Виталий Останин - Функция-3

– Основу я понимаю – монархия, феодализм, но такой – махровый. По сути, все институты современного общества вы оставляете, смысл что-то менять, если оно работает, да и олигархия в одежках демократии уже вполне успешно себя зарекомендовала. Так что сменятся названия, окончательно закрепятся нормы подавления свободной воли, вырастет роль полицейского аппарата…

– Такое ощущение, Ваня, что ты все время, пока в изоляции был, читал Оруэлла. – хохотнул Родион Павлович.

– А что – не прав?

– Просто слишком мрачными красками все рисуешь.

– Ну давайте я добавлю немного розового! Под властью новусов разобщенное человечество впервые объединилось против общего врага, и теперь самое время использовать этот импульс для дальнейшего развития.

Мол, я тоже могу нести пафосную чушь с умным видом.

Стрельницкий, сдерживая улыбку, повернулся к Ланскому. Тот кивнул, будто отвечая на незаданный вопрос. Я даже представлял о чем эти двое сейчас “говорили”.

– Ладно, Иван. Считай, как тебе угодно…

– Да я же не против, так-то. Диктат и светлое будущее – мне нравится.

– А вот перебивать старших – невежливо.

Я заткнулся. Своей цели я добился, донес до собеседников основную мысль – имею способности, готов сотрудничать. Пусть я и не был до конца честен – их, политиков, подобным не удивить. Да и мне пора бы уже немножко чаще мозгами пользоваться – зама-то по ним нет. Дерзость тоже нужно дозировать. Бороться с системой – это как мочиться против сильного ветра. Поступая так, не стоит потом удивляться мокрым штанам.

Да, мне не нравилось будущее, которое они создавали, но возможности его изменить, по крайней мере, находясь под домашним арестом, я не видел. Я по-прежнему не верил в миролюбие функций, но борьба с ними старыми методами показала их полную несостоятельность. А значит нужно выждать, закрепиться и действовать умнее. Стать частью системы, а не ее противником.

– Прошу прощения, Кирилл Владимирович, Родион Павлович. Одичал в одиночестве. Но правда, давайте к делу. Что конкретно на данном этапе построения нового общества от меня требуется?

– Вадим. Подойди.

Наставник пригласил к беседе Воина. Честно говоря, я думал, что он не более, чем сопровождающий Родиона Павловича телохранитель. Так-то он начальник службы безопасности клана, внутри семьи влиятельный новус. Но не на этом уровне. Тут и Радион Павлович присутствует только по причине старой дружбы со Стрельницким. А так же потому, что имеет на меня влияние.

– Вадим возглавляет новую службу в нашем Альянсе. – пояснил Лидер. Кажется он заметил мое замешательство. – Тот самый контроль за – как ты сказал? – охреневшими от собственной безнаказанности новусами. Твой старый знакомый Михаил тоже состоит в ней. Как и несколько других твоих знакомых. А курирует деятельность службы – Родион. Я предлагаю тебе присоединиться к ним.

– Чтобы убивать тех, кто потерял берега?

– Не только, но в том числе. Что скажешь?

– Это типа штрафбат для провинившихся или будет награда? – уточнил я.

– Второе, Иван, второе. Ты достаточно умный парень, чтобы понять – без моей санкции до Африки ты бы не добрался.

Ясное дело! Я это понял, как только Тоня забрала меня от Маяка. Точнее, когда увидел Мишкино видео. Но надо было укрепить Лидера в мысли, что я всеми силами стремлюсь загладить прежний косяк и доказать свою полезность. При этом, бессеребренником выглядеть не стоит – им не верят.

– Награда – это хорошо. – протянул я тоном кота Матроскина. – А можно уточнить – какая?

Он сказал. Не смотря на то, что я примерно представлял масштаб происходящего, мой покерфейс дал трещину. И все, на что меня хватило, был вопрос:

– Что, прям любой на выбор?

Некоторое время я пытался уложить в голове то, что сказал Стрельницкий. Получалось не очень. Город. Любой город, с численностью населения до полумиллиона. Со всеми предприятиями и налоговой базой. С людьми и связанными с ними проблемами. В собственность. С правом передачи по наследству.

Затем появилась мысль, которая прямиком пришла из какого-то американского фильма:

“А это, вообще, законно!”

Следующая за ней была несколько более приземленной, связанной с собственниками, живущими на потенциально моей территории. Как-то же с ними надо будет решать, вряд ли бизнесмены с готовностью передадут контрольные пакеты акций в руки молодому мужчине без рода и племени. Как бы не пришлось устраивать круговерть с убийствами и…

“Лях, приди в себя! — внутренне возопил я. — На кой хрен тебе город, чудило на букву “м”? Решил стать столбовою дворянкою? Ты с кланом-то из детей не справился – куда тебе такое?! Зачем ты вообще об этом думаешь?”

Так-то я все понимал – хорошо знал самого себя и иллюзий не испытывал. Но звучало-то как! Свой город! Свой собственный город… Я представил родной Благовещенск, его улицы, идущих по ним людей, забитую в час пик Калинина с Мухина. Пробки на въезде в микраху вечером, вид на горящий огнями Китай за рекой. И это все, к примеру, мое. Ну, не знаю!.. Наверное, город, в котором я родился, я не смогу считать своей собственностью.

А если абстрактно, какой бы я выбрал? Не Дальний Восток, точно. Не Сибирь. Что-нибудь в Подмосковье? Владимир там, Суздаль, Ярославль, может быть. Не, близость к столице, это тот еще геморрой. Кто там сказал: “Если суждено в империи родиться, лучше жить в провинции у моря”? Не помню, да и не важно. Но мысль правильная. Что у нас у моря? Теплые отметаем сразу, все эти курорты мне нафиг не нужны – сопьюсь. А что если?.. Во, точно! Калининград! Идеально! Город. До полумиллиона жителей. Море есть, курорта нет.

— Что на счет Калининграда? – спросил я. Так, чтобы разговор поддержать.

— Занят. — ответил Стрельницкий.

Чуть было не спросил — кем? Как будто для меня разница есть! Вот, блин! Как так? Нечестно! Даже с учетом того, что я не собирался на самом деле претендовать на кусок земли русской, стало как-то обидно. И тут обошли! Хотя, чего я ожидал — поздно к процессу дележки подключился, вот все самые вкусные куски и разобрали.

— Ладно. — буркнул я. — Еще подумаю. Потом.

— Тебе дадут карту, на которой помечены уже обещанные вотчины.

Вотчины… Да он ведь на полном серьезе в феодала играет!

— Ок. — я почесал затылок. — Ну я с этим потом поразбираюсь. Сейчас-то что? Когда начинаем? В смысле, я согласен, если кто еще не понял.

Лидер улыбнулся. Слово такое есть — милостиво. Не знаю, как описать, но он улыбнулся именно милостиво. Так, словно никогда не сомневался в моем решении и снисходительно его принимал. Типа, “а что тут у нас сейчас Ванечка будет кушать? Брокколи! М-м-м! Ванечка любит брокколи! Правда, Ванечка?”