Гедеон - Когда устанет даже смерть

— Больно…

Одновременно с её пробуждением на всех накатили слабость, тела заныли приглушённой болью множества порезов, а в головах сделалось легко, как при опьянении. Нэйв порадовался, что машина едет на автопилоте по безлюдной дороге, иначе проявление эмпатии могло спровоцировать аварию. И точно привлекло бы ненужное внимание.

— Ох… — Грэм опустил уже занесённую для удара ногу. — Прости…

— Слабак, — просипел снизу полковник. — Вот так тебя и возьмут, соплежуй.

— А ты у нас, значит, из несгибаемых? — нехорошо прищурилась Свитари.

Она активировала микрофон и попросила Пич:

— Можешь достать мне информацию о близких родственниках и друзьях полковника Оливера Халлека? Меня интересуют те, кто ему особенно дорог.

На лице полковника на миг мелькнула растерянность вперемешку со страхом. В этот раз ему понадобилось гораздо больше времени, чтобы вернуть самообладание.

Ри наклонилась к Халлеку и весело оскалилась. Её лицо в этот момент больше походило уродливую звериную морду.

— Благодаря тебе и твоим друзьям я стала очень злой шлюхой. И, боюсь, тебя одного мне будет мало, чтобы получить достаточно удовольствия.

Посмеявшись собственной двусмысленной шутке, она с наслаждением рассматривала лицо полковника. Тот перевёл взгляд на эмпата, но она смотрела на него равнодушно. Лёгкое сожаление, что почувствовали все, стало единственным проявлением человеческого в ней. И тут Грэм склонялся к мысли, что адресовано оно скорее Свитари, чем Халлеку.

Нэйв достал из подсумка инъектор и, тщательно отмерив дозу, сделал полковнику укол снотворного.

— Пусть тебе приснится приятный сон про то, как разделывают твою семейку, — пожелал он.

Халлек посмотрел на него мутнеющим взглядом и уронил голову. Грэм перегнулся через колени Свитари и вколол вторую дозу сенатору.

— И без его вони дерьма хватает, — пояснил он в ответ на недоумённый взгляд Свитари. — А то глаза продерёт и тоже пасть раскроет.

Грэм перевёл взгляд на Эйнджелу.

— Может, поспишь? — неуверенно спросил он.

— Куда мы едем? — невпопад спросила Эйнджела. — У нас получилось?

Взгляд Свитари скользнул по телу Гуннара, затем по телам пленников.

— Похоже на то. Скоро узнаем точно.

На губах эмпата появилась слабая улыбка, а сознание окружающих снова поплыло. Хотелось беспечно расслабиться и ни о чём не задумываться. Мысли стали поверхностными, сосредоточиться на чём-то становило сложно и совершенно не нужно.

— А это даже приятно, — Свитари прикрыла глаза и блаженно откинулась на сидении. — Есть у тебя ещё такое ширево?

— У меня его и не было, — отозвался Грэм. — Ей этот дерьмец вколол, видимо, — капитан показал на Халлека.

— А чем вообще её накачали? — странно-неспешно спросила Свитари. — Это может стать проблемой.

— «Болтун». Ну, «сыворотка правды», — объяснил Грэм.

— Шарон?.. — вопрос эмпата сопровождала волна страха и отвращения.

Свитари села рядом с сестрой и взяла её за руку. Страх ослаб. Свитари виновато улыбнулась, глядя на иссечённое лицо сестры.

— Взяли. Если захочешь — перевяжу его красной лентой. Или вырежу на нём.

— Что, похожа на Чимбика? — с пьяной улыбкой на губах спросила эмпат.

Грэм ожидал чего угодно: отчаяния, страха, обиды, гнева, но не веселья.

— Зануда просто красавчик рядом с тобой, — ободряюще улыбнулась Свитари сестре.

Мутная пелена мешалась с пьяным весельем.

— Тебе надо поспать, — с усилием возвращаясь к делам, сказала Ри. — Думать сложно. И тебя почувствует любой, кто проедет мимо. В городе без вариантов.

— Спать… — Эйнджела мечтательно улыбнулась. — Когда спишь — не больно…

Нэйв показал ей инъектор.

— Я вколю снотворное, — сказал он. — Отдыхай.

— Тебя убьют, — грустно сообщила эмпат.

В какой-то мере Грэму приятно было ощутить, что сей факт действительно печалит Эйнджелу.

— Мне сегодня везёт, — улыбнулся он и вколол ей дозу снотворного.

Накатила невыносимая, неодолимая сонливость и Нэйв едва не клюнул носом прежде, чем всё прекратилось.

Грэм встряхнулся, словно вылезший из поды пёс, и, глядя на спящую девушку, сказал:

— Дерьмово, наверное, вот так — чувствовать всех, кто рядом.

— Ага, — расслабленно прикрыв глаза, ответила Свитари. — Иное дерьмо даже видеть не хочется, не то что чувствовать…

— Кстати, о дерьме… — Грэм полез в набедренный карман. — Я тут небольшой трофей прихватил.

Та открыла глаза и вопросительно посмотрела на Нэйва, а он положил ей на колени нечто, завернутое в обрывок инквизиторской мантии.

— Подумал, что тебе понравится, — пояснил он в ответ на недоумённый взгляд девушки.

Развернув ткань, Грэм продемонстрировал снятую с сенатора ещё в подвале перчатку с лезвиями на пальцах.

Сверкающий металл покрывали бурые пятна — кровь Эйнджелы.

На лице Свитари отразилось глубокое отвращение. Она посмотрела на перчатку, сенатора, снова на его перчатку и протянула было руку, но передумала.

— Забери эту погань.

Нэйв молча завернул перчатку обратно в ткань и сунул в карман.

— Прости. Дурацкая была идея.

Та почему-то пожала плечами и склонилась к телу Гуннара. Пошарив у пояса, она отстегнула ножны с небольшим узким кинжалом.

Грэм узнал легендарный нож коммандос. Разработанные на Земле в докосмическую эру, во время войны, названной Второй мировой, эти ножи не потеряли популярности и три столетия спустя благодаря своей эффективности.

Изменения коснулись лишь материалов, из которых изготавливали нож, но сама конструкция этого прекрасного инструмента уничтожения себе подобных осталась прежней.

— Он всегда охотно мне его одалживал, — пожала плечами Свитари в ответ на не прозвучавший вопрос. — Думаю, он бы не возражал.

— Я бы на его месте не возражал, — согласился Нэйв.

— Лучше оставайся на своём месте и постарайся на сдохнуть, — буркнула Ри.

Фургон затормозил у одного из бесчисленных однотипных пакгаузов промышленной зоны. Нэйв, оглядевшись, признал, что место выбрано удачно: кроме однотипности, способной сбить с толку не особенно подготовленного преследователя, любой пакгауз имел минимум три аварийных выхода.

— Это свой, — предупредила Ри, указывая на силуэт вооружённого человека в дверях.

Нэйв кивнул и машинально проверил, на месте ли пистолет, уже спасший ему жизнь сегодня.

— Посиди с Эйнджелой, — сказал он, выпрыгивая наружу.

Боевик бдительно следил за его движениями, удерживая капитана на мушке. Нэйв ничуть не оскорбился недоверию: фургон не имел окон в задней части кузова, где запросто могли укрыться от глаз бойцы врага. Грэм демонстративно закинул трофейный автомат за спину и показал ему пустые ладони.