Олег Дивов - Техподдержка. Мертвая зона. [калибрятина]

— Какие у тебя влиятельные друзья, — сказал Смит. — Владение таким раритетом, да что там, артефактом... Предполагает определенный уровень могущества.

Лехе не хотелось оборачиваться, он не мог налюбоваться «Избушкой», даже такой, почти незнакомой, принадлежащей уже не ему, и не народу Лимпопо, а наверное Черному Континенту.

И все-таки оглянулся, чтобы удостовериться: послышалось нечто особенное в голосе «оружейника» или нет.

Смит смотрел на него, как на равного. С живым человеческим интересом.

Впервые.

— Это Черный Джонни Уокер, воплощенный дух Африки, или типа того, — сказал Леха. — Они его третий год раскручивают. Говорят, уже имеют неплохой профит с продажи статуэток в Европе и Америке.

— Ну, для меня это Izbushka. И для тебя, по моему скромному мнению, тоже.

Леха тихонько зарычал и развернулся к Смиту лицом.

— Задолбал ты, подполковник, — процедил он. — Я тебе от всей души симпатизирую, даже горжусь, что работаем вместе, но ты задолбал. Я больной и усталый от твоих намеков, от этой таинственности и игры в конспирацию. Что тебе мешает заявить прямо: «Чувак, знаю, ты на «Избушке» гулял по Африке!» Ну вот что, блин?! Ты такой весь по уши легендированнный и поэтому слова не можешь сказать в простоте? Джон Смит, my ass!

Леха сам не знал, почему вдруг сорвался. Но чего он не ждал в ответ, так это мягкой понимающей улыбки.

— Начнем с того, что я ничего о тебе не знаю. Это была чистая дедукция. А имя мое — настоящее. Глупый стереотип: раз шотландец, непременно Сэнди Маккарти. Приставка «мак» означает просто «сын», то есть, все Маки тривиальные Джонсоны или Андерсоны. А нетривиальный шотландец либо Джон Смит, — «оружейник» легонько поклонился, — либо уже какой-нибудь, я не знаю... Грайогейр Драммонд!

— Нет, тогда я голосую за Смита! Извини, что-то понесло меня. Эмоции скачут... Прости, я не должен был так себя вести.

— У тебя был трудный день, — миролюбиво сказал Смит. — И будет еще труднее.

— Если что, моя фамилия тоже настоящая, — сообщил над самым ухом Пасечник.

Леха от неожиданности дернулся. Пасечник выглядел сдувшимся и помятым. Наверное от успокоительного, которым его накачали по самые брови, чтобы не буянил. Присмотревшись, Леха решил, что он такой ему не нравится. Прежний был лучше.

— Тебе же сказали лежать в машине, зачем ты вылез! — тоном родителя прикрикнул Смит.

— Пасечник — нормальная русская фамилия, — заметил Леха. — Ну что значит русская... Ну не совсем.

— Русская? — удивился Пасечник. — Почему?!

— Потому что ты еврей, — объяснил Леха.

— Ну вот молодец, нашел время для расизма, — буркнул Смит.

И на всякий случай попятился.

Пасечник обеими руками потер глаза. Потом задумчиво поковырял пальцем в ухе.

— Шел бы ты в «басик», — сказал ему Смит. — Тебе же здесь неприятно. Шумно, дымно, воняет.

— Да похрену уже. Зато с вами весело. И если надо еще кому-нибудь разбить хайло, только скажите. Я серьезно!.. А она что-то означает, моя фамилия?

— Да, означает... — Леха запнулся, его английского вдруг не хватило, и не полезешь же в словарь при всем честном народе. — Пасечник это человек, который... У которого есть пчелы.

— Пиво? — с надеждой переспросил Пасечник. — Кстати, где тут холодное пиво?

— Пчелы! Они делают мед.

— Пчелы. Они делают мед. Я еврей. И какая связь?!

— Бедный мой плюшевый мишка с опилками в голове, пойдем, я сделаю нейтрализующий укол, а то ты совсем никакой, — Смит, обхватил Пасечника поперек туловища и увел к «басику». Пасечник вяло сопротивлялся, ему хотелось общения. И его раздражало слово «плюшевый». Он не плюшевый, он стальной. Он еще всем тут покажет. И пива холодного дайте! По кружечке! Угощаю!

Леха глядел на «Избушку», которая наконец перестала топтаться, и думал, что имел в виду Смит, упомянув день «еще труднее». По идее, все на поверхности. Не случайно здесь появилась уникальная машина, которую автоматика не распознает ни как боевую, ни как гражданскую, ни как транспортное средство вообще. Ходовая часть БШМ-К собьет с толку кого угодно. Вася собрался в варзону? Почему бы нет. Да, башня от «Тунгуски» может подпортить игру, когда имеешь дело с умными роботами, вышколенными талантливой Викторией Ройс... Но если прятаться и двигаться рывками от дома к дому в ночное время... Звуковой сигнатуры «Избушки» точно нет ни у кого, за ненадобностью. Это шагоход-невидимка. На нем можно провести качественную глубокую разведку центра.

Но, блин, страшно же. Не за себя, за машину. За себя бояться уже давно надоело.

Сквозь толпу клином пробились ЧОПовцы с интеллигентными лицами, а внутри клина оказались Негр Вася и пилот Ломакин. Вася отдувался и утирал пот белоснежным носовым платком. Ломакин был свеж и как всегда красив, только несколько килограммов набрал, и это ему даже шло.

— Ну, ты как? — спросил Ломакин, когда они кончили обниматься и хлопать друг друга по спине. — Совсем нас забросил. Бука обижается, и бог с ним, а вот Тёмкин уже готов обидеться — я бы поостерегся.

— Скажи ему, скажи! — Вася махнул носовым платком. — А то меня он не слушает. Большой ученый стал.

— Ну хватит, — попросил Леха. — Друзья, мне стыдно. Больше не буду. Вы-то как, Олег Иванович?

— Обжился. Семью привез. Дочки в школу ходят.

— И в мальтийском госпитале кокетничают с юными падаванами... тьфу, паладинами! — ввернул Вася.

— С головой только не очень, — сказал Ломакин, глядя Лехе в глаза. — Ну, ты понял.

— Не работает? — машинально Леха схватил пилота за руку и крепко стиснул ее.

— Не поверишь. Триста граммов виски — и снова работает. А если полбанки — как никогда раньше. У техники прямо чакры раскрываются. Я поклялся найти того колдуна и душу из него вытрясти — так он сбежал, ветеринар хренов.

— Мы ищем решение проблемы, — заверил Вася.

— Ага, на дне стакана с джином... О-о, какие люди! Подполковник!

— Приветствую, майор, — Смит отдал честь Ломакину и протянул руку.

— А говорили, ты — всё.

— Слухи о моей смерти несколько преувеличены.

— Нет, я о том, что ты завязал с большим спортом и ушел на тренерскую работу.

— Попробовал, оказалось не вполне мое. Вынужден был на старости лет заделаться ученым. Смешно, конечно, но что поделаешь. Нам, людям умирающей профессии, выбирать не приходится. А ты, значит... Ну да, я мог бы и догадаться.

Ломакин представил коллеге Негра Васю, а тот сразу взял быка за рога.

— Вас-то нам и надо! Есть безумная идея, очень интересует ваше мнение.

Смит кивнул, а Ломакин посмотрел на Леху.

— Твое мнение тоже, — сказал пилот.

Теперь кивнул Леха, польщенно.

Вася оглянулся на «Избушку».

— Жалко, — буркнул он. — И страшно. А что делать?

— Йоба медлит уже лишний час, а то и больше, — сказал Смит. — Вопрос: это что-то значит или нет? Роботам могли поменять настройки после вчерашнего боя, то есть, ответа не будет, пока Izbushka не войдет в зону. Вопрос другой: а зачем вы собрались туда?