Джо Холдеман - Мост к разуму [сборник]

Я вспомнил ощущение от приобщения к коллективному сознанию Двадцати.

– Он честно соблюдает конфиденциальность в плане врачебной этики.

– Спасибо.

– Тогда, если вы выйдете из комнаты, мы сможем пообщаться как врач и пациент. Но тут кроется ловушка.

– Это правда, – согласился Мендес. Он тоже вспомнил о сеансе совместного подключения. – Вы, доктор Джефферсон, можете не захотеть, чтобы с вами это проделывали.

– Что именно?

– Операцию на мозге, – сказал Мендес.

– Мы можем сообщить вам, чем мы здесь занимаемся, – продолжил я. – Но нам придется сделать так чтобы вы никому больше не могли рассказать об этом.

– А, подчистка памяти! – догадался Джефферсон.

– Может оказаться, что этого недостаточно, – заметил Мендес. – Нам придется уничтожить не только ваши воспоминания об этой поездке и обо всем, что с ней ассоциируется, но также и воспоминания о том, как вы лечили Джулиана, и о людях, которые его знают. А это слишком большой объем памяти.

– Что нам следовало бы сделать, – сказал я, – так это вытащить ваш имплантат и пережечь все нервные связи от него. Согласитесь ли вы на такое, только ради того, чтобы узнать нашу тайну?

– Имплантат необходим для моей профессии, – возразил Джефферсон. – Я привык к нему и буду чувствовать себя неполноценным без имплантата. Ради разгадки всех тайн Вселенной я, может быть, и решился бы на такое. Но ради тайны Дома Святого Бартоломью – нет, это уж слишком.

В дверь постучали, и Мендес разрешил войти. Это был Марк Лобелл, он нес, прижав к груди, небольшой пюпитр.

– Можно поговорить с вами, отец Мендес?

Когда Мендес вышел, Джефферсон подался вперед, пристально глядя мне в глаза.

– Джулиан, вы находитесь здесь по собственному желанию? – спросил он. – Вас никто не принуждает?

– Никто.

– Мысли о самоубийстве?

– Я и думать об этом забыл, – тут я соврал – я по-прежнему не выкинул этого из головы, но мне очень уж хотелось посмотреть, чем тут все закончится. А если Вселенная навернется ко всем чертям, то я так или иначе погибну вместе с ней.

Я вдруг подумал, что, наверное, именно так и должен был бы отвечать человек, снова задумавший совершить самоубийство. По-видимому, эти мысли как-то отразились у меня на лице, потому что Джефферсон сказал:

– Я вижу, вас что-то угнетает.

– А вы хоть помните, когда в последний раз видели человека, которого совершенно ничего не волнует?

Тут вернулся Мендес с папкой под мышкой. Он вошел, и дверной замок защелкнулся у него за спиной.

– Вот что интересно, – проговорил Мендес, заказав в автоматическом баре чашку кофе и усаживаясь за стол, – оказывается, вы, доктор Джефферсон, взяли отпуск на целый месяц.

– Естественно. Я же переезжаю.

– А те люди, которые ожидают вашего возвращения, – они рассчитывают, что вы обернетесь за день-другой?

– Примерно так.

– И кто же, интересно, эти люди? Вы не женаты, живете один.

– Мои друзья. Коллеги по работе.

– Понятно, – Мендес протянул папку Джефферсону.

Джефферсон посмотрел на верхний листок, потом на следующий.

– Вы не можете этого сделать! Как вы можете это сделать?!

Я не мог прочитать, что там было написано на этих листках, но это явно были какие-то бланки служебных приказов.

– Очевидно, все же могу. А что касается того, как я сделаю, – Мендес пожал плечами. – Вера способна передвигать горы.

– Что это? Я временно переведен сюда для исполнения служебных обязанностей, на три недели. Отпуск отменен. Что за чертовщина здесь творится?!

– Мы должны были принять решение, пока вы еще находитесь здесь, в здании. Так что поздравляю вас, доктор Джефферсон, и приглашаю присоединиться к нашему небольшому проекту.

– Я отказываюсь от приглашения! – Джефферсон оттолкнул папку и встал. – Выпустите меня отсюда!

– Если бы у нас была возможность нормально поговорить, вы могли бы либо уйти, либо остаться – по собственному желанию, – Мендес открыл панель на столе и достал из встроенного ящичка два разъема – красный и зеленый. – Односторонняя связь.

– Ни-ка-кой связи! Вы не можете заставить меня подключаться с вами!

– В общем-то, вы правы, – Мендес многозначительно посмотрел на меня. – Я совершенно не способен на что-нибудь подобное.

– Зато я способен, – заявил я и вынул из кармана армейский нож. Нажал на кнопку – и пламенеющее лезвие с легким шорохом выскользнуло из ложи.

– Вы что, угрожаете мне оружием? Сержант!

– Нет, что вы, полковник! Как можно? – я поднес лезвие к своему горлу и посмотрел на часы. – Если вы через тридцать секунд не подключитесь, то своими глазами увидите, как я перережу себе глотку.

Джефферсон с трудом сглотнул.

– Вы блефуете.

– Нет. Ничего подобного, – моя рука чуть дрогнула. – Наверное, вам и раньше случалось терять своих пациентов?

– Да что же такого важного вы тут можете скрывать?!

– Подключитесь – и узнаете, – я не смотрел на него. – У вас осталось пятнадцать секунд.

– Вы же знаете, он это сделает, – сказал Мендес. – Я подключался с ним. И его смерть будет на вашей совести.

Джефферсон тряхнул головой и вернулся к столу.

– Я прямо не знаю, что и делать. Но вы, похоже, поймали меня в ловушку, – он сел и подсоединил разъем к своему имплантату.

Я отключил нож, лезвие померкло и убралось в рукоять. Все-таки на этот раз я действительно блефовал.

Наблюдать за людьми в подключении ничуть не интереснее, чем наблюдать за спящими. В комнате не было ничего почитать, зато здесь нашелся небольшой ноутбук, так что я сел писать письмо Амелии – решил вкратце рассказать ей, что у нас тут произошло. Примерно через десять минут Мендес и Джефферсон начали согласно кивать головами, так что я по быстрому закончил письмо, запечатал его и отослал.

Джефферсон отключил разъем и закрыл лицо руками. Мендес тоже отключился и пристально посмотрел на Джефферсона.

– Я рассказал вам так много, что, наверное, вам трудно сразу все воспринять, – сказал Мендес. – Но я просто не знал, когда следует остановиться.

– Вы поступили правильно, – глухо проронил Джефферсон. – Хорошо, что я узнал все сразу, – он откинулся в кресле и тяжело вздохнул. – Мне обязательно нужно будет подключиться теперь со всеми Двадцатью.

– Так вы на нашей стороне? – спросил я.

– Стороны… Не думаю, что у вас есть хоть какой-нибудь шанс. Но все же… Я хотел бы быть частью всего этого. Я с вами.

– Он даже более достоин доверия, чем вы, Джулиан, – сказал Мендес.

– Достойный доверия, но не такой убежденный, как я?

– Джулиан, – вздохнул Джефферсон, – при всем моем уважении к вам, несмотря на то что вы много лет проработали механиком, несмотря на все страдания, которые вы пережили из-за того, чему были свидетелем… и из-за того, что убили того мальчика… может статься, что я гораздо больше вашего знаю о войне и о тех ужасах, которые она несет. Хотя, конечно, эти знания и получены как бы через вторые руки – в подключении, – Джефферсон отер ладонью пот с лица. – Но я четырнадцать лет служил в армии и все эти годы только и делал, что старался сложить обратно разбитые солдатские жизни. После всего этого я сделался, наверное, самым подходящим новобранцем в вашу мирную армию.