Ульрих Бар - Очень Дикий Запад

Старик скрылся в доме. Люк сделал было шаг, но остановился. Лучшего момента для того, чтобы уйти, могло и не быть.

Эд, почувствовав неладное, вернулся к двери и вопросительно посмотрел на Люка.

— Нет, Эд. Я ухожу. Прощай.

Старик понимающе кивнул и извлек из замочной скважины ключ.

— Люк, он будет вот тут, — Эд снял подкову, висящую над дверью, и, повесив ключ на крючок, вернул ее на место. — На всякий случай. Просто знай.

— Спасибо тебе, «товарищ», — искренне, без иронии, стараясь отблагодарить Эда, ответил Люк. — Знай, я не виню тебя в смерти Барти. Прощай.

Люк развернулся и поспешил к воротам.

Ни Люк, ни старый Эд не заметили, как в двух милях севернее бункера «жаба» настигала лошадь, появившуюся в этих местах не пойми откуда и подарившую столь драгоценное время двум мужчинам.

*****

Левую руку оттягивало кайло, подхваченное у ворот, в правой руке верный кольт. Люк был согласен с самим собой в том, что сейчас он походил на одного из тех сумасшедших, что в свое время в поисках счастья заполонили Клондайк. Сколько их таких было отловлено? С кайлом и пистолетом. Убивших своих друзей, с которыми делили все тяготы и невзгоды. Потерявшие рассудок, с мешочком драгоценного золотого песка, порой почти голые, они впечатывали шаг за шагом свои следы в промерзшую землю. А что ищет Люк? С теми несчастными все ясно, а он? Куда идет он? Зачем?

Вот и бьюик. Стоит себе, загорает под солнцем.

— Все, малыш, отдых закончился.

Распахнув дверцу, забрался в салон и завел двигатель.

Дорога до города заняла мало времени. Тут всего пара миль, и все. С крыши бункера старого Эда город был виден как на ладони, жаль, что Люк так и не решился выбраться посмотреть. Что там говорил Эд? Большей части города не существует? Сейчас посмотрим.

Еще один поворот, и город показался во всей своей красе. Вернее, то, что осталось от города. Как и говорил Эд, все, что некогда располагалось за канавой у церкви, исчезло. Ни фабричных труб, ни флагштока на школьном дворе, что был всегда заметен издали — ничего.

— Ого! — удивленно протянул Люк.

Отсутствие привычного глазу пейзажа заставило встряхнуться. Озноб пробежал по всему телу, оставляя на коже рук следы мурашек.

С пригорка, где он остановил автомобиль, открывался чудесный вид. С чем сравнить? В голову приходила ерунда, граничащая с бредом тяжелобольного человека. В памяти всплыла картина из далекого детства. Рождество. Время подарков и неподдельного детского ожидания чуда. Отец, словно вор, хоть ему и казалось, наверное, что он больше походит на сказочного эльфа-помощника Санты, открывает дверь и на носочках крадется к изголовью кроватки малютки Люка. В руках у него нарядная коробка, в которой таится до поры волшебный подарок — калейдоскоп. Сколько раз Люк с восхищением припадал к окуляру этой чудо-трубы и удивлялся ярким краскам геометрических фигур, слившихся в фантастическом узоре…

Если выкинуть из головы лишнее, тогда то, что видел Люк теперь, с натяжкой можно было сравнить с одним из тех узоров. Краски, конечно, не те, но! Остатки города имели четкие границы и этими границами врезались в совершенно чуждые Техасу пейзажи. Справа, как и говорил Эд, чуть поодаль начинался сосновый лес. Слева ютились странные серые бараки. За городом желтело тяжелое на вид здание непонятного предназначения. И все эти части были абсолютно несовместимы между собой. Даже пресловутая канава, являвшая собой единственную причину для жарких споров в городском совете, вливалась в какое-то подобие речушки. Почесав макушку, Люк сплюнул под ноги.

— Я сошел с ума…

Оттянув указательным пальцем уголок века, сощурил глаз в надежде навести резкость. Не помогло. Перешел к более серьезным мерам — попытался отвесить себе пощечину. И это не сработало. Город не изменился. Обозримый мир состоял из разных кусков с четко очерченными границами, словно кто-то специально эти границы и отмерял.

— Землемер? Доберусь я до тебя!

Достав бутылку с водой, отпил больше половины. Внутренности горели огнем, и вода уже почти не спасала. Чем можно затушить это пламя? Нет ответа. Куда ехать дальше? Нет ответа. Люк собирался навестить полицейский участок и сдаться шерифу с повинной, сознавшись в убийстве Генри. А затем и в причастности к убийству четы Макмиллан. И еще восьми человек. И что теперь? Участка нет, шериф в лучшем случае жив и здоров, но находится в таком же положении, что и сам Люк. В худшем — бегает по остаткам города без штанов, но со звездой на груди. Есть еще третий вариант, но на какую чашу его уложить, Люк не знал. Хорошо или плохо, если шериф просто исчез вместе с участком? Бог знает.

Люк прислушался. Показалось, или он действительно слышал звук выстрела? Нет, не показалось. Даже сквозь урчание двигателя было слышно, как в городе трещит автоматная очередь. Медлить нет смысла — вперед.

Включив передачу, Люк двинулся на встречу с неизвестностью.

При въезде в город, обогнув остановившийся посреди дороги школьный автобус, Люк, не убирая ногу с педали акселератора, сбил очередного «шатуна». Кем тот был при жизни, Люк не разобрал. Да и какой в том смысл? То, что это уже не человек, сомнений не вызывало.

Школьный автобус. Где вы были, ребятки? Угораздило же вас вернуться в такой неподходящий момент. Молодые, совсем юные еще, вы вынуждены влачить столь жалкое существование. Бродить по городу в поисках живых людей только для того, чтобы набить свое ставшим ненасытное брюхо. А после шататься по улице с обгаженными лодыжками, пока вас самих не сожрет какая-нибудь жаба.

Машину тряхнуло еще раз. Это из кювета выскочил на дорогу водитель злосчастного автобуса и, запнувшись, упал прямиком под колеса бьюика.

— Прощай, Сэм!

Люк знал этого человека. Дружбы не водил с ним, но встречал в баре, и не раз они вместе выпивали.

В глазах потемнело. Моргнув несколько раз, Люк вернул зрение в норму, но было поздно. Кто-то подложил на дороге огромную свинью в виде открытой канализационной крышки, и вот тут Люк дал маху. Вместо того, чтобы просто проехать по металлическому кругляшу, он вывернул руль в попытке его объехать и угодил колесом в открытый колодец канализации.

Что-то треснуло под машиной, и мир закувыркался перед глазами. За мгновение до циркового кульбита, проделанного стареньким бьюиком, грудная клетка Люка близко познакомилась и вступила в самые тесные отношения с чем-то твердым. Руль.

Руль автомобиля выбил воздух из груди, и возможность дышать оставила Люка на время всего полета. Только чудом объяснялось то обстоятельство, что он не переломал себе все кости. С первым вдохом к Люку пришла мысль о том, что не плохо бы покинуть измятую жестянку, бывшую некогда его автомобилем, и по возможности не просто покинуть, но и найти хоть какое укрытие. Там он вдоволь поохает и поахает, а также проведет «компетентный» медицинский осмотр всего своего несчастного организма.