Ольга Баумгертнер - Парадокс Рузы [litres]

– Конечно есть. – Иван кивнул на сталкера. – Вон Захар только что подтвердил, что Немой был человек жесткий, с ним лучше не связываться было.

– И, вероятно, убийца, так понимать? А если так, то прокол твой, начальник безопасности, приобретает совсем уж космические масштабы.

– Этого мы уже не узнаем, – буркнул Иван недовольно. – Вы лучше Захару про новую экспедицию расскажите. Из-за этого же тоже позвали.

– Нет, про экспедицию пока рано, – возразил профессор.

– К Гиблому озеру? – догадался Зарубин.

– Да. Понадобится твой подробный рассказ, Захар, о провалившейся миссии. Чтобы мы полностью были в курсе произошедшего. Но это позже. Сейчас нам надо разобраться с должностными преступлениями Борового. Он арестован. Договоры, что он с тобой и остальными заключил, признаны недействительными. Так что можешь спать спокойно. Никакого долга Институту на тебе нет. Даже, пожалуй, мы еще и должны будем.

– Спасибо, Дмитрий Владимирович. – Захар ощутил огромное облегчение – не было теперь нужды срываться и уезжать, чтобы скрыться от несправедливо повешенной на него вины.

– Тебе спасибо, Захар!

Дмитрий Владимирович пожал ему руку.

– Пока отдыхай. Ваня сказал, что тебе после лечения еще дома посидеть надо, в Зону пока лучше не ходить.

Абрамов покивал. Зарубин, пожав на прощанье руку хирургу, вышел из кабинета.

Бывший санаторий имени Герцена, а ныне Рузский филиал Института бурлил от слухов и пересудов. Новость про арест Борового разлетелась мгновенно. Впрочем, кроме директора арестовали еще несколько сотрудников, работающих с Боровым и связанных с бандитами можайской группировки. На самом деле бандиты, разумеется, были не из Можайска, а обретались в районе Можайского шоссе недалеко от Зоны, заняв один из заброшенных дачных поселков.

Вечером третьего дня после ареста Борового в небольшом актовом зале, расположенном в административном здании, собрались научные сотрудники Института и те лаборанты, которые принимали участие в экспериментах под руководством директора. Профессор Лазарев взошел на маленькую сцену, встал с левого края, чтобы не загораживать проецируемую на экран презентацию.

– Друзья, мы собрались здесь, чтобы обсудить одно важное для современной медицины открытие. По крайней мере, я очень надеюсь, что открытие действительно имело место быть. Что нам и предстоит подтвердить в ближайшем будущем экспериментальным путем. Но начнем с самого начала, чтобы ни у кого не осталось каких-либо информационных пробелов. Речь идет об артефактах, известных как «Слезы Рузы».

В зале начались переглядывания и перешептывания. Но профессор сделал знак рукой не перебивать и продолжил:

– Известно, что данные артефакты из Зоны принес сталкер по кличке Немой. Анализ показал, что по химическому составу эти камни представляют собой безупречного качества алмазы. С любопытным и пока необъяснимым с точки зрения физики свойством – заключенным внутри кристаллов спектром, так как кристаллы имеют форму и структуру, при которых преломление света невозможно. Согласитесь, сами по себе артефакты уже имеют большую стоимость в ювелирном деле. Однако, как сообщил бывший директор филиала Института, доктор Боровой, в последнем отчете, в лаборатории обнаружили другое, куда более ценное, нежели эстетическое, свойство артефактов. Согласно отчету, исследуемые экземпляры усиливали регенерирующие функции организма. Был проведен ряд экспериментов на прооперированных крысах. Артефакты помещались так, чтобы у зверьков происходил с ними контакт через кожу. Ткани в местах швов срастались за считаные секунды, а от самих швов не оставалось и следа. Шовный материал растворялся. В последнем отчете Боровой писал, что намеревается провести подобный эксперимент на людях, и спрашивал согласия руководства Института. Нас это заинтересовало. И мы даже подписали разрешение на проведение подобных опытов здесь, в клинике Герцена.

– Можно узнать, что все-таки случилось с Боровым? – не сдержался кто-то, выкрикнув вопрос с задних рядов. – За что его арестовали? И не арестуют ли нас за дальнейшие эксперименты с этими проклятыми камнями?

Профессор переглянулся с Иваном, который находился за сценой и не был виден собравшимся в зале.

– На этот вопрос ответит прекрасно всем известный Иван Алексеевич Абрамов. Прекрасный хирург, а также, по совместительству, начальник службы безопасности Института. Свои вторые обязанности, которые на него возложили два года назад, по нашему указанию Иван скрывал. Я думаю, нет нужды рассказывать, что с персоной Максима Денисовича сложилась непростая ситуация? Или все-таки рассказать?

– Расскажите, что уж, – ответил тот же голос с галерки. – Озвучьте официальную версию. А то санаторий кипит уже третий день от слухов.

– Хорошо. Начнем с того, что в течение пяти лет в Институт присылали анонимные жалобы от сотрудников на Максима Денисовича.

– Долго же вы их рассматривали! – выкрикнул еще кто-то.

– Возможно. Увы, мы имеем, несомненно, огромные прошлые заслуги Борового в деле науки и изучения Зоны. На другой чаше весов находятся анонимные доносы. От недругов ли, действительно ли пострадавших или от банальных завистников? Поверьте, дело бы пошло гораздо быстрее, если бы письма оказались подписаны и у нас бы имелась обратная связь с потерпевшей стороной. Но такого, увы, не произошло. Однако поток жалоб нарастал, и было логичным, даже не имея обратной связи, проверить поступающие сигналы. Для чего, собственно, и привлекли полковника Абрамова.

Профессор сделал приглашающий жест. Иван выдохнул и вышел к нему на сцену. Он почувствовал себя под напряженными взглядами неловко.

– Сразу, чтобы расставить все точки над «и». Я являюсь военным врачом и до сих пор привлекаюсь к военным операциям. Здесь всегда, до относительно недавнего времени, я исполнял лишь свои прямые обязанности – хирурга. Информацию о военных операциях разглашать не имею права. Они проводились не здесь и не в Зоне. В Герцена моими новыми обязанностями стало изучение сталкеров – на предмет того, не представляют ли они опасность для персонала Института. В общем, обычная рутина для начальника безопасности.

– А слежка за работниками лаборатории? – крикнули вновь с галерки.

– В необходимом количестве, Вениамин Антонович, – не смог удержаться от сарказма Иван. – Я вас, увы, не вижу, но прекрасно слышу. И боюсь вас разочаровать, но вы абсолютно не были интересны службе безопасности.

В зале засмеялись, и обстановка немного разрядилась.

– Более того, – продолжил Иван. – Здесь, в Институте, работают очень достойные люди. Которым, увы, не повезло с руководством. Чем больше фактов вскрывалось, тем больше разочаровывал нас Максим Денисович. Началось все с небольших должностных правонарушений, злоупотребления служебным положением. Закончилось все сотрудничеством, если это можно так назвать, Борового с можайской бандой и организацией им похищения человека. Одним из задуманных преступлений Максима Денисовича стала кража оборудования, находившегося в собственности Института. Согласно собранным нами материалам, Боровой выбил грант на изучение аномалии Зоны, известной как Гиблое озеро, под грант ему выделили дорогостоящее оборудование. Боровой намеревался отправить к Гиблому озеру экспедицию, произвести необходимые замеры и видеосъемку. На обратном пути, после успешного выполнения миссии, было запланировано нападение бандитов из можайской группировки на экспедицию. Оборудование бандиты собирались переправить и продать найденным заранее заказчикам. Часть выручки и материалы экспедиции перекочевывали к Боровому, свидетелей планировали уничтожить. Таким образом Боровой хотел убить двух зайцев, обогатиться и стать единственным обладателем секрета генезиса артефактов под названием «Слезы Рузы».