Артем Каменистый - Ходячее сокровище [litres]

Читер, делая вид, что всерьез выслушивает весь этот фееричный бред, заговорил в столь же пафосном духе:

– Пока я не попал в эти края, ни разу не слышал о вашей организации. И даже когда услышал, не понял, что это серьезно. Извините, но Черти – это как-то не очень звучит. А вот о Ромео я слышал и до этого. И не раз. Вы точно уверены, что сможете кого-то защитить от настолько прославленного игрока?

– Мы не любим слово «игроки», – ответил Трубач. – «Избранные» гораздо правильнее отображает нашу суть. Нас избрали, мы доказали свою полноценность. Говоря «игроки», ты ставишь нас почти на одну ступень с отбракованными. А отбракованных порядочный избранный обязан уничтожать всеми способами. Твои слова об известности Ромео и нашей безызвестности меня огорчают. Они доказывают, что ты недалекий человек. Мир куда сложнее, чем тебе кажется. Какая-нибудь безмозглая дамочка с репертуаром из десятка пошлых песенок и силиконовыми ягодицами может быть известна миллиардам. И в то же время те, которые обеспечивают эти самые миллиарды едой, водой, медикаментами и защитой, остаются по большей части в тени. Это лишь один из многих примеров, доказывающих бессмысленность современного общества. Я могу долго объяснять, что ты ошибся. Но сэкономлю наше время. Приведу простой пример. Ты, наверное, обратил внимание на военную технику во дворе. Видел там артиллерийские установки?

– Конечно, – подтвердил Читер.

– Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что у нас есть несколько особых снарядов для этих систем. Это снаряды с ядерной боевой частью. Система не любит подбрасывать серьезное вооружение, но для меня как основателя организации, которая избрана для поиска ответов на все вопросы, она сделала исключение. Сильный бонус. С нами здесь поначалу не все спешили сотрудничать. Некоторые даже хотели, чтобы мы покинули регион. И даже начали собирать серьезные силы. И тогда мы использовали один из снарядов. По этим самым силам. После одного-единственного взрыва все значительно упростилось. Появился страх. Мы теперь почти на положении неназываемых. Про наши возможности боятся говорить. Ну а мы тихо сидим в Котле, наращивая силы. И уже нарастили их прилично. Если что-то снова усложнится, мы теперь и без демонстрации самого сильного нашего козыря справимся. У нас скопилось достаточно сил, чтобы смотреть и на Ромео, и на всех прочих как на пустое место. Но впереди нас ждет война. Большая война. Сначала мы шаг за шагом вычистим от скверны весь этот регион, а затем займемся соседними. Нам предстоит долгая и тяжелая борьба. И, увы, всякая война требует денег. Твой вклад в общее дело мы запомним. И всегда будем готовы защитить тебя всей мощью нашей организации. Так что еще раз повторю: как следует подумай и дай ответ. Учти, что переиграть выбор ты не сможешь. Или ты наш друг, или ты никто и окажешься у Ромео. И в обоих случаях ты не сможешь сохранить то, что не должно тебе принадлежать. Как надумаешь, сообщи ответ Кольту. А мне пора. Дела не могут ждать.

Трубач направился к двери.

Неужели все закончится на этой уныло-пафосной ноте? Ну а как же зловещие намеки Кольта на тему того, что общение с Трубачом пленникам очень сильно не понравится? Ведь почти милый разговор получился, не на что жаловаться.

Или имелось в виду, что не понравятся последствия беседы? Ну так надо правильнее формулировать угрозы.

А это что еще за новости? Взгляд Читера застыл, потому что все внимание уходило на интерфейс.

Внимание! Подсказка: уничтожьте игрока Трубача и его окружение.

Какое увлекательное задание. И подсказки интересные. Висишь себе на стене и вдруг узнаешь, что надо прямо сейчас прикончить местного фюрера и несколько сотен его подручных.

Ну да, почему бы и нет. Для Читера – раз плюнуть. Он ведь только тем и занимается, что игроков тысячами косит.

Да это, блин, не Континент, это какой-то мир абсурда…

Но абсурда очень уж продуманного. Потому что так уж выпали карты, но очень может быть, что Читер здесь единственный, кому по плечу такая задача.

Нет, в данный момент он вообще ни на что не способен.

Однако есть варианты.

В помещении остался загадочный тип с перекошенным лицом, за все время ни слова не сказавший и более походивший на предмет мебели, нежели на живое существо. Ну и Кольт, разумеется, тоже никуда не делся. Все прочие удалились вслед за Трубачом.

Приблизившись, Кольт не стал взывать к разуму пленника, уговаривая поделиться богатствами. Вместо этого он без замаха врезал Читеру под дых и, дыша в лицо луковой вонью, прошипел:

– Ну ты все понял или мне подробно объяснить?

Ничего на это ответить Читер не смог, потому как после удара дыхание в норму приводил. Да и не успел, в этот момент дверь открылась и появились новые действующие лица: громадина-кваз и понуро бредущий перед ним Клоун. Лицо спутника было сильно окровавлено, что намекало на только что случившиеся меры физического воздействия.

Товарищ, завидев Читера, резко оживился и протараторил:

– Если они что-то станут у тебя спрашивать, говори им что угодно, только про их маму ни слова. Вообще про нее забудь. Больная тема, они сразу звереют.

Кваз ткнул Клоуна в область почек, заставив заткнуться, а Кольт брезгливым тоном приказал:

– Этот пусть посушится пока что. И приведи Чеснока.

Урод загремел цепями, втащив в оконный проем одну из клеток с гниющими головами. Распахнув дверцу, он небрежно сломал палку, фиксировавшую руки Клоуна, после чего ухватил его за шкирку, будто нашкодившего котенка, и забросил на кучу тухлятины.

– Эй! Вы в номере уборку забыли сделать! – возмутился товарищ.

– Так это тебе пожрать оставили, – заявил Кольт и хохотнул.

Закрыв клетку, кваз ухватился за свисающий с потолка пульт управления тельфером. И вот уже Клоун болтается за окном на высоте в несколько метров, защищенный от солнца лишь редкими и не слишком толстыми железными прутьями, а под ногами у него благоухают разлагающиеся головы.

Теперь стало понятно, что именно здесь подразумевается под словом «сушиться».

Кольт, приблизившись к Читеру, издевательским тоном поинтересовался:

– Ну так что? Сам расскажешь по-хорошему или будем по-плохому общаться?

– Что расскажу?

Кольт, повторив удар под дых, зловеще прошипел:

– Рассказать все равно придется. И знаешь, что я тебя скажу? Так даже лучше. Да-да, я хочу, чтобы это было не добровольно. Ты нам все отдашь. Все, что у тебя есть. И ты нам весь инвентарь покажешь. Ничего от нас не спрячешь. До последней ячейки покажешь.

Читер, в принципе, только «за». Дайте лишь руку до груди довести, и тут же кое-что покажет. Он ведь не жадный. Однако прекрасно понимает, что не является первым клиентом заведения по выколачиванию добра из упрямых личностей. И еще есть уверенность, что опытные палачи – народ не самый доверчивый. В случае если узник слишком быстро соглашается на их условия, они должны начать подозревать нехороший умысел и усиливать меры предосторожности.