Александр Шапочкин - Глава клана

Громов промолчал, но в итоге всё-таки пожал плечами. В его понимании, если учиться, то у лучшего. Если тренироваться, то с более сильным. Если любить, то Княгиню…

Но в этот момент я случайно поймал брошенный на меня взгляд, и в нём мне померещилась обида и затаённая боль, так что я оборвал собственные мысли. А ведь всего лишь гильдейская девушка Суханова в совместных спаррингах всегда разделывала гордого Громова под орех! Не могло ли там быть каких-нибудь чувств? Ведь если вспомнить, когда всё было неясно, а я уже вышел из Сеченовской больницы, он обязательно при каждой встрече интересовался именно её здоровьем.

А не того же Алтынова, от которого тоже периодически отгребал. Естественно когда Золотой мальчик соизволил потренироваться с нами в своё свободное время.

Тем более что, несмотря на невозможность реализовать все свои амбиции в родном клане, Никита был если и не свободен в выборе спутницы жизни, то уж своих наложниц вполне мог подбирать самостоятельно. Что было бы невозможно, родись он воздушником в старшей семье главной ветви… Так не была ли одна серая, угукающая мышка чем-то значимым для него?

«Вот ж, блин! Чужая душа — реально потёмки!» — подумал я, вовсе не собираясь лезть в память и теребить приятеля, а вместо этого произнёс.

— Когда у вас возобновление миссий назначено?

— Середина марта, — ответил парень, открывая дверь в госпиталь и пропуская меня перед собой.

— А у нас — апрель, — хмыкнул я. — Наставница говорит, что сразу набьём необходимое количество и вернёмся к тренировкам.

— Наша намерена сделать то же самое, — кивнул Громов, а дальше мы попали в лапы к чаровникам, сразу приметившим как ожоги Никиты, так и наши окровавленные бинты.

Точнее, не настоящему персоналу, а будущим выпускникам этого года Сеченовки, входящим в руки, учащиеся в нашей Академии. Во втором полугодии, когда раскочегариваются первокурсники, их всегда присылают на практику. В противном случае госпиталь просто не справлялся бы с сезонным наплывом пациентов, в то время как у настоящих лекарей имелись более серьёзные дела, нежели лечить порезы и ожоги.

— Письмо пришло? — показательно незаинтересованно спросил Громов, когда мы, освободившись, вышли на крыльцо кампусного медицинского учреждения.

— Хельга рассказала? — не очень вежливо ответил я вопросом на вопрос.

— Да, — кивнул парень. — Испереживалась вся за тебя. Дура…

— Да ладно тебе, — нахмурился я.

— И ты дурак, — отмахнулся Никита. — Влюблённый и везучий.

— Я тебе щас в морду дам, — честно предупредил я его.

— Так ведь в том-то и дело, что дашь. Убедился уже, — усмехнулся парень. — Потому и завидую. Сколько там, три недели прошло, как твоя наставница объявилась? А ты уже меня превзошёл… Эх. Я до этого два месяца каноё… в общем, неважно!

— А почему твой клан своего наставника как репетитора к тебе не приставил? — поинтересовался я. — Разрешено ведь!

— Олег Юрьевич меня и Хельгу Александровну тренировать будет, — ответил Громов, потерев шею. — Из того, что она мне рассказывала о твоей тётке, ясно, что они одного поля ягодки. Только её он любит как дочь, а меня…

Да… Хельга недавно нарвалась на Марфу тоже Александровну. По моей вине причём. Слишком долго, почти две недели, мы не виделись наедине, а мне, словно наркоману, один раз попробовавшему алхимическую дурь, хотелось снова её поцеловать. Ну я и сбежал с одной из пар. С лекции по «Холмгарёрскому праву», зная, что у девушки окно в школьных занятиях. В результате мы были застигнуты врасплох на месте преступления и подвергнуты наказанию. Совместной тренировке. Не спаррингу, а тому издевательству над организмом, которое тётка Марфа зовёт физическим развитием.

С тех пор Хельга её очень уважает… её как учителя вообще уважают все, кто хоть раз бывал на тренировке, а особенно наша шестьдесят первая. А с другой стороны, боится. Особенно после чисто «женского» разговора, который провела с ней Бажова. В котором и рассказала о предстоящей мне дуэли со второкурсником. И что со мной станется, если она и дальше будет мешать мне тренироваться.

В общем, запугала она мою подружку знатно. Однако хоть открыто я с тех пор с ней так и не встречался, наркотиком, похоже, это было не только для меня, но и для неё. Так что тайные свидания в безлюдных углах возле школьной ограды на совпадающих переменах только участились. Поговорить у нас вдоволь из-за спешки не получалось, но эти встречи стали только ещё слаще, желаннее и волнительней.

И даже приятно было слышать, что Хельга волнуется за меня. Хотя воспоминания о том, насколько мягка была её небольшая, прижимающаяся ко мне через одежду грудь, начисто выметали из моей головы любые другие.

А ведь я мог похвастаться тем, что уже не мальчик и женскую грудь, Алёнкину, естественно, трогаю ежедневно! Да и вообще, много чего с ней делаю, ибо ночует она у меня. Правда, в последние полторы недели к тому моменту, как мы вечером оказываемся в общей спальне, сил на большее, нежели обнять друг друга и заснуть, у нас нет. К тому же ещё ночью меня насильно поднимают, и начинаются всё те же мытарства.

Считая и утренний салат в первом антракте. Правда, теперь я знаю, зачем и почему меня им кормят. Этот завтрак вовсе не для того, чтобы набить желудок перед боевой частью. А затем, чтобы приучить меня есть… именно траву!

В прямом смысле! За стеной, в Запретной Зоне, как, впрочем, и в Зелёной, зачастую не бывает съедобного мяса. Всё отравлено стихиями, и есть пойманных животных нельзя! ИРП же, которые можно унести с собой, ограничены размерами и весом, к тому же, возможно, придётся бросить вещмешок в бою или при отступлении. По тем же причинам отучают меня от соли, чтобы не привередничал, если что.

Зачастую именно трава и листья — единственный источник пиши! Ведь главное — вернуться в Полис, а там, если и будет дизентерия, чаровники разберутся. Но растительную ему чародею, выросшему в городе, нужно ещё научиться жевать! И понимать необходимость регулярного питания, а не просто жрать от безысходности, когда совсем припрёт. Уже захомячив и извергнув наружу кучу якобы питательной, вкусной, но заражённой стихиями дичи.

— Завтра в Храм едем, — наконец, после длительного молчания произнёс я. — Письмо пришло вчера. И Марфа Александровна, и Ольга Васильевна считают, что, если вы, а особенно Хельга будете присутствовать… Это мне поможет.

— И ты ей об этом не сказал? — возмутился Громов.

— А ты хотел бы, чтобы девушка, которая тебе нравится, — рявкнул я на идиота, — и которой нравишься ты… Видела как тебя убивают?

— Дурак! — опять повторил, пожав плечами Никита. — Она будущая чаро…

— Знаю… и всё равно.

— Мы будем, — жёстко отрезал приятель. — А дурак не потому, что оберегаешь её, а потому что думаешь, что можешь проиграть какому-то там второкурснику!