Макс Мах - Пилот ракетоносца. Выбор курса

Итак, корвет шел в направлении британского крейсера, развив практически максимальную скорость и начиная все быстрее раскручиваться вдоль оси форштевень-корма. Когда Эрик успел «сыграть чертову фугу» на маневровых двигателях, в памяти не отложилось, но факт налицо: «веретено» атакующего «Сапсана» вращалось все быстрее, а нагрузки на организм приближались к пределу выносливости.

«Сейчас!» — Эрик поймал тот эфемерный момент, когда ракетоносец вышел на пик возможного, и включил подпространственный привод, практически одновременно заблокировав переход в гиперпространство.

«Сапсан» оказался в состоянии «подпрыжка» и резко увеличил скорость, но никаких ожидаемых эффектов не возникло. Если бы у него было на это время, Эрик наверняка сильно удивился бы этому факту, но счет теперь шел на десятые доли секунды, и он не стал отвлекаться. Отметил лишь мысленно, что нет ни «белого шума», ни «часотки», и даже перегрузки, которые должны были к этому моменту стать попросту невыносимыми, вроде бы начали спадать. А потом Эрик увидел окно возможностей и сделал то, ради чего творил все это безумие. Он выпустил одну за другой две ракеты — сдвоенный выстрел — и сразу затем еще две ракеты с тем же минимальным, но достаточным интервалом, который позволял второй ракете входить точно вслед за первой, находясь при этом в тоннеле мертвой зоны .

Ракетоносец вздрогнул, освобождаясь от противокорабельных ракет, и они перестали интересовать Эрика, который был твердо уверен — и откуда, прости господи, взялась эта уверенность! — что ни одна из них не пролетит мимо цели. Не выходя из «подпрыжка», он стремительно скорректировал траекторию движения и отключил подпространственный привод, лишь выйдя на новый курс. Поэтому попадания ракет в корпус британца он увидел как бы сверху — под кормой, — уходя от обреченного гиганта свечой вверх.

«Чалдон» подобрал сбросивший скорость и легший в инерционный дрейф «Сапсан» через сорок семь минут. Эрику удалось выйти как раз туда, куда выводил крейсер новый курс. Гибель британского крейсера деморализовала экипажи фрегатов, и они даже не попробовали атаковать сибиряка. Так что бой закончился для «Чалдона» чистой победой, без повреждений и потерь. «Сапсан» вроде бы тоже не пострадал, и до подхода крейсера его экипаж успел даже немного прийти в себя. Во всяком случае, Эрик сделал это не без облегчения и с известной мерой удовольствия. Он отключил адаптивный интерфейс, снял шлем, отстегнулся от ложемента и, протерев лицо влажной салфеткой, отправился в крошечную кают-компанию корвета. Уже оттуда, активировав автомат камбуза, он провел перекличку. Все были живы и даже почти здоровы, но уходить со своих постов не захотели. Ни у кого не было сил.

«Ну, я предложил», — Эрик пожал мысленно плечами и, устроившись на откидной скамейке, отстегнул клапан кармана на левой икре. Там он хранил НЗ «номер раз» — крошечную, всего на сто граммов, фляжку с коньяком. Точно в таком же кармане на правой ноге находился НЗ «номер два» — портсигар на несколько сигарет и зажигалка.

Теоретически курить на борту не рекомендовалось, но практически Эрику было на эти правила наплевать. После того, что он только что проделал, Эрик мог разрешить себе все что угодно. Он перевел вентиляцию и климатизатор на максимальный режим, закурил и сделал один маленький глоток коньяка.

«Замечательно!»

Между тем комбайн завершил запрограммированный цикл операций и «выдал на-гора» чашку крепкого и ароматного натурального кофе. У Эрика от одного запаха слюнки потекли, а когда он попробовал этот кулинарный шедевр, то вынужден был признать, что «Сапсан» — возможно, лучший ракетоносец, на котором ему довелось летать. Так, сибаритствуя, он скоротал все то время, которое потребовалось «Чалдону», чтобы достигнуть точки рандеву и забрать домой корвет Эрика. Он ни о чем не думал в это время, ни о чем не жалел и, казалось, ничего не чувствовал, наслаждаясь покоем, тишиной и своим замечательным кофе с коньяком и сигаретой. Ему было хорошо, и в таком благодушном настроении Эрик, в конце концов, поднялся на борт крейсера. Тем сильнее удивила его устроенная ему встреча.

На выходе из кессона стояли Ирина Ма со своим маленьким сухоньким доктором, Алена и два врачебных помощника из крейсерского госпиталя. Лица их выражали нешуточную тревогу и готовность броситься спасать Эрика Минца от чего бы то ни было.

— Что-то случилось? — спросил Эрик, подойдя почти вплотную к «комитету по встрече».

— А разве нет? — подалась к нему Алена, отчего-то заглядывая ему в глаза, словно надеялась найти в них ответ на свой вопрос.

— Не знаю, право, о чем мы говорим, — пожал плечами Эрик. — Но у меня складывается впечатление, что не о бое…

— Как вы себя чувствуете? — настороженно, если не сказать большего, поинтересовалась госпожа наместница.

— Как ни странно, хорошо! — улыбнулся Эрик, которого вдруг охватило чувство сродни эйфории.

— Тогда будьте любезны, капитан, пройдемте ко мне в кабинет, — предложил доктор Луань.

— Вы можете быть свободны! — бросил он своим помощникам и, развернувшись, первым направился к лифтам.

«Они думали, что меня придется нести?» — Эрик посмотрел на Ирину, перевел взгляд на Алену, хмыкнул и пошел следом за доктором. Настроение у него становилось чем дальше, тем лучше. В крови гуляли сила и хмель. Сейчас он чувствовал себя так, как не чувствовал уже очень давно, наверное, со времени перед битвой в системе Парацельса. И ничто не могло испортить ему замечательное расположение духа, в котором он пребывал. Никто, ничем, никак!

— Полагаю, вы не знаете, о чем идет речь, — доктор Луань заговорил только после того, как Эрик и женщины вошли в его кабинет и расселись в креслах вокруг низкого столика с толстой столешницей из какого-то материала, напоминающего горный хрусталь.

— Полагаю, — в тон ему ответил Эрик, — что вы мне об этом сейчас расскажете.

— Вы правы, — доктор Луань тронул свой коммуникатор, пошевелил пальцами, по-видимому, набирая на виртуальной клавиатуре серию приказов, и на столешнице, мгновенно превратившейся в голографический проектор, возникла посекундная хроника системы жизнеобеспечения Эрика Минца, которую получали здесь, на крейсере, в режиме реального времени.

«Дежавю…» — Эрик моментально вспомнил разговор с адмиралом Моргенштерном через сутки после битвы в системе Парацельса. Вспомнил, но не расстроился.

— Вот здесь, — доктор обозначил красным отрезок времени в пятьдесят девять секунд и повернулся к Эрику. — По данным объективного контроля, в начале этого отрезка времени вы, господин капитан, умерли. Скорее всего, это произошло от несовместимости формулы вашей крови с препаратом «Джун Куй». Должен сказать, что такой мгновенной реакции организма на Аш-23/13 нам прежде наблюдать не приходилось, как и такой странной картины анафилактического шока…