Ульрих Бар - Очень Дикий Запад

— Обязательно водкой разбавлять?

— Нет. Тебе можно кока-колой.

Люк оценил шутку.

— А что за дар?

Тычок шумно выдохнул через сложенные в трубочку губы, забавно при этом раздув щеки.

— Стикс дал тебе иммунитет, спас тебя. Счел нужным оставить тебя в игре. Посему, как порядочный джентльмен, он либо женится на тебе, либо отдаривается. Дар — то, что тебе необходимо больше всего в этом мире, по мнению Стикса, разумеется. Ты поймешь, когда Санта заскочит к тебе, не волнуйся. И тогда у тебя появится еще одна забота — горох.

От всей полученной информации Люк слегка отупел и, услыхав про горох, удивленно спросил:

— Обязательно горох? Не фасоль, не кукуруза, а именно горох?

На лице Тычка царил штиль. Никаких эмоций. Он прямо смотрел в переносицу Люка, пытаясь мысленно проковырять в ней отверстие.

— Придет время — попробуй. Сою еще могу посоветовать.

— Не злись, я не специально. Просто устал, вот и все.

— Проехали. Еще один вопрос — и спать.

Люк даже думать не стал, такой вопрос имелся.

—Споран, или виноградина — это что?

— Фиговина такая. Добыть ее можно из нароста на затылке у зараженных. Чем круче зараженный подвергся мутации, тем больше шанс найти в нем не одну, а несколько виноградин. Отсюда и название — граппа, водка виноградная. У топтунов, это такие гоблины ходячие, их всегда горсть. А у лотерейщика, допустим, даже горох может быть. Да много всего. Спек тот же. Не грузись. Пока хватит с тебя.

Люк кивнул. Порывшись в кармане, извлек свои семь виноградин и, протянув их на открытой ладони Тычку, спросил:

— Из этого граппу сделаем?

Тычок удивленно вскинул брови и присвистнул.

— Да ты барышня с приданым! Где взял?

— В Стиксе. Хочу вам отдать. За спасение и все такое.

Тычок стал чернее тучи после этих слов.

— Никогда не предлагай порядочным людям откуп за помощь. В Стиксе святая обязанность помочь выжившему новичку. Оставь себе, в первом же стабе, если захочешь, угостишь меня в баре. Теперь спим.

Он сладко потянулся и, встав, направился на свое прежнее место, откуда пришел на зов Кряжа. Вновь свернувшись, как большой пес, он, уже засыпая, обратился к дежурившему у окна товарищу:

— Кряж, линяй ко сну. Смена.

Легкое прикосновение к плечу Люка выдернуло его из сна, словно он и не спал вовсе, а лишь прикрыл глаза. Первое, что он увидел — сероватое пятно, оказавшееся лицом Тычка. Стряхнув с себя остатки дремы, Люк осмотрелся и, мысленно пересчитав всех присутствующих, слегка удивился отсутствию Кряжа. Саньки неспешно перебирали содержимое своих рюкзаков песочного цвета и общались без слов. За ними интересно наблюдать. Вот один из них уложил в рюкзак флягу с живчиком, или как называли этот напиток в этой самой странной из всех видимых Люком до этого компаний — граппой, и тут же потянулся в сторону свернутых одеял. Тем временем его двойник-напарник принялся затягивать тесьму на горловине с таким видом, словно это он поместил туда емкость с жидкостью. Странная парочка, что еще тут скажешь.

Уловив интерес Люка к этим двоим, Тычок, чуть скривив губу, в усмешке, пояснил:

— Один разум на двоих. И не спрашивай даже о том, как такое возможно. На все подобные вопросы ты получишь от меня, да и от любого другого один ответ — это Стикс, детка.

Лихо подмигнув Люку, он блеснул ровными рядами белоснежных зубов.

В голове шумело, и Люк, доверившись внутреннему голосу, решился спросить:

— Мне не совсем хорошо. Может, граппа меня поправит?

Тычок молча протянул ему флягу. Дождавшись, когда Люк закончит импровизированный завтрак, заметил:

— Пороемся внизу, может, найдем что-нибудь из спиртного и сделаем тебе этого пойла.

Люк не ответил. Откуда в доме священника спиртное? Но поискать не помешает, тем более, как он понял, без граппы не выжить. Да и святой отец мог оказаться человеком запасливым. Вино-то точно должно быть. Как там в библии говорится? Пейте вино, то есть кровь моя?

— Подойди.

Тоска позвал тихо, но Люк его услышал. И даже понял, без перевода. Эти глухие звуки, сплетенные в замысловатые для его разума слова, могли означать только одно — его зовут. Люк решил не ерепениться. Зовут — подойдем, не развалимся. Тем более, чтопослушание на данный момент —это то единственное, чем он мог выказать благодарность и уважение, во всяком случае, без переводчика. Люк направился к зовущему его предводителю группы.Тычок последовал за ним.

Тоска восседал на том же месте, где впервые его увидел Люк. На том же ящике. Он вообще вставал, или так и просидел всю ночь? Сероватый рассвет окрасил оконный проем дымкой, в которой, как по волшебству, пропадали звезды. Одна за другой.

Не дойдя до места всего нескольких шагов, Люк краем глаза заметил, что Тычок сместился в сторону и продолжил путь чуть пригнувшись. Почему? Люк остановился, замерев. Мысли его встрепенулись и понеслись в голове, словно табун лошадей. Вот одна из них отделилась от стада и белым ослепительным пятном вернулась куда-то в самую глубину мозга, растревожив сознание, которое тут же подсказало ответ на вопрос — окно. Тычок своим маневром уходил с видимой траектории, дабы никто не смог засечь его снаружи. Пусть это и маловероятно, учитывая, что под окном не было улицы, и вид открывался на заднюю часть церкви, все равно — полезная привычка, необходимая в этом мире с его фантастическими реалиями. Люк последовал примеру переводчика и проделал те же манипуляции, только с противоположной стороны.

— Может, и не прав был Задорнов, — пробормотал Тычок.

Единственный глаз Тоски уперся в Люка, заставляя того остановиться так и не подойдя вплотную.

— Переводи, — слегка повернув голову в сторону Тычка, сказал он.

Не торопясь, сняв с ремня флягу, Тоска открутил пробку и приложился к горлышку, начав с традиционной процедуры новый день. Переведя дыхание и отерев рот тыльной стороной ладони, заговорил.

— Меня зовут Тоска. Я отец, мать и Господь Бог для тех охламонов, что ходят со мной по одним и тем же дорогам. Каждый попавший в плен к Стиксу, а я считаю, что та жизнь, что уготована нам всем в этом месте,является пленом, забывает свое мирское имя, меняя его на прозвище, коим его одаривает так называемый крестный. Твой крестный в этом мире — Тычок. Но Тычком его зовем только мы, его соратники и братья по оружию. Для всех остальных он Тичер. Учитель, по-вашему, по-чукотски. Саньки — они и в Африке Саньки. Почему — не знаю и знать не хочу. Их все устраивает, а меня, как командира, устраивает все то, что устраивает моих людей. Есть еще Кряж. Производное от слова крест. Перекрестие в оптике, значит. Тычок назвал тебя ДиЗи — Дикий Запад. Если ты хочешь оставаться с нами — прими это, и все. Принять следует еще несколько вещей. Хочешь знать,каких?