Артем Каменистый - Ходячее сокровище [litres]

Ну все, досветился, придурок. Это ведь не лес дремучий – это пустыня. Все видно издали, а у тварей глаз на неудачников наметан.

Остается лишь одно – прихватить с собой хоть кого-нибудь.

В узком пространстве прохода показалась огромная и нехорошая масса. Подалась к Читеру, потянулась бугристой лапой, нехорошо ерзая и шумно притираясь жесткой шкурой к камням.

Читер, завороженно глядя на зараженного, положил руку на винтовку, но тут случилось неожиданное.

Мертвяк, прекратив плотоядно урчать, пискнул, будто мышь, внезапно осознавшая, что не стоило ей лезть за кормом в кошачью миску. Монстр резко отпрянул, вырвался на простор пустыни, и спустя несколько минут звуки его торопливого бегства растворились во мраке.

Чего это с ним? Внезапно вспомнил о забытом на плите чайнике? Или Читер выглядит до такой степени страшно, что даже мертвяку не по себе стало?

Нет, такого быть не может. В смысле да, нетрудно согласиться с тем, что Читер сейчас вряд ли способен победить на конкурсе мужской красоты. Но вот зараженных в их жертвах внешность если и привлекает, то только тогда, когда речь заходит об избыточном весе.

То есть между толстяком и худым твари всегда выберут первого. Пусть игроков они и не едят, но своим предпочтениям даже с ними не изменяют.

И все-таки почему сбежал этот мертвяк? Читер плохо его разглядел, но по некоторым деталям опознал развитого лотерейщика. Далеко не самая крутая тварь, но в такой ситуации – смертельно опасная.

Голова, как ни странно, иногда выдавала вполне здравые мысли. И рассуждала пусть со скрипом, зато без явного бреда.

Читер понял, что остановило тварь. И заодно выяснил причину, по которой в убежище так нехорошо попахивает. Дело, оказывается, вовсе не в том, что он здесь в испражнениях утопает (хотя совсем про них забывать нельзя).

Все из-за неназываемого. Точнее, из-за той омерзительной слизи, которая с него натекла. Читер тогда, пытаясь сбить пламя и остудить раскаленную кожу, на совесть в ней изгваздался. Эта масса от жара местами запеклась на теле, будто потеки расплавленной пластмассы. А там, где не запеклась, в сухом воздухе пустыни быстро скукожилась в тягучую корку, терзающую и без того истерзанную кожу.

Попахивало это добро так, что носки самого вонючего бомжа рядом стоять побрезгуют. Но на тот момент Читер готов был в гное сифилитиков вываляться, а уж в таком добре – вообще считай за радость. Да и не только неназываемого следует винить в столь мощном амбре. От своего обгоревшего тела также изрядно несло безобразно пережаренным мясом и палеными волосами. Эта благоухающая композиция сдабривалась тем смрадом, который источала обуглившаяся одежда, и напрочь забивала все прочее.

Но за истекшие сутки то, что сотворил огонь, начало попахивать скромнее. А вот запашок неназываемого если и отступил, то не настолько далеко. И потому уверенно выбрался на первые роли.

Да и нотки в нем добавились совсем уж нехорошие. Должно быть, эта масса, несмотря на сухой воздух пустыни, потихоньку разлагается.

Прямо на одежде и коже Читера.

С одной стороны, неприятно. Чистоплотному человеку такое ни за что не понравится. С другой – лотерейщик, познакомившись с душистой атмосферой убежища, внезапно вспомнил, что у него намечаются неотложные дела в полусотне километров отсюда.

В общем, предложи Читеру сейчас хорошо вымыться и переодеться в чистое, он бы, пожалуй, отказался.

Да, «химическая защита» от зараженных у него не самая приятная, зато опробована на практике. Она пока что работает, и это может значительно помочь с выживанием.

Один раз выручила, глядишь, и дальше спасать продолжит.

На сколько хватит этой вони? Вряд ли надолго, но, пожалуй, можно рассчитывать, что несколько часов продержаться получится. А то и суток.

Нет, насчет суток – слишком сильно размечтался. Нельзя настолько широко губы раскатывать.

Лучше недооценить, чем переоценить.

Ладно, что мы имеем?

А мы имеем ноль припасов, если не считать живчика, коего не сказать, что много осталось. А вокруг простирается пустыня, в которой нет ни еды, ни воды.

Придется признать очевидное: Читер человек, а не верблюд. Следовательно, съеденное и выпитое не осталось запасами в горбу. Все это добро сгорело в топке метаболизма, безумно разогнанного подстегнутой регенерацией. Очень скоро придется не просто страдать от жажды и голода, придется от них умирать. Ведь процесс восстановления продолжается, но так как организму нечем подкрепиться со стороны, он начинает пожирать внутренние резервы.

То есть сам себя.

Сначала уплетает жировые ткани и мускулатуру, потом доходит до внутренних органов. Ну а дальше не самая приятная смерть. И тело, оставшееся неизвестно где, при мешке сокровищ, которым сможет завладеть любой, кто до него доберется.

Это очень скверный вариант. И он никуда не годится. Если и придется помирать, то изволь устроить это в нормальном месте, подальше от границы.

И очень желательно, чтобы там чат работал.

Связь с Мартом может существенно облегчить жизнь.

Первоначально Читер весьма смутно планировал дальнейшие действия. Состояние невменяемое, в таком особо не поразмыслишь. Склонялся к тому, чтобы проторчать в этих краях или до исцеления, или до того момента, когда Март сумеет добраться если не до пострадавшего напарника, так хотя бы до кластеров, в которых начнут работать чаты.

Но ожидание может затянуться надолго. А у Читера запас времени не бесконечен, ведь в состоянии восстановления жажда и голод прикончат его очень быстро. Сам себя сожрет. Он почти уверен, что больше суток ему не продержаться. Причем половину этого срока придется валяться без сил и мысленно молить смерть явиться за ним поскорее.

Потому что вслух он это произнести уже не сможет из-за крайней степени истощения.

И застрелиться тоже не получится: в пальце не останется сил надавить на спусковой крючок.

Да он даже пошевелиться не сможет.

Значит, ловить здесь нечего. Придется подниматься и уходить.

И куда же?

Да куда угодно. Желательно – в ту сторону, где есть зелень. Март показывал, где это. Если получится сориентироваться по звездам, Читер сумеет не сбиться с пути даже сейчас.

Ночь выдалась поразительно светлая, глаза работают не так, как в лучшие времена, но видят достаточно. Он не пропадет.

Однако, прежде чем куда-то подрываться, следует разобраться с неотложными вопросами. Первым делом – осмотреть себя. В рюкзаке есть полевая аптечка. Возможности у нее скромные, но подлатать себя по мелочам получится. А это повышает шанс выживания.

Стараясь не думать о зараженных, серых тварях и прочих, как реальных, так и гипотетических обитателях этих недружелюбных мест, Читер уложил включенный фонарик на удобный выступ скалы и начал разоблачаться, осматривая на себе все, куда дотягивался взгляд. Временами приходилось прикусывать губу – одежда присохла к сплошной ране, в которую превратилась значительная часть тела. Отдирать ее – та еще мука.