Евгений Южин - Инженер. Часть 2. Поиск

Палатка зашуршала, Ана выбралась из нее:

– Ты где спать будешь?

– Ань, а вот ты говорила, что сосульками кидаются два мага – один формирует ее, другой держит на месте, направляет и отправляет в полет. А как же ты, одна, делала все одновременно?

Девушка выпрямилась, постояла, глядя на звезды:

– Я лягу в палатке.

– Я тут останусь, буду тебя героически охранять. Ты не ответила.

Она вздохнула:

– Просто, я не обычная скелле. Тебе лучше не знать подробностей.

– Почему это? Что такого секретного, чего я еще не знаю?

– Я спать хочу. Поговорим потом.

– Ладно, ладно. Я все понимаю – спецназ, ниндзя и все такое.

– Спокойной ночи, охранник ниндзя.

– Ань?

– Ну, чего еще?

– А как думаешь, твой отец уже знает, что скелле объявили боевую тревогу и почему они это сделали?

Девушка развернулась, подошла ко мне и опустилась на колени рядом:

– Я очень надеюсь на это. Раньше, по крайней мере, ему бы точно доложили.

– Допустим, ему доложили – он догадается, куда мы направляемся?

– Если он поймет, что это я, то да.

***

Утро встретило нас безрадостно. Угрюмые темные облака ползли с запада, подгоняемые резкими порывами ветра. Дождя пока не было, но если бы это было на Земле, то я бы сказал, что пора убирать вещи в дом. Позавтракав, мы взлетели с небольшого острова посреди Дона, где укрылись вечером накануне. Самолет загудел и закачался, испытывая непривычные нагрузки. Ничего подобного здесь я раньше не видел, но Ана была спокойна, и я решил, что нас ждет обычный сильный дождь. Широкое полотно реки под нами покрылось барашками, серебристая степь с клочками деревьев вторила реке красивыми волнами. Я начинал беспокоиться. Большие самолеты на Земле предпочитали обходить стороной грозы, мы же на нашем аэроплане с трудом преодолевали встречный ветер. Когда вдалеке стала заметна туманная пелена между низким угрюмым слоем туч и серой кипящей водой, я понял – пора искать аэродром. На правом берегу виднелось крохотное селение в несколько домиков, причал и лодки, болтающиеся на воде у него. Обойдя деревеньку по дуге, я осмотрел ее внимательно через трубу и, не заметив скелле, решил садиться рядом с подветренной стеной самого большого дома.

Неопытность пилота едва не стоила нам летательной машины. Едва удерживаемый мной против ветра аппарат опустился в ветровую тень от здания, нас резко косо качнуло на дом. Я среагировал, но события развивались быстрее, чем я их осознавал. Самолет, едва не врезавшись носом в крышу дома, отпрянул, задираясь и разворачиваясь боком. Так как мы продолжали снижаться, в следующее мгновение правая лыжа ударилась о грунт, самолет наклонился и, хрустя ребрами, качнулся назад, замер на мгновение и тяжело опустил нос, отчего позади что-то громко хрустнуло.

Сели. Болели ушибленные плечо и колено, я не шевелился, боясь оглянуться на заднюю стойку. Наконец-то, отойдя от шока, я полез из самолета. Ана что-то шипела, наклонившись в кокпите. Спрыгнув под первыми каплями дождя, пригнувшись, протиснулся под брюхом машины к доморощенному шасси. К счастью, стойка уцелела, сломалась часть лыжи, торчавшая за ней сзади. Осмотрев бегло фюзеляж и убедившись, что, вроде бы, все цело, выдохнул с облегчением.

– Ну, что? Все нормально? – выбравшаяся из самолета Ана вопрошающе смотрела на меня, потирая локоть.

– Мелочь. Что с тобой?

– Локтем ударилась.

– Пройдет. Пошли в дом?

Ана кивнула, оглядываясь. Вокруг было пусто, никто не вышел узнать, что это хрустит за стеной, никаких любопытных, никаких детей. Мы, обойдя здание, зашли в тяжелую, сбитую из темных, черных досок дверь.

Большая комната, даже, можно сказать, зал. Тусклый свет через небольшие окна едва освещал ее. На нас уставились в удивлении лица двух мужчин – один молодой, другой постарше – и женщины. Я решил опередить скелле:

– Здравствуйте! Позвольте дождик пересидеть? – широко улыбаясь, спросил я. Ана молчала.

Старший, который сидел за столом, поднялся:

– Сидите, конечно. А как вы тут оказались? Я через окно всю реку вижу – вашей лодки не усмотрел что-то.

– Она с другой стороны, – и, кивнув Ане, я негромко добавил, обращаясь к ней: – Я выскочу, закрою палаткой кокпит.

Дождь уже лупил, пристреливаясь, как из пулемета. Редкие капли тяжелыми пулями пробивали одежду и волосы. Настоящий шторм был впереди, а я уже был мокрый насквозь.

Закутывая материалом от палатки отсеки для пилотов, услышал:

– Ух ты! Чего это?

Молодой мужик выскочил следом за мной и теперь стоял, такой же мокрый, как и я, и, разинув рот, смотрел на самолет.

– Лодка.

Парень очнулся от ступора и рванулся помогать. Надо признать, что простые люди бывают куда благороднее в своем незамысловатом поведении, чем самые утонченные знатоки этикета. Несколько минут спустя, уже под проливным дождем, вымокшие до последней нитки, мы заскочили в дом. У местных не было обычая пожимать руки, поэтому я просто и от души сказал:

– Спасибо!

– Да на здоровье. – ответил парень и, повернувшись к старшему, затараторил: – У них там такая лодка! На ногах!

Похоже, наше присутствие его ничуть не смущало. Ана стояла рядом с женщиной, о чем-то тихо переговариваясь, и смотрела в нашу сторону. Я почему-то почувствовал облегчение от того, что хозяева не признали в ней скелле, а она не нашла нужным это обозначить.

Почти три часа спустя мы были готовы к взлету. Крохотная деревушка целиком была населена одной большой семьей, которая промышляла добычей лохов 9, потреблявшихся в несчетном количестве населением Оруила. В доме, куда мы зашли, жили старшие. Гостеприимные хозяева вели себя как истинные джентльмены – накормили вкуснейшим супом из лоха, с любопытством не перебарщивали и даже помогли нам с самолетом. Ану, скорее всего, из-за земной одежды, они как скелле не опознали, и это успокаивало. Самое интересное, что самолет не воспринимался ими как какая-то запрещенная или опасная техника или магия. Раз люди летают, значит, можно. Правда, то, что моя спутница аристократ, они, как выяснилось, определили сразу же. Главной причиной этого была кровь древних жителей побережья. Сейчас большая часть обитателей Мау, по крайней мере, те, кого я видел, напоминали своим обликом североамериканских индейцев – светлокожие, хотя и темнее, чем я, с прямыми темными волосами, широкими скулами и неуловимой для меня азиатскостью в лице. Ана же, как и ее отец, как и капитан Мих, принадлежали к потомкам населения, почти исчезнувшего после катастрофы. Они были намного темнее и более всего напоминали представителей восточноафриканской расы – почти европеоидное лицо, узкий нос, широкие глаза, прямые темные волосы. Сегодня такая кровь сохранялась только среди нескольких древних аристократических семей. Сдержанное любопытство хозяев как раз и объяснялось очевидной для них принадлежностью Аны к благородным семьям. Мало ли что там у аристократов – любопытно, конечно, но лишний раз нос совать не стоит.