Вячеслав Соколов - Путёвка в спецназ [СИ]

Пока он калечил себя и безрезультатно пытался заехать мне в лицо, Рогожин просто стоял рядом и развлекался. А чего вы хотели? Так орать, тут не только капитан за сотню метров услышит… А вот когда дело до ствола дошло… Тут у него проблема со здоровьем и приключилась!

Шикнув на наше маленькое, уставшее стадо вьючных животных, командир отправил нас вместе со Степанычем на полосу препятствий. Правда по пути обозвал тунеядцами, и накинул еще пару кругов: чтоб больше не сачковали. А сам начал что-то душевно объяснять замполиту. Тот, правда не понял доброго к себе отношения, и поволок капитана к полковнику… Не знаю, что уж там было? Но с тех пор майор обходит Рогожина седьмой дорогой, и нас естественно тоже не трогает… Почти. Гадит по мелочам, но что поделаешь, натура такая у человека. Капитан то, что? Добрая душа, дал по почкам и успокоился, а Степаныч обиду затаил… Ему-то, не по статусу, майоров воспитывать. Вот он по-своему и отыгрывается на нем. А Рогожин понятное дело беспокоится. Вот и пытается воспитывать. Да только толку-то? Степаныч, похоже, во вкус вошел, и уже не столько мстит, сколько красивую бабу имеет… А в норматив мы уложились, правда только на следующий день…

Злой, как черт, Рогожин выскочил из своей каморки и, хлопнув дверью, направился к выходу, что-то бубня себе под нос. Поравнявшись с нами остановился:

— Сержант, пару кругов на полосе препятствий, для разогрева, потом займитесь проверкой снаряжения. В остальном пока свободны, меня до вечера не будет, — и вышел на улицу.

Вот только что-то не доброе шевельнулось внутри…

— Командир! — кричу, выскочив вслед за ним. Что-что, а доверять внутренним ощущениям уже научился.

— Ну, что еще? — раздраженным голосом поинтересовался капитан.

Подскочив к нему, шепчу:

— Хреновое у меня предчувствие…

— Хм… А поконкретней?

— Не знаю. Свербит и все. Возьми меня с собой, для подстраховки…

Рогожин задумался, но вот доверять моим предчувствиям он тоже научился:

— Ладно. Возьми оружие, я тебя в машине подожду.

Я развернулся и рванул в казарму. Вот только, чем ближе я был к дверям, тем сильнее зудело что-то внутри меня… Остановившись, делаю шаг назад. Мать моя! Чувство опасности взвыло сиреной! Значит сзади! Сзади? А что там? Только Рогожин и машина. Оборачиваюсь, а в мозгу яркая вспышка! Командир, машина!

Откуда взялась эта мысль — непонятно, скорее всего, шутки подсознания. Со мной такое бывает: пропадает часть логической цепочки и приходит готовый ответ. Это потом уже можно не спеша обдумать, а что это было? Но сейчас-то на это нет времени.

— Джинн, машина!

Капитан не подвел! Услышав свой позывной, он тут же перешел в боевой режим, и второе слово воспринял как опасность. Резко развернувшись, и ускорившись, рванул прочь… От УАЗика, до которого оставалась всего пара метров. Правильно, что время терять? Если что, по шее молодому можно и потом дать! Вот только максимум, что он успел сделать это пара шагов…

Прогремел взрыв. Яркая вспышка резанула по глазам. Взрывная волна от разорванного на части автомобиля, подхватила Рогожина и швырнула вперед. Осколки горячего метала, впивались в вытянутое в струну тело, продолжавшего даже в этот момент бороться, капитана.

Боже мой, какой же силы был взрыв, если изувеченное тело командира, сломанной куклой, приземлилось всего в шаге от меня?

— Руслан! Руслан! — пытаюсь перевернуть бесчувственное тело. — Руслан, не умирай!

В чувство меня привел подзатыльник Степаныча:

— Не тряси, ирод! Если ты его не угробишь, то жить будет!

"Живой! Мать его, живой! Живой, сволочь такая! Вот ведь гад, напугал до полусмерти!"

— Степаныч! А он точно не умрет?

— Будем надеяться.

Перевернув начавшего постанывать Руслана на живот, поручил мне придерживать голову. Срезав ножом лохмотья, покачал головой:

— Охренеть. Везучий чертяка! Смотри, если не считать торчащих кусков железа и кучи мелких порезов, да шишки на голове — почти целый… Только одна глубокая борозда, сейчас края пластырем стянем и можно везти.

Посмотрев на Степаныча, как на умалишенного:

— Дед, ты чего? Смотри, из спины железяка торчит! И вот и тут тоже…

— Я и говорю фигня, все под углом вошли. Жить будет, сто процентов. А вот и "таблетка" наша!

Подкатила местная машина, с пассажирского места выскочил Сашка:

— Надо на пол что-нибудь постелить! — и бросился в казарму.

Следом, закинув за спину автоматы, бросились Балагур и Пепел… Блин, только сейчас заметил, что наши парни, все как один вооруженные, окружив нас, держат под прицелом периметр… Молодцы! Они-то не знают, что это "закладка", а не прилетевшая граната… Капитан мог бы гордиться своими питомцами…

Постелив на пол УАЗика в несколько слоев матрасы, аккуратно положили капитана лицом вниз.

— Лаки, что с лицом?

— Так стеклом посекло, — Санек пальцами прикоснулся к довольно глубокому разрезу на левой щеке, — ерунда. Вы бы ехали, Степаныч!

— В машину! Еще есть дебилы, у которых ерунда?

— Мелочи, сам обработаю, — махнул рукой Пьеро. — Мажора забери, у него из плеча что-то торчит!

Ох! Ты ж! А я и не заметил! Тут же левое плечо выстрелило болью.

— Млять! Одни дебилы кругом! Какой командир, такие и солдаты! В машину! — дурным голосом взревел Степаныч.

Думаю, что нет смысла описывать дорогу в город. Как водила не получил инфаркт, до сих пор поражаюсь… Вот как бы вы себя чувствовали, если бы вам под руку орали:

— Быстрее, — при этом тыкая в бок стволом "калаша". И делал все это чувак с окровавленным лицом и бешеными глазами? Пришлось даже прикрикнуть на Сашку:

— Отстань от парня! А то влетим куда-нибудь…

Ну, хоть тыкать перестал… А то бедный парнишка, аж побледнел от такого напряга. Но довез до больнички быстро — молодец!

Рогожина сразу увезли в операционную, а нас с Сашкой заштопали под местной анестезией. Мой осколок вошел не глубоко, на излете, практически под кожу.

— Заноза, — так охарактеризовала ранение молоденькая докторша.

А Сашке наложила пару швов, предварительно достав из раны осколок стекла.

— Ничего, девки только сильней любить будут, — улыбнувшись, похлопала по плечу.

— Я женат! — возмутился таким предположением Санек.

— Тем более, не кукся. От такой мелочи жена не разлюбит. А она ведь тебя любит?

— Конечно!

Так, ну это надолго. Докторша допустила ошибку, которую в нашей группе уже давно никто не совершал… На тему своей Лидочки Санек может говорить часами. "Пойду-ка я к Степанычу, узнаю как там Руслан".

Капитан был никак. То есть все еще в операционной и как обстоят дела, было не ясно. Сел на диван стоящий возле стены, все же легкая слабость в ногах присутствует — несмотря на то, что рана неопасная, крови натекло прилично. Степаныч же, замерев как статуя, стоял возле стены и бездумным взглядом пялился на противоположную стену, едва заметно шевеля губами. Через пару минут, как будто только что, заметив меня поинтересовался: