Павел Чук - Друзья по несчастью

— Что значит «К00»? — удивился Виденеев, беря коммуникатор, — не помню такого кода.

— У нас не используется указанный шифр. Это внутренний условный код кенгиров.

— И что? Почему они не разъяснили суть проблемы? Кстати, кто у нас там рядом?

— Рядом крейсер дальней разведки «Сикогана» и два крейсера прикрытия, которые пополняют запасы после задания по сопровождению каравана судов.

— Реакция кенгиров на этот код?

— В том то и дело, — замялся генерал, — что реакция кенгиров необычная. Как прозвучал сигнал, весь флот, базирующийся в разных, в том числе отдалённых уголках Галактики, пришёл в движение. Но расстояние до сектора М12 самая ближайшая группировка сил кенгиров преодолеет не ранее чем через неделю.

— Странно. Что в этом секторе и почему там оказались кенгирские корабли?

— Кенгирские корабли выполняют задачу по эвакуации космодесанта с образцом зирата, — ответил генерал.

— Да, вспомнил, — чуть помедлив, сказал Виденеев, — у них что-то пошло не так? Почему не соединились с нами напрямую? Связывались с командиром флота, выполняющего приказ в секторе М12? Что молчите, отвечайте!

— От командира корабля, полчаса назад поступил уловный сигнал, что образец получен, а буквально через десяток минут, в эфир ушёл неизвестный нам код. Связаться с ним пока не удалось.

— М-да. Странно всё это, — откинулся в кресле Виденеев и задумался, что-то просматривая в коммуникаторе. Генерал, как стоял посреди каюты, так и продолжал стоять, не рискуя нарушить размышления своего непосредственного начальника.

— Кто командует операцией на поверхности планеты? — спросил маршал, продолжая изучать информацию в коммуникаторе.

— Командир отдельного специального батальона — капитан Кенгирский, — выпалил генерал на одном дыхании, и тут он понял, что союзники кинулись спасать своего гражданина, а код «К00» это не нули, а «Кавалер Ордера Основателя».

После вручения высшей награды Кенгирской Федерации офицеру Альянса, Маминов заинтересовался статутом этой награды. Мало того, что награждённый поднимается в табеле о рангах, принятом в Федерации, на вторую строчку сверху, но и имеет право лично обращаться к высшему государственному лицу — президенту федерации. Но самое интересное — любой гражданин федерации примет за честь умереть за героя, отмеченного высшей наградой.

— Что задумался, генерал? — вывел из прострации Виденеев.

— Я, кажется, понял, почему кенгиры рвутся в этот сектор. На планете кавалер, награждённый высшей наградой расы. Ради спасения капитана Кенгирского они и просят у нас помощи, если, конечно, он ещё жив.

— Дошло, наконец! — вставая с места, заговорил начальник Генерального Штаба, — передай приказ: всем кораблям, находящимся поблизости, выдвинуться в сектор М12 и оказать содействие кенгирам…, полное содействие! Хоть у нас и не принято такое почитание, но союзники нас не поймут. Выполняй! Живее! Не хватает, что кенгиры наших солдат сами спасут. Мы тогда объясняться перед Верховным замучаемся!

***

Планета Миррот.

— Скорее, скорее, — подгонял Ситопан, растворяющихся в ночи, уходящих вдаль солдат. Ему, со своими бойцами, удалось незаметно ликвидировать группу противника на передовой линии и обеспечить коридор для прохода основных сил.

— Сколько? — спросил, подойдя к лейтенанту.

— Как сказал язык, — Ситопан кивнул в сторону лежавшего ничком солдата, — в каждом секторе до ста человек, но нам повезло. С этого направления сняли бо́льшую часть и отправили к сигнальным огням. Так что, коридор для прохода чист. Главное шум не поднимать и не нарваться на патруль. У нас меньше часа до смены караула.

— Хорошо. Уходим всеми сразу. Иди в авангард. Я прикрываю.

— Никак, нет. Отмените приказ, капитан. Вы раненый и отстреливаться толком не сможете, — Ситопан покосился на мою руку, туго перевязанную повязкой через шею и на пистолет, который был у меня в руках.

Я молча кивнул. И пригибаясь к поверхности земли, короткими перебежками, двинулся к мерцающему огоньку…

Рука заныла от неосторожного движения, и тут я пожалел, что не вколол себе обезболивающего. Но тут приходилось выбирать: или терпеть боль и идти, или свалиться без сил от усталости, вызванной потерей крови и нервным напряжением.

— Капитан, — услышал слева впереди чей-то голос и замер, прислушиваясь. — Забирайте чуть правее. По прямой не пройдём, там большая палатка с солдатами.

Я молча изменил направление и, отдалившись на некоторое расстояние, поднялся и, пригибаясь, побежал. Силы покидали. Заканчивалось действие транквилизатора, но до спасительного огонька оставалось ещё очень далеко. Когда споткнулся, кто-то подхватил меня и, подставив плечо, потащил.

В сознание привёл раскатистый треск пулемёта. «Неужели не получилось?! Нас заметили?!»

— Капитан, вы как? — спросил чумазый Вагиров, а рядом с ним расположились ещё пятеро бойцов. Мы лежали в неглубокой воронке, а над нами, огоньками, проносились смертоносные снаряды.

— Нормально, — только и смог ответить.

— Сколько нам ещё? — тихо спросил боец. По голосу понял, что он очень молод.

— Далеко. Если не прекратят огонь, не дойдём, — ответил лейтенант, но улыбаясь, добавил, — хорошо, что миномёты молчат.

Сколько времени продолжался обстрел не знаю, так как периодически проваливался в беспамятство…

— Командир, — кто-то тряс меня за плечо, — идти сможете?

Грохот стрельбы прекратился, наступила звенящая тишина. До рассвета ещё оставалось много времени и нам ничего не оставалось, как двинуться вперёд к нашей цели. Мы ползли, перебираясь от одного укрытия к другому, помогая, прикрывая друг друга.

«Никчёмный я командир! Весь батальон положил, но, наверно, хоть, задание выполнил», — одновременно проклинал и успокаивал себя в короткие моменты передышки. Уверенности, что задание выполнено, у меня не было. Зачем тогда вернулись за нами? Может, мало образцов, или недостаточная концентрация?

После гибели Угатина, один из солдат взвалил на себя дополнительную ношу в виде контейнера с образцом зирата, и сейчас, этот боец рядом с нами. Полз, с каждым толчком приближаясь к спасительному сигналу.

Изрытая воронками поверхность закончилась. Впереди манил свет сигнальной шашки.

— Вперёд, бегом, — тихо сказал лейтенант, и помог мне подняться, — капитан, надо идти.

Мы, бежали, шли, изредка останавливаясь на отдых. Впереди послышались раскаты выстрелов.

«Ни туда шли? Ошиблись в выборе направления? Неужели впереди противник?!»

Здоровой рукой взвёл курок пистолета.

— Ложись! — крикнул кто-то сбоку и с толчком повалили меня наземь. Упал неудачно, приложился больной рукой о поверхность и, скрипнув зубами от боли, потерял сознание.