Альтаф Гюльахмедов - Пепел Черных Роз [СИ]

Конечно, сначала ему сильно недоставало своего племени, как оказалось полностью уничтоженного сахаларами, но, во-первых, родителей своих он лишился задолго до их нападения, а во-вторых, наставники не впервые сталкивались с проблемами подобного рода и не давали горестным мыслям надолго завладевать головой новобранца.

Год проходил за годом, казарма стала его родным домом, а наставники заменили ему и отца и мать. Изредка он еще вспоминал стойбище на границе Каменного Леса, но все реже и реже.

Он быстро сошелся с остальными новобранцами — такими же мальчишками, собранными со всех сторон Земель, пришедшими сюда сами, или приведенными родителями, или проданными торговцами рабами. Бывшим рабам, кстати, а также сыновьям поселенцев — ветеранов было намного легче, они с малолетства привыкли переносить тяготы и лишения.

Торкелу не самому слабому среди новобранцев поначалу пришлось приложить немало сил, чтобы не выделяться в худшую сторону на их фоне, но природное трудолюбие и упрямство, являющееся почти легендарной чертой его племени помогло ему догнать, а затем и в чем-то даже превзойти большинство из сокурсников.

Он, обладая зорким зрением степняка и твердой рукой, стал первым среди лучников Цитадели своего возраста, а в общих состязаниях уступил лишь рыцарю с самим за себя говорящим прозвищем Ястреб. В состязаниях мечников он уступал по технике многим, но безрассудность его решений в бою и тяжелый удар заставили говорить о нем хоть и с улыбкой, но с уважением.

Орден ценил в своих бойцах лишь одно — верность Цитадели и Уставу. Торкел был свидетелем того, как жестоко карается отступление от положений его. На многое в Ордене смотрели сквозь пальцы, но вместе с тем простейшее недопонимание приказа могло привести к немедленному наказанию.

Это и случилось с Гвендилом, когда он, чтобы скоротать время и сберечь силы во время второго наступления на Русстрим, не полез, как было приказано на отвесные скалы, а обогнул кряж и подвел свой десяток под арбалеты Братьев.

Потери рыцарей составили семнадцать человек и Вождь, устало присевший на телегу, перегородившую выход из ущелья, просто отмахнулся, когда Гвендил подошел к нему.

Торкел, подошедший со вторым эшелоном, не принимавшим участия в бою, видел, как Гвендил снял окровавленные доспехи, сложил свое оружие и, не глядя ни на кого, зашагал по дороге. Вайст бросился его догонять, когда он почти скрылся за поворотом и остановившийся изгнанник с надеждой глядел, как приближается к нему старый соратник, но командир третьего десятка лишь забрал у него пряжку плаща с изображением Черной Розы и тут же повернул обратно.

Уничтоженный позором Гвендил швырнул плащ на обочину и скрылся за поворотом.

Вайст передал эмблему Вождю и что-то долго ему втолковывал, оглядываясь на дорогу, и Торкел услышал лишь последние слова Вождя.

— Не посмеет, а если что — сам знаешь, что делать, но не раньше!

Скорее всего, речь шла о том, что изгнанник слишком много знал об устройстве обороны Ордена и, оскорбленный, мог бы когда-нибудь привести новых друзей на старых врагов, а Вайст предлагал решить эту проблему немедленно. Глупо и некрасиво все получилось.

Вождь в назидание остальным не разрешил выбить на доспехе имя его последнего владельца.

— Вот так! — сказал Фавнер, подходя к остолбеневшим новобранцам.

На плече его висели три трофейных арбалета и штук десять тяжелых поясных кошелей.

— Приказано направо — иди направо, приказано налево, значит налево… нате вот — тащите в обоз — и если хоть одна монетка пропадет…

Позднее, когда забредший на плац командир лучников Бодовиц приказал до блеска начистить коней, лишь подоспевший Фавнер спас несчастных животных от серьезных повреждений и долго втолковывал курсантам разницу между умными солдатами и деревенскими дурнями, каковыми они по его мнению и являлись.

— Фавнер.

— Слушаю, Вождь.

— Как ты знаешь у нас за последние недели много невосполнимых потерь.

— Да…

— Песото… он ведь был твоим другом?

— Да.

— Жаль. Прекрасный был лучник. Так вот… как там смена?

— Учатся.

— Хватит им игрушки играть — не пора ли им в Старый Город?

— Нет… нет. Они пока не готовы… настолько. А впрочем — как скажете.

— Вот правильно… готовы или нет — там все решится. Не дети, в конце концов! Цацкаешься с ними!..

— Я к тому, что потери будут больше…

— Время не ждет — мне нужен полный состав, а я уже сейчас вынужден ослабить посты и патрули. Они сами знали, на что шли. Так что давай бросай их на проверку завтра же, а жалость свою сдай в оружейную комнату, и забудь о ней.

Морозным утром их повели на север, в горы, которые с самого начала обучения были запретными. Путь в них представлял собой узкую горную тропу, прижавшуюся к отвесной скале и охраняемую днем и ночью.

Целью было, по словам наставника Фафнера, «проверка выносливости и взаимодействия в экстремальных условиях», но Торкел услышал, проходя мимо стражей, как один из них буркнул.

— Вот и этих повели в Город, хоть бы объяснили, что к чему!

У Торкела мороз пошел по коже, но он только поправил кожаную повязку на голове. О Старом Городе он слышал лишь дважды — первый раз, когда в позапрошлом году десятки Вайста и Кременста были по тревоге подняты ночью и брошены на устранение какой-то угрозы с севера.

По возвращении вместе с четырьмя укутанными в плащи телами, несли стянутого веревками десятника Кременста, окровавленного, с оторванной щекой, весело напевавшего в безумном похмелье:

Встретившись сумасшедшим взглядом с Торкелом, Кременст весело подмигнул ему и прошептал.

— Не ходи туда один!

Сошедшего с ума Кременста отнесли к Вождю, туда же заторопился Лекарь, но больше Кременста никто никогда не видел.

Второй раз он вспомнил о Городе в прошлом году, когда Фавнер, оставив поредевшую группу новобранцев в карантинном лагере, лично подтащил к стенам Цитадели какой-то сверток. К нему спустились Вождь и командиры десятков, и они долго о чем-то спорили, рассматривая добычу Фавнера, потом начали смеяться и, в конце концов, разведя костер, сожгли принесенное.

Торкел осмелился тогда узнать у наставника, что же это было, и Фавнер значительным голосом ответил, ожесточенно растирая руки вином.

— Старый Город — Древний Голод…

Потом хлопнул Торкела по плечу и ушел.