Вячеслав Соколов - Спецназ навсегда [СИ]

Так что скоро жду его. Адвокаты то папины! Развалили там всё, что можно… Ну и денег на взятки не пожалели, врать не буду…

Мы с Лаки сидели в моей комнате и, попивая пиво, думали над глобальным вопросом, а что подарить Листику на его свадьбу. И если вы думаете, что это такое простое дело, то вы явно лукавите. Нет, оно понятно, что можно тупо дать деньгами… Но ведь это же банально.

Вован же последние дни пропадал у Паши, вникая в дела. Не скажу, что тот был счастлив от такого контроля, но по здравому рассуждению возражать не стал. Понимая, что деваться некуда, нашёл в этом положении плюсы. Ведь теперь Паша становился моим официальным управляющим.

Да-да. Хорошенько подумав, я покаялся перед отцом и рассказал о своём «маленьком бизнесе». О ресторане и об автосервисах, которых уже стало три штуки. К слову, к этим бизнесам Паша не имел отношения, ибо нефиг. Так же поведал о двадцати пяти процентах акций в компании Юры. Напомню, акциями управляет старший брат, а вот доходами с них младший. Но теперь на всякий случай существует бумага, которая позволяет делать это моему отцу. Чисто на всякий случай.

Эх. Вот батя офигел-то когда узнал. В общем, теперь Вовану не отвертеться, батя обещал заняться его обучением в делах бизнеса. А пока тот не встанет на ноги и не разовьёт свою службу безопасности, дядя Петя так же обещал помочь надёжными людьми и советами.

И нет, мой бизнес не попадает в зависимость от отца. Лишь акции в строительной компании могут оказаться под его влиянием. Ибо у него там и у самого есть семь процентов. Так что вместе с моими он становится самым крупным держателем. Ибо даже у Юры всего двадцать пять, как и у меня.

А вот Юра, как раз и лишается в случае чего самого крупного козыря. Ибо раньше у него было пятьдесят процентов плюс одна акция. А теперь захоти он сморозить какую глупость, ждёт его большой облом.

В общем, подстраховался со всех сторон, плюс увеличил свой доход. Ну, а как вы думали? Сейчас в компании отца идёт перераспределение потоков, там, где можно заменить сторонние компании теми, где у меня есть доля, это делается. Мой управляющий Паша уже визжит от восторга. Ибо доходы уже выросли на пятнадцать процентов и это далеко не предел. Плюс разрешилось несколько конфликтов, когда перехлёстывались интересы наших бизнесов, что сулит ещё больший доход.

Но это плюсы. Из минусов же было то, что пришлось рассказать отцу, о том, что я собрался к чёрту на кулички. К моему удивлению истерики не было. Нет, батя был в шоке, но и отговаривать не стал. Так как, узнав, что я иду за своим другом и желаю спасти Лиду, лишь покачал головой и… нажрался в хлам, вместе со мной и дядей Петей. Кажется, мой отец наконец-то понял, что я уже взрослый мальчик. Хотя, скорее смирился с тем, что я всё равно сделаю по-своему.

В общем, грех жаловаться. Вот бы ещё решить, что подарить Листику?

— Привет, мальчики, — перед нашими взорами появилась Маришка. — Всё пьёте?

— Что? Уже отправляемся? — Лаки вскакивает с кресла, чуть не перевернув столик с разными вкусняшками под пиво.

— А где здрасти? — красавица встряхивает белокурой гривой. — Фу, таким быть.

— Извините, — Саня чуть ли ножкой не шаркает от смущения, — здравствуйте.

— Ах, — Маришка взмахом указывает на кресло, — сядь. Скоро отправитесь, я по другому поводу.

Лаки грустно вздохнув садится и с вселенской скорбью на лице, делает несколько глотков пенного напитка.

— Вот сбил меня с мысли, — укоризненно смотрит на него богиня, — больше терпения, юноша.

— Шикарно выглядишь, — показываю бабульке большой палец.

— Правда? — блондинка тут же радостно крутанулась вокруг оси. — Ты так считаешь?

Мы с Лаки аж пивом поперхнулись от такого. Ещё бы не поперхнуться. Не будь Лаки практически равнодушным, ко всем женщинам, кроме своей жены, а я не будь внуком, который тоже смотрит на всё это лишь с эстетической точки зрения, то реакция могла бы быть куда более сильной.

Представляете, на Маришке коротенькая юбочка, значительно выше середины бедра. Значительно! И вот когда она крутанулась, эта свободная юбчонка ещё и задралась. А мы снизу.

— Бабуля, не могла бы ты не сверкать прелестями, — откашливаюсь. — Может, присядешь?

— Вот, фу, таким быть, — смеётся и взмахом руки переместив кресло от стены к столу падает в него. Ещё мгновение и в руках у неё высокий пивной стакан: — Наливай.

Не скажу, что особо что-то изменилось. Потому, что сверху на ней майка, туго обтягивающая грудь. При этом, впереди всё это очень шикарно смотрится в вырезе, и сбоку дырки пор руки чуть ли не до середины торса. Так что часть груди и там светится. А такое понятие, как лифчик под открытую одежду, Маришка не признаёт.

Внимательно посмотрев на меня и оценив мой укоризненный взгляд, попыталась всё-таки поправить юбчонку, чтоб прикрыть хотя бы филейную часть, которая в такой позе открылась взору.

— Вот что вы за люди, — надула губки, — не даёте девушке вкусненьким пообедать.

— Вкусненьким? — недоумеваю.

— Ага, — кивает и, отпив глоток пива, счастливо жмурится. — А знаешь, наверное, давно стоило тебе рассказать… — замолкает, приподняв стакан и любуюсь пузырьками в напитке.

— Что именно?

— Это просто вопрос питания, — улыбается, отпивая очередной глоток. — Боги привязаны к своей пастве, и лишившись её — лишаются силы и могут исчезнуть.

— Или превращаются в таких, как Локи, — киваю.

— Верно, — сдувает локон упавший на лоб, — поэтому Всеслав сделал нас другими. Мы с Аней, такие же, как и он — полубоги-полудемоны. У этого есть свои недостатки и свои плюсы. Но главное, мы не умрём, потому, что люди нас забудут. Да и не знает особо про нас никто.

— И это круто! — искренне радуюсь.

— Да, — смеётся. — Так вот. Боги живут верой, а демоны страстями и эмоциями людей, ну или других рас. Поэтому за прообраз Всеслав взял суккубов — демонов страсти, и создал микс. Но и как любого нормального мужика его не устраивает, чтоб его жёны ради Силы занимались сексом с кем-то ещё кроме него. Поэтому мы с Анюткой питаемся вожделением. Желанием нас. Возбуждением. Например, взять Лаки, он искренне восхищается и испытывает возбуждение, но при этом не хочет секса со мной. Представляешь, насколько часто мне удаётся попробовать такое? Или ты? Ты же прям пялишься на всё, что видно, — шлёпает себя по голому бедру.

Ну как по бедру. По верхней его части, сильно верхней. Точнее даже по попе, только сбоку. И хитро блеснув глазками, продолжает:

— При этом, делаешь это без смущения, как некоторые. Дескать, я не такой, вот только краешком глаза… Ты проще, честнее. Но при этом ты совсем не возбуждаешься. Силы от такого я получаю меньше, но у неё очень тонкий вкус. Деликатес. Ты вообще один такой. Вот как-то так, мальчики! — разводит руками.