Олег Дивов - Техподдержка. Мертвая зона. [калибрятина]

— А первый выстрел тебя не волнует?

— Не попадет. Я пролечу мимо нее как ветер, — Элис набрала какой-то код на панели воки-токи, повесила рацию на пояс и ушла к «биноклю».

Леха обреченно смотрел на кувшин.

— Ничего у меня не получается в этом городе, — пробормотал он. — И вообще в Африке. И вообще. Ладно... Эй, валькирия! Тут один человек, который знает о варзоне практически все, просил тебе передать. Если подобьют, не пробуй залечь или отступать. Сразу беги в глубь зоны. Роботы тебя не тронут. Они не стреляют в молодых белых женщин. Ясно? Когда пересидишь стрельбу — выходи на восток, сюда, к горе. Дальше по обстановке. Есть слабая надежда, что твоей эвакуацией озаботится мой источник. Сам я не знаю, смогу ли помочь. Может, к тому моменту уже меня принесут в жертву...

— Ну вот видишь, — сказала Элис, звякая штативом. — Я же говорила, что в тебе не сомневаюсь. Какой ты молодчина-то.

— Э-э...

Она уже стояла рядом, с рюкзаком на плече.

— Рада была познакомиться. И, знаешь, до глубины души жаль, что не смогу взять тебя в ООН. Было бы здорово работать вместе. Но мне просто не позволят держать в офисе русского шпиона. Извини за весь этот спектакль с пафосными откровениями и прочувствованными речами, ладно? Сам сказал, я — ваш человек. Тебе известны правила игры, мы обязаны нравиться людям. А ты крутой! Ты прямо очень крутой. Такой милый недотепа и столько всего раскопал... Ну-ка, погоди...

Она пошарила в рюкзаке, достала бесформенный красный комочек и бросила на стол.

— Заслужил.

Леха даже не поднялся на ноги, чтобы попрощаться. Он только натянул козырек бейсболки ниже бровей.

Элис потрепала его по плечу.

— Хватит дуться, — сказала она. — Ты славный парень. Останемся друзьями. Погоди, или у тебя приступ ревности? Не-ет, не верю, это было бы слишком непрофессионально и мелодраматично...

— Мне вот просто интересно, — пробормотал Леха. — Если последнее слово всегда должно остаться за тобой, если ты железно уверена, что умнее и хитрее всех на свете, тогда кто твои книжки писал — литературный негр или какой-нибудь журнабот? Ставлю на искусственный интеллект. Живой человек просто не смог бы тебя вынести.

— У меня все свое, дурачок. И книги, и звездочки на фюзеляже, и вот это тоже, — Элис наклонилась над ним так, что круглая грудь едва не стукнула по козырьку. — Что выросло, то выросло — таково мое жизненное кредо. Ты не сможешь меня обидеть даже если очень захочешь. Потому что я — самая настоящая. И между прочим, я иду на войну, а ты остаешься. Такие дела!

Она чмокнула его в щеку. И уже издали крикнула:

— Пожелай мне удачи!

— Ага, — буркнул Леха. И добавил по-русски: — Не остаться в этой траве с группой крови на рукаве. Тьфу!

И длинно горько выругался.

Несколько минут он смотрел на кувшин, размышляя, как у русских шпионов с силой воли, железная или нет. Потом решал логическую задачу: если некий индивидуум нажрался до состояния овоща, сочтут ли его годным для принесения в жертву Йобе?

И что круче — пасть в бою исключительно по своей дурости, или живот положить на алтарь по прихоти язычников двадцать первого века?

А потом ему просто все осточертело.

— В жопу, — сказал он. — Да пошло оно все в жопу.

Кряхтя, как старик, встал, подобрал свой трофей со стола и медленным шагом направился к воротам гостиницы. Там снова дежурил Гейб.

— Позови мне Привратника.

— Прошу вас, босс, — Гейб указал внутрь двора.

— Не хочу туда. Позови.

— Но... — Гейб выглядел даже не озадаченным, а скорее испуганным. —Босс, вы не понимаете. Его не зовут.

— Что за... — начал было Леха, но тут Привратник выглянул из двери.

— Время ланча! — воскликнул он. — Добро пожаловать!

Леха молча поманил его к себе. Привратник ухмыльнулся и отреагировал на жест адекватно, зато Гейба как ветром сдуло.

«И что это за хрен с горы? Похоже, высокий чин в мафии, покруче капитана. Может, консильори? Почему бы и нет. Готовит тут, образно говоря, почву для ритуала... Поет Йобе песенки с безопасного расстояния...»

— У меня к вам просьба, сударь, — сказал Леха жестко, тоном, которым не просят.

Привратник развел руками, показывая: все, что в моих силах.

— У нашей группы был проводник Майк, старший брат Гейба, вы знаете его?.. Ага, прекрасно. За упущение по службе он был списан в пехоту. Я предлагаю компенсацию. Смотрите.

Леха ткнул в Привратника указательным пальцем. На пальце висели узкие красные трусики. Мятые, зато аутентичнее не придумаешь.

— Это трусы валькирии Элис Морган. Забирайте. А Майк вернется к своим прежним обязанностям. По рукам?

Привратник задумчиво посмотрел на трусы, поднял взгляд на Леху.

И захохотал.

Он смеялся так, что Леху тоже проняло. Смеялся радостно, как может только очень счастливый и очень свободный человек. Сгреб Леху, прижал к груди и расцеловал в обе щеки. Потом отодвинул на вытянутые руки, как давеча журнал, и уставился, словно на чудо.

— Вы в порядке? — осторожно спросил Леха.

— Я в порядке, ты в порядке... Все в порядке!

— Ну тогда...

— Оставайся, — сказал Привратник. — У нас вкусная еда, и отсюда будет лучший в городе вид на битву. Если не поднимется ветер.

— Не могу, — Леха помотал головой. — Не хочу.

— Почему?

— Мне будет больно, — честно сказал он. — Если им сделают больно у меня на глазах. Кажется, я им сочувствую. Ну, вашим защитникам. Это нелогично, они ведь роботы, но...

— Они не роботы! — горячо возразил Привратник. — Там все сложно! Вам, белым, трудно понять, но ты сумеешь. Оставайся, расскажу.

— Простите, нет. Категорически нет. И мне нужно в аэропорт.

— Не нужно в аэропорт.

— Моя группа сейчас в аэропорту.

— Это ее проблемы. Слушай, не в моих правилах уговаривать кого-то, если он принял решение. Люди сами приходят и сами уходят, сами выбирают судьбу, а я только привратник. Ты сказал, я услышал. Но в аэропорт — нельзя. Там все будут чего-нибудь хотеть и требовать, а на тебе и так лица нет. Они тебя совершенно заездили. Поэтому ты отправишься в гестхауз, хорошенько поешь, ляжешь в кровать и как следует отдохнешь. А дальше посмотрим.

— Спасибо, папочка! — брякнул Леха.

Напрасно он так, потому что Привратник над этой репликой буквально ухохотался, до слез на глазах, и Лехе пришлось снова вынести его медвежьи объятья, а старичок здоров был неимоверно.

— Ты меня доведешь до инфаркта, — сказал Привратник, промокая глаза рукавом. Только сейчас Леха заметил, что рубашка у него такой же эксклюзив, как бумажный глянцевый журнал; потянет на хорошую европейскую зарплату. — Нельзя так смеяться, когда жарко и высокое давление, вредно для сердца. Поезжай отдыхать. Береги себя, увидимся.

— Трусы-то возьмите.

— В жопу, — очень по-простому, даже по-домашнему бросил Привратник.