Гедеон - Когда устанет даже смерть

— Простите, — идиллийка с нескрываемым сожалением отвела руку от репликанта. — Просто это очень красиво. Вы такой счастливчик…

После этой фразы Чимбик всерьёз заподозрил идиллийку в наличии психических отклонений, а Брауни со злой ухмылкой предложил:

— Могу отрезать вам руку. Тоже оставят протез.

Вопреки ожиданиям репликантов идиллийка не обиделась. Она задумчиво посмотрела на свою руку, на руку Брауни и спросила:

— А поставят такую же модель?

Вид у неё был такой, словно Схема на полном серьёзе размышляла о подобном обмене.

— Мэм, вы в порядке? — не выдержал сержант. — Зачем вам протез?

— Да она просто дефектная дворняга! — потеряв терпение, рявкнул Брауни и от ярости вбил нож в мишень рядом с собой с такой силой, что вздрогнула крыша.

Идиллийка вздрогнула и в страхе отшатнулась. В Брауни клокотало ядовитое варево из пережитой при потере руки боли, унижения и злости на Дюрана и людей, рассматривавших однорукого репликанта, словно диковинную зверюшку, и мучительного ожидания списания. Всё это выплёскивалось из репликанта, словно обжигающая лава из проснувшегося вулкана. И Схема пятилась от него, опалённая этим жаром.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но лишь судорожно всхлипнула, сморгнула слёзы, развернулась и убежала.

Брауни шумно выдохнул, глядя вслед идиллийке. Чимбик смотрел на него и молчал.

Брауни потянулся за ножом, завязшим в древесине столба, и задумчиво прикусил губу.

— Я поступил как Дюран? — через какое-то время спросил он у Чимбика. — Сорвал злость на том, кто ни при чём? Кто не ответит?

— Да, — не стал отрицать очевидного Чимбик. — Она, конечно, странная, но вряд ли заслужила это.

— Плохо, — Брауни убрал нож в ножны. — Не хочу быть похожим на Дюрана.

Репликант задумчиво посмотрел на свой протез, спустил рукав и поднял взгляд на Чимбика.

— И что теперь делать, садж? Как исправить?

Чимбик вздохнул:

— Я бы на твоём месте нашёл её и попробовал извиниться.

Он криво ухмыльнулся, вспоминая их с Блайзом опыт по этой части. Во всяком случае Брауни не нужно выслеживать идиллийку по всему Союзу для того, чтобы исправить ошибку.

— А как у дворняг принято извиняться? — растерянно спросил Брауни.

— Думаю, для начала не нужно называть её дворнягой, — подумав, ответил сержант. — А в остальном… Она эмпат.

Наверное, достаточно того, что ты действительно сожалеешь.

— Попробую, садж, — неуверенно сказал Брауни и пошёл вслед за убежавшей идиллийкой.

Чимбик взглянул на циферблат хронометра и поспешил в казарму — до выхода в город оставалась всего четверть часа, а ему ещё нужно получить броню.

На контрольно-пропускной пункт сержант пришёл в задумчивом настроении. Талика сдержала слово и запросила разрешение на экскурсию в жилую часть столицы. К удивлению Чимбика, разрешение ему дали. И как ни старался репликант, понять мотивов Талики так и не смог. И это напрягало. Странные слова идиллийки про успокоение совести лишь запутывали. А то, чего Чимбик не понимал, внушало ему подозрение.

К некоторому удивлению сержанта, Талика вполне комфортно чувствовала себя на КПП. По крайней мере, так показалось Чимбику, услышавшему её разговор с дежурными. Он даже не понял, что удивительней: способность идиллийки адаптироваться к столь непривычной для местных обстановке или то, что мордовороты из военной полиции снизошли до разговора. При самом сержанте они если и открывали рот, то лишь для команды или ругани. А сейчас его улучшенный слух не уловил ни единого слова из обсценной лексики.

Дежурные копы смерили Чимбика скучающе-равнодушными взглядами. Искусственные солдаты давно перестали быть для них чем-то необычным, а разрешение на выход в город, полученное сержантом, исключало и служебный интерес. Капрал молча кивнул Чимбику, то ли приветствуя, то ли подтверждая его право на увольнение, то ли и то, и другое, и разблокировал турникет.

Увольнение началось.

Гид, вопреки ожиданиям репликанта, не воспользовалась услугами такси, а приехала на собственном автотранспорте.

Чимбик понял это по наличию многочисленных личных вещей и наличию конструктивных особенностей. К примеру, на одном из сидений восьмиместного автомобиля крепился маленький ложемент для перевозки в полулежачем положении. Если бы не размер, сержант мог бы предположить, что это устройство для перевозки раненого. Но раненый даже с оторванной половиной тела вряд ли разместился бы в столь крохотном ложементе. Прочие кресла были оборудованы регулируемыми ремнями безопасности, а пара — сидячими ложементами побольше.

Ещё сержант заметил несколько предметов, в которых опознал игрушки. Не такие, как у репликантов. Яркие весёлые фигурки животных из материи, набитой чем-то мягким, модель космического корабля, не существующего в реальности, миниатюрная женская фигурка существа со странной, невозможной натурализацией — крыльями бабочки.

Игрушки, которыми играли в детстве репликанты, не имели с этими странными предметами ничего общего. Будущих солдат сразу приучали к тому, с чем им придётся иметь дело — оружие, снаряжение, военная техника, пригодные в пищу или агрессивные формы жизни. Единственное исключение составляли конструкторы и головоломки, развивающие интеллект и воображение юных репликантов. Потому Чимбик не понимал сути идиллийских игрушек.

Что может развить мягкий зверь, не имеющий ничего общего ни с одним из известных репликанту видов животных?

Или женщина с крыльями? Может, она имеет какое-то культовое значение?

— Мэм, это что? — не выдержав, спросил репликант, показывая на крылатую фигурку.

— Кукла, — ответила идиллийка. — Игрушка.

— И что она обозначает? — Чимбик аккуратно взял фигурку и осмотрел со всех сторон. — Это что-то из вашей религии?

Или проект имплантов?

— Это персонаж из мультфильма, который любит моя дочь.

Тон идиллийки подразумевал исчерпывающее объяснение. Может, для дворняги и так, но репликант озадачился ещё больше. С мультипликацией он успел познакомиться на лайнере, но всё равно смысл игрушки остался для Чимбика непонятным.

— И как ей играть? — попробовал зайти с другой стороны сержант.

— Воображать, — улыбнулась Талика. — Представлять, что сказочный персонаж попал в твой мир или ты — в мир сказочного персонажа. Переживать удивительные приключения вместе с любимыми героями.

— Вы разрешаете детям принимать психотропные препараты? — изумился Чимбик.

Другой причины, объясняющей слова идиллийки, он придумать не смог. Но по её хохоту Чимбик догадался, что последнее предположение ошибочно.

— Никаких веществ, — всё ещё смеясь, ответила идиллийка. — Для детей нормально — воображать.