Сергей Плотников - Не герой

– Как вам творчество наших детишек, уважаемый Аарон? Такой смелый и дерзкий проект вытащили.

– Таки еще не вытащили, но задел внушает немного неосторожный оптимизм…

В итоге, когда нас все-таки позвали в кабинет к президенту, в приемную мы ввалились всей толпой, напрочь заблокировав секретаршу. Правда, в само помещение кроме “виновников торжества” прошли только Йоны и дядя и родители Роуз – причем Патрисия продолжала опекать стабильно-розовую Хоук, давно-давно отвыкшую от такого доброжелательного внимания. Поскольку я внимательно смотрел на нашего научного руководителя, успел разглядеть промелькнувшую на его лице гримасу: понял, что разговора “по душам” вместе с заслуженной мною головомойкой не выйдет. С другой стороны – он же сам хотел привлечь внимание моих приемных и розиных родных родичей? Вот, пожалуйста.

Разговор начался со взаимных расшаркиваний, причем нам, молодежи, удалось вставить только по паре реплик – после чего диалог вели исключительно большие дяди. Глава универа, хочу сказать, оказался не так прост – и лучше Аарон Фримана сдержал “первый удар” внимания Фила. Он и потом пытался гнуть свою линию в разговоре – но против бизнесмена и политика разом все же даже в родных стенах не потянул.

Дядюшку Роуз прежде всего интересовала возможность коммерческой эксплуатации рефлектора, причем в расширенной форме, с большим количеством элементов – но только не на условиях “все принадлежит Калифорнийскому Технологическому”. Сама Фриман, слушая пассажи родича то и дело морщилась – до сих пор винила себя, что не смогла верно разработать договорную базу еще до начала проекта.

Мой приемный родитель говорил в основном общие слова – но если их сложить, получалось, что тоже гнул в перевод проекта на коммерческие рельсы, где местные власти смогли бы использовать его (и финансирование под это выделить) для утренней и вечерней подсветки населенных пунктов, вдоль побережья для начала – ну а днем “подсвечивать нуждающиеся объекты”.

Глава вуза, надо отдать ему должное, бился как лев. Прежде всего за расширенное финансирование подчиненного ему учреждения – и не “когда мы убедимся в окупаемости”, а прямо сразу, еще до начала. Причем, к его чести надо признать – намеки на личное обогащение мужик практически проигнорировал. И уж совсем удивил меня, не забыв тему суперов.

– Одаренные дети – такие же граждане, как и мы! – кивнув в сторону Птицы, заявил президент университета. – Но они фактически лишены возможности поступить в высшую школу, за редчайшим исключением. И ведь их не поддерживает ни государство, ни, часто, родня.

– Государство все же поддерживает, – мягко возразил ему Фил. – Например, не дает распознавать лица зарегистрированных одаренных через программные продукты, доступные рядовому гражданину. Но… в чем-то вы правы. Однако, как вы знаете значительно лучше меня, руководители институтов, университетов и колледжей, даже только государственных, составляют свое, особое комьюнити. Человеку со стороны повлиять сложно…

– Но не чиновнику-функционеру, согласующему бюджеты госвузам и дотации – частным, – возразил хозяин кабинета.

– Инициатива, исходящая от политика , будет гарантировано воспринята в штыки, – с грустной улыбкой покачал головой Йон. – Вот если политик поддержит одного из президентов, рискнувшего выступить с таким… смелым предложением – другое дело.

И глава универа замолчал, затягивая паузу. Я не сразу понял, почему, но потом до меня дошло: фактически Фил сейчас предложил своему визави целевой союз. Потому что выступив против царящих в своей же среде настроений уже президент окажется крайним, и на своем месте его будет держать только поддержка свыше.

Но даже так, дальнейшая карьера главе госвуза уже не будет светить… учебная, в смысле. Зато откроется политическая… если, конечно, Йон в какой-то момент не кинет теперь уже зависимого от него человека. То есть придется полагаться на добропорядочность политика … ну и на сумму общих финансовых интересов, которые будут скреплять союз прочнее любого договора. Если, конечно, эти интересы будут.

Вот так вот, шах и почти мат. Или рискуй своей репутацией и кошельком за собственные убеждения, или – не высовывайся. Понятно, что президент сейчас даст задний ход и вспомнит о своей инициативе только через несколько лет в лучшем случае – если с высотным зеркалом все выгори…

– Согласен выступить застрельщиком. Вы правы: инициативу должен проявить кто-то из своих, – твердо заявил Йону собеседник.

Что-о?! По-моему он и Фила смог серьезно так удивить.

– Смелость и верность принципам – те качества, что могут изменить мир, – задумчиво, но скорее одобрительно выразился замгубернатора, и вдруг “впомнил”: – Уважаемые господа и дамы, вам не кажется, что мы непозволительно долго заставляем слушать всякие скучные вещи наших замечательных изобретателей? Уверен, у них уже желудки подводит от голода – это мы, старики, можем трындеть и трындеть о своем вместо обеда и ужина. Отпустим молодежь?

Выйдя за двери кабинета, мы втроем переглянулись – и дружно выдохнули.

– Это было посложнее, чем речь с трибуны толкать, – за нас всех призналась Роуз. – И… давайте жрать уже. Пусть даже гамбургер – или я действительно помру!

Когда сидишь в засаде на позиции дольше пяти минут — невольно начинают лезть в голову мысли “а не перехитрил ли ты сам себя”. И чем больше времени проходит — тем настойчивее сомнения стучаться в мозг. Тут главное — не поддаваться. Ну или не занимать статических позиций, в зависимости от тактической обстановки. Мы с Хоук заняли оборону очень удачно: в одной из комнат с сохранившейся дверью и бетонными колоннами, практически исключающими обнаружение через щели между полотном и притолокой. Идеальная позиция. Одна проблема: атакующие тоже об этом знают.

Резкий скрип – и в приоткрытую дверь влетает клеевая граната. Рефлекс — следить за полетом брошенной штуки, но мы ведь тоже не лыком шиты! Очередь красящих желатиновых шаров перехватывает снаряд и заставляет с шипением расплескаться в воздухе, а вот я фокусирую дверь. И не зря – штурм начинается сразу же! Но шары из маркера уже летят… и разбиваются о створку, которую вторженец во мгновение ока снял с петель и попер, держа перед собой как щит! Твою ж мать!

В такой обстановке решает перекрестный огонь, но второй стрелок через дверной проем вынуждает напарницу резво сменить позицию. Шаровые молнии — такая пакость, что лучше их своим телом не ловить. Тем временем и я ухожу в перекат, пытаясь воспользоваться инерцией подбежавшего и потому открывшегося сбоку противника. Да только куда там: отбросив тяжелое дверное полотно в сторону, Оборотень ловко меняет траекторию движения и выхватывает у меня маркер раньше, чем я успеваю довернуть ствол! А потом словно играючи перехватывает руку, усиленную импульсом Ки. Проиграл.