Стивен Кинг - Институт

В ходе своих вылазок Люк пару-тройку раз останавливался возле комнаты отдыха на уровне B, где велись самые интересные и познавательные разговоры. Обычно здесь отдыхали сотрудники Института, но порой Люк замечал группы каких-то людей с большими дорожными сумками, причем без самолетных стикеров на ручках. Завидев Люка – в такие минуты он либо пил воду из ближайшего фонтанчика, либо читал плакат о гигиене, – они смотрели сквозь него, словно он был предметом интерьера. Вид у этих людей был суровый, и Люк постепенно пришел к выводу, что это институтские охотники-собиратели. Детей в Западном крыле изрядно прибавилось. Джо как-то раз сказал Хададу (они были друзьями), что Институт чем-то напоминает его родной курортный городок на Лонг-Айленде: вода то приходит, то уходит.

– Последнее время чаще уходит, – сказал Хадад.

Однако в июле явно начался прилив.

Группы состояли из трех-четырех человек. Люку они казались военными – возможно, потому, что у всех мужчин были короткие стрижки, а у женщин – тугие пучки. Однажды Люк слышал, как санитар назвал одну группу Изумрудной, а про другую лаборант сказал, что она – Рубиновая. Последняя состояла из трех человек, двух женщин и мужчины. Именно Рубиновая группа приезжала за ним в Миннеаполис и убила его родителей. Люк изо всех сил напрягал уши и разум, однако сумел разобрать лишь одно имя – той блондинки, что брызнула ему чем-то в лицо. Мишель. Увидев Люка у фонтанчика с водой, она на секунду остановила на нем взгляд.

Мишель.

Надо запомнить.

Вскоре догадка Люка о том, что эти люди поставляют Институту свеженьких ТЛК и ТЛП, подтвердилась. Как-то раз в комнату отдыха зашла Изумрудная группа, а Люк стоял рядом и в сотый раз читал плакат о гигиене. Один из членов группы сказал, что сегодня им надо быстро сгонять за кем-то в Миссури. Наутро в общежитии появилась новенькая четырнадцатилетняя девчонка по имени Фрида Браун.

– Зачем меня сюда привезли?! – ошалело спрашивала она Люка. – Это какая-то ошибка!

– Хотелось бы, – ответил Люк, а потом объяснил новенькой, как зарабатывать жетоны. Та от потрясения не особо соображала. Ничего, рано или поздно до нее дойдет. До всех доходит.

Похоже, никому не было дела, что Авери почти каждую ночь приходил спать к Люку. Он стал почтальоном, носил Люку письма с Дальней половины. Почтовая служба США здесь пасовала: послания передавались по телепатическим каналам. Новость об убийстве родителей была еще слишком свежа и мучительна; письма не могли вывести Люка из полусонного ступора, однако он отдавал себе отчет, что они весьма тревожные. И – информативные (хотя Люк предпочел бы вовсе обойтись без такой информации). На Ближней половине над детьми ставили опыты, а за неповиновение всегда следовала кара. На Дальней половине детей заставляли работать. Эксплуатировали. И, судя по всему, мало-помалу убивали.

После просмотра фильмов начинала болеть голова, с каждым разом все сильнее и дольше. У Джорджа поначалу ничего не болело, он – по словам Калиши – был просто напуган, однако после четырех или пяти дней болючих уколов, киносеансов и разглядывания цветных точек головные боли начались и у него.

Кино показывали в небольшом зале с удобными мягкими креслами. Сперва включали старые мультики – «Хитрый койот и Дорожный бегун», «Багз Банни», «Гуфи» и «Микки-Маус». После небольшого разогрева начинался собственно фильм. Вроде бы короткий, от силы на полчаса; точно Калиша сказать не могла: сперва голова кружилась, а потом адски болела. Причем у всех.

На первых для нее двух сеансах детям Дальней половины показывали две ленты подряд. Главным героем первой был мужчина с редеющими рыжими волосами. Он носил черный костюм и ездил на сверкающей черной машине. Авери попытался показать эту машину Люку, но картинка была расплывчатая – такую уж смогла отправить Калиша. Люк предположил, что это лимузин или «линкольн-таун-кар», потому что рыжий возил пассажиров на заднем сиденье и услужливо открывал им дверь. Обычно пассажиры были одни и те же – белые дядьки в возрасте; однажды он подвозил молодого человека со шрамом на лице.

– Ша говорит, что у рыжего есть постоянные клиенты, – прошептал Авери Люку, когда они лежали ночью в кровати. – И что дело происходит в Вашингтоне, потому что машина проезжает мимо Капитолия, Белого дома и этой высоченной белой штуки…

– Мемориала Джорджа Вашингтона, – подсказал Люк.

– Ага, точно.

Ближе к концу фильма рыжий переодевался в обычную одежду. Ездил верхом на лошади, качал на качелях какую-то девочку, ел с ней мороженое на скамейке в парке. Потом на экране появлялся доктор Хендрикс. Он держал в руке незажженный бенгальский огонь.

Второй фильм был про араба с полотенцем на голове (так говорила Калиша, очевидно, имея в виду куфию). Сперва он шел по улице, потом сидел за столиком уличного кафе, попивая чай или кофе, затем выступал с речью, а дома подбрасывал в воздух маленького мальчика. Один раз его показывали по телику. В конце снова появлялся доктор Хендрикс с незажженным бенгальским огнем в руке.

На следующее утро Калише и остальным включили «Сильвестра и Твити» и двадцать минут показывали рыжего. Потом был обед в столовой, где бесплатно раздавали сигареты. Днем – «Порки Пиг» и араб. В конце каждого фильма на экране возникал доктор Хендрикс с незажженным бенгальским огнем. Вечером всем детям сделали болючие уколы и включили цветные огоньки. Затем их снова отвели в кинозал и двадцать минут показывали видео с автокатастрофами. После каждой аварии появлялся Хендрикс с незажженным огнем.

Люк, хоть и сам не свой от горя, был не дурак. Он начал понимать, что происходит. Да, это безумие, но разве не безумие – время от времени читать мысли других людей? Картинка понемногу складывалась.

– Калиша говорит, что потеряла сознание и видела сон – ну, пока шел фильм про аварии на дорогах, – прошептал Авери на ухо Люку. – Только она не уверена, что это сон. Все дети – она, Никки, Айрис, Донна, Лен, еще несколько человек – стояли среди вихря цветных огоньков, взявшись за руки и прислонившись друг к другу головами. Доктор Хендрикс тоже там был, и на сей раз он зажег бенгальский огонь, было очень страшно. Зато, пока они так стояли, голова ни у кого не болела. А потом Калиша проснулась у себя в комнате. Комнаты на Дальней половине не такие, как здесь. По ночам двери запирают снаружи. – Авери умолк. – Все, больше я не хочу об этом говорить, Люкки.

– Хорошо. Спи.

Мелкий уснул, а Люку еще долго не спалось.

На следующий день он наконец решил воспользоваться ноутбуком не для того, чтобы узнать дату, обменяться парой слов с Хелен или посмотреть мультсериал «Конь БоДжек». Люк заглянул к мистеру Гриффину, а оттуда попал на сайт «Нью-Йорк таймс». Его предупредили, что бесплатно можно прочитать только десять статей. Люк и сам толком не знал, что ищет; нужный заголовок должен был броситься ему в глаза. Так и случилось. Заголовок на первой полосе номера от 15 июля гласил: «ЧЛЕН ПАЛАТЫ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ БЕРКОВИЦ СКОНЧАЛСЯ ОТ ТРАВМ».