Михаил Митрофанов - Особый приказ

— Идем, — приказал Савва. — Туда не опасно наступать.

Они подошли к Неряхе, и бледный как смерть Фрол все еще уверенно ударил своей палицей прямо в затылок. Безумец моментально затих.

— Вот и жертва, — заявил Савва. — Пора чертить круг.

У Зоряна промелькнула мысль, что жертву обычно приносят, когда круг уже готов. Но он был настолько подавлен зрелищем поля, что не придал ей особого значения. Савва все равно остался один.

Символы царапали ножом в земле, разгоняя туман. Как только очередной знак доводили до конца, белая масса сама отступала на локоть в стороны, открывая серую безжизненную поверхность. Колдуны работали вдвоем; Фрол остался на самой границе. Каждый изготовил свой силовой круг, соединив его перемычкой с творением соседа. На эту же перемычку легло тело Неряхи и яйцо дракона.

— Жертва готова, — повторил Савва. — Пора начинать и напитать силой круги.

Оба колдуна встали лицом друг к другу, каждый в свой круг. Зорян повторил заклинание за Саввой, и белые огоньки закружились над знаками. Легкий холодок уколол его в спину; обряд тянул силу, требуя все больше и больше. Он сосредоточился на чарах, стараясь не совершить ни единой ошибки.

— О, Эриба! — позвал Савва. — О, сын Отца драконов, потомок Асархаддона! Явись! Я предаюсь тебе! Я зову тебя!

Гудение переросло в ритмичные звуки. По слою тумана пробежала волна. Следом за ней — еще одна. После третьей волны Зорян почувствовал страшную усталость во всем теле. Ему уже не хватало силы, чтобы питать круг. Он медленно поднял отяжелевшую голову. Очертания Саввы расплывались перед глазами, но каким-то шестым чувством Зорян понял: тот смотрит ему за спину. Он попробовал повернуться, но тело его почти не слушалось, продолжая делиться силой с прожорливым кругом. Удар оказался полной неожиданностью. Затылок разорвало болью, и Зорян рухнул на землю, но падения он уже не почувствовал.

— Жертва принесена, — тяжело проговорил Савва. — Лезь в круг, Фролушка.

Туман вокруг них задергался, задрожал, стягиваясь к центру поля.

Логово располагалось в самой глубине леса. На склоне холма в центре огромной проплешины, где не росли ни деревья, ни даже кусты, зияла широкая черная пасть пещеры. На много верст вокруг только здесь серые кривые ветки не закрывали небо и тусклое красное солнце. Рядом с логовом царила мертвая тишина. Твари, населявшие этот мир, чуяли опасность и обходили это место десятой дорогой. Если бы кто-то из них набрался смелости и попробовал заглянуть внутрь, перед ним бы открылся сухой и широкий коридор. Через десяток саженей он раздавался еще шире, превращаясь в просторную площадку. И если бы у этой твари хватило отваги всмотреться во тьму, от входа она смогла бы разглядеть спящего дракона.

Долгие годы он лежал в своем логове на серой земле, похожей на пепел. От нее, пропитанной колдовской силой, он грелся без всякой горы сокровищ. Никто не тревожил сон чудовища: запах чар дракона разносился далеко по округе, и весь лес не мог его заглушить. Он видел сны, вновь и вновь переживая моменты своей долгой жизни. В день, когда возрожденный Отец Драконов позвал его, он откликнулся, не мешкая. Годами он упивался страданиями смертных. Годами он копил свои сокровища, и пропитавшаяся колдовской силой гора драгоценностей грела его не хуже солнца Нижнего мира. Годами люди оказывались бессильны перед его мощью. Даже целый отряд не смог его убить — лишь изгнать ценой нескольких десятков жизней. Сюда, в это логово, он пришел израненным. Но время и сила Нижнего мира вылечили его раны.

Хотя он спал чутко, разбудить его было некому. Ни один посторонний звук не звучал в глубине его логова. Сколько бы он еще проспал — никому не известно. Но в один день, который до этого ничем не отличался от бесчисленных дней до него, дракон услышал зов. Не рев, не шуршание одной из тварей — еле слышный шепот, который назвал его по имени. Он пошевелился во сне. Зов повторился, окончательно пробуждая дракона от векового оцепенения.

— О, Эриба… — вкрадчивый человеческий голос прошептал то имя, под которым его знали смертные. — Эриба… Сын Асархаддона, я зову тебя.

Дракон открыл глаза, которые вспыхнули в темноте, как три пары желтых огоньков. Он проснулся, он услышал имя, и он уже знал, что этот голос звучит из мира смертных.

— Эриба… слуги твоего отца взывают к тебе.

Дракон медленно встал на лапы и вытянулся во всю длину. Только сейчас он почувствовал разгоревшийся голод. Ему снова хотелось рвать зубами податливую плоть. Ощутить под лапами и брюхом гору золота. Насладиться сладчайшим вкусом колдуна.

— Эриба…

— Я иду!!! — взревело чудовище, и его рев прозвучал в коридоре, как труба.

Дракон почувствовал, что рядом с его логовом открывается портал. Сложив крылья, он пошел по коридору, пригнув голову. Мерцающий разлом раскрылся сбоку от входа; из-за голубой завесы пахло чарами. Не разлитой по всей земле силой Нижнего мира, а чистой колдовской энергией, завернутой в податливые тела смертных. С наслаждением потянув воздух иного мира, дракон устремился мыслью в портал. Колдовство подхватило его и понесло ввысь.

Все дело было, конечно, в хитрости. Зорян не знал, что Савва и Фрол хорошо знакомы. Каждый из них обдумывал, как получить награду целиком, ни с кем не делясь, но один оказался на шаг впереди.

Клочья тумана наползали друг на друга и сбивались в огромное подобие снежного кома, если где-то бывает рыхлый снежный ком, содрогающийся в ритме гудения чар. Савва, тяжело дыша, смотрел на плоды своего труда. Долгие дни и ночи работы. Драконье яйцо, от которого осталась только потрескавшаяся скорлупа. Тела Зоряна и Неряхи напоминали обтянутые кожей скелеты — обряд высосал всю доступную силу до последней капли. Еще десяток человек не дошел до места встречи и заставил его выкручиваться с одним яйцом. Но он справился; портал открыт, и Эриба идет на зов. В тумане проступили неясные очертания, и два человека преклонили колени.

Сначала они услышали рык. Утробный низкий голос давил на уши, прижимал их к земле, наполняя сердца первобытным страхом, который даже не выразить словами. Ритмичное гудение исчезло, и через несколько долгих мгновений Савва посмел поднять взгляд. Туман пропал, обнажив серую, гладкую как скатерть, землю. Мгновением позже он увидел могучие когтистые лапы, каждая из которых могла бы легко обхватить человеческую голову. Плотная зеленая чешуя покрывала все тело ящера. Три разные головы, посаженные на гибкие и длинные шеи, осматривали поле и двух коленопреклоненных людей.

— О господин, — прошептал Савва.

Три пары оранжевых глаз уставились на колдуна. Плавно, как кошка, дракон двинулся к людям, встав у самого круга. От одной только близости ящера становилось не по себе.