Олег Дивов - Техподдержка. Мертвая зона. [калибрятина]

«Суровый черный босс», он же «большой начальник приехал» был могуч, широкоплеч, круглолиц, немолод и хмуро насуплен. Одет в черный костюм с белой рубашкой без галстука; на лацкане поблескивал крошечной звездочкой какой-то значок. Тут за версту пахло крупным государственным чиновником, а может, и того выше, международным. И хотя в нем не было совсем ничего от небрежной аристократической изысканности Негра Васи, но Лехе показалось, этот господин способен так же легко бросить: «Я, сука, князь, мне пофигу», имея для того все основания по праву рождения. Он не дышал властью, не олицетворял ее, он прямо-таки физически был ею.

Действительно большой начальник.

Ему что-то нашептывал на ухо один из костюмированной свиты, а начальник круглым глазом косил на Пасечника и едва заметно скалил зубы. Хищно. Как на еду, которая сама пришла.

Мужчина в докторском халате, тоже далеко не мальчик, с седыми висками и лысой макушкой, приветливо улыбался. Чуть прищуренные глаза из-под надвинутых бровей смотрели остро и проницательно. Все, что Леха смог бы сказать про его лицо, и сказать восхищенно — это, ребята, старая Европа. Это какие-то псы-рыцари, которых наши предки били-били-не добили. И наверное хорошо, что не добили, таких надо на развод оставлять, чтобы порода не вымерла. Из них выходят прекрасные люди, которые не отступают. Главное, не давать им увлекаться завиральными идеями. Им надо доброе дело в руки, а то они от скуки фашизм выдумают, а русским опять расхлебывать.

Да ёлки-палки, какой я тупой сегодня, — подумал Леха. А все Лоренцо со своим джином; надо будет ему отомстить как-нибудь, по возможности гнусно. Разумеется, мне на память всякие псы-рыцари лезут: ведь этот доктор и есть рыцарь в чистом виде, Рыцарь Чести и Преданности.

Тем временем суровый черный босс дослушал своего подручного, о чем-то переспросил, кивнул и развернулся к новоприбывшим грудью, оказавшись прямо-таки непомерно широк, но не толст, просто здоров, как буйвол. Смерил Пасечника разочарованным взглядом и припечатал одной фразой.

Голос у черного был под стать фигуре, как тяжелый дизель.

— Ад пуст, — пророкотал он. — Все дьяволы сюда слетелись.

Просто констатация факта. Что увидел, то и сказал.

Пасечник сбился с шага.

— Разрешите представиться...

— Не надо, — перебил черный. — Терпеть не могу, когда пытаются вешать лапшу на уши. И спрячь поддельные документы, они меня даже издали расстраивают.

— Документы настоящие! — обрадовался Пасечник, хватаясь за бейдж.

— Отставить! — рыкнул черный. Оглянулся на свиту, и ту как ветром сдуло, вся мгновенно убралась к бронетранспортерам и даже начала помогать военным таскать барахло в ангар. — Молодые люди!.. — это уже Майку с Гейбом.

— Всегда к вашим услугам, сэр, по первому зову, сэр, а сейчас позвольте откланяться! — выпалил Майк.

И они с братом мало того, что церемонно поклонились черному в пояс, так еще и пятились задом до самого «басика» в согнутой позиции.

— Слушайте, вы трое... Я — ваш гостеприимный хозяин на этой земле, Роже́ Дебанги́, региональный комиссар Агентства Территориального Развития Объединенных Наций. Ясно?!

— Так точно, — бодро отозвался Пасечник. — Очень рад...

— Закройся, ты, Па-сеч-ник. Теперь позвольте вам представить, джентльмены, нашего общего гостеприимного хозяина в этих руинах. Доктор Лузье́-Корсваре́н!

Доктор кротко улыбнулся и с достоинством кивнул.

— Вы будете его слушаться. Вы будете себя хорошо вести. И тогда, возможно, — подчеркиваю, возможно! — доктор вам позволит тут околачиваться. Я бы не позволил, но доктор очень добрый человек, и вообще ему решать.

— Почему мне, вы же теперь главный, — мягко сказал доктор.

— Нет! — отрезал Дебанги. — В госпитале вы начальник. А госпиталь здесь, и здесь он останется, пока я не отыщу вам место получше. Значит, не хотите видеть этих клоунов — гоните их в шею. Они притворяются журналистами. Но если копнуть глубже, они притворяются учеными. Ес-тес-тво-ис-пы-та-те-ля-ми! Результаты их испытаний вы можете наблюдать каждый день! — он махнул рукой в сторону разрушенного терминала.

— Вы нас с кем-то путаете, — ввернул Пасечник.

— М-да? Неужто я вас спутал с полевой группой Института Шрёдингера? И вы — не поджигатели войны, а безвредные лоботрясы?

Тут доктор впервые посмотрел на Пасечника с настоящим интересом.

Интерес был отчетливо хирургическим.

Смит превратился в человека-невидимку: вроде он есть, но не обращайте внимания. Непонятно, как можно так сделать, не теряя достоинства, а ему удалось. Леха на всякий случай убрал планшет и встал прямо, едва ли не руки по швам.

— Вы ошибаетесь, господин комиссар, — подчеркнуто мягко ответил Пасечник. — Моя группа не занимается планированием войн. Наоборот. Мы в Абудже чтобы прекратить боевые действия и открыть город для людей.

— Открыть... город?

Дебанги захохотал. У Лехи заложило уши, доктор слегка поморщился.

— Именно так, господин комиссар. Это наша задача. И если вы заинтересованы в том, чтобы...

— Слушай, ты, Пасечник, — перебил Дебанги. — Я правильно говорю — Па-сеч-ник? Что за фамилия такая? Русская?

— Американская.

— М-да... Прости мой приступ веселья, но, боюсь, ты не понимаешь, как все это выглядит со стороны. Поверь, я давно и хорошо изучил вашу шарашкину контору. Приходилось иметь дело. Нет у тебя задачи ничего здесь прекращать...

— Ну это мне лучше знать, простите великодушно.

— Да чего тут знать, милейший? Кто ты, начальник отдела, в своей засранной Санта-Монике? Надоело прозябать в этом бомжатнике, захотелось уехать на чистый уютный Кипр, и ты придумал себе подвиг. Напросился в самое гиблое место планеты, надеясь здесь выпендриться. Ничего у тебя не выйдет конечно, но служебное рвение отметят и заберут героя в Никосию. Вуаля!

Пасечник терпеливо улыбнулся.

— Ваша проницательность, сударь, поражает. Шляпы нет, а то бы снял!

— У всякого безумия есть своя логика.

— Если вы так компетентны, то зачем приехали в Абуджу на бронетранспортерах? Жить надоело? — елейно поинтересовался Пасечник.

Дебанги заметно скривился. Он был шире Пасечника раза в полтора и явно боролся с желанием перешибить его плевком, стереть в порошок или мокрого места не оставить от наглеца. Но факт оставался фактом.

— Выбирать не приходилось, что было, то и взяли, — процедил он. —Кстати, доктор... Вы распорядились насчет северных ворот? Колонна уже рядом, ждем с минуты на минуту.

— Да, конечно.

— Спасибо... Так вот, Пасечник. Я тебе в известной мере сочувствую. И если не станешь путаться у меня под ногами, не буду мешать твоим подвигам. Вдруг ты везучий и успеешь перебраться на Кипр до того, как Институт разгонят, поживешь по-человечески... Недолго, ха-ха. Но у меня два условия. Запоминай.