Игорь Азерин - Эра падающих звёзд [СИ]
- Название:Эра падающих звёзд [СИ]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:СИ
- Год:2019
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Азерин - Эра падающих звёзд [СИ] краткое содержание
Эра падающих звёзд [СИ] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Игорь Азерин
Эра падающих звёзд
Глава первая
Кадушкин рассказывал.
Берут подозреваемого и везут на Старомышль. Там кратер от наземного взрыва нейтронной «кобальтовой» бомбы и, соответственно, зона оцеплена по периметру. Оцепление — просто флажки каждые тридцать метров, и местами натянута бечёвка, с какими-то красными повязками. Зона никак не охраняется, да и зачем? Так вот, вблизи кратера — остатки железной дороги. Метров триста путей разворочено взрывом: рельсы со шпалами подняты над землёй. «Радим [1] «Радим» — сленговое, обиходное название радиометра.
» здесь не просто трещит, а вопит!
Сами дознаватели и опера надевают на себя «комбезы [2] «Комбез» — ОЗК или иное обмундирование для защиты от радиации (новый сленг).
» и «ресы [3] «Рес» — обобщённое название респираторов и противогазов (новый сленг).
», а вот подозреваемого подвозят в одних трусах. Ежели женщина, что тоже случается, то и на ней из одежды оставляют минимум. Исключительно из заботы о несчастных, потому что от тряпья после этой процедуры лучше избавиться. Некоторые опера — возможно, в приливе прозорливого сострадания — вообще раздевают догола своих подопечных.
Наручниками пристёгивают подозреваемого к рельсу, поблизости оставляют радим с подсаженными аккумуляторами: с подсаженными — чтобы быстрее выдохся… это ох как стимулирует дачу показаний. Прибор-то списать надо давно — он фонит как кусок радия, — но его хранят (для таких инсценировок) в специальном месте и обращаются с ним осторожно. Кладут радим возле подозреваемого так, чтобы тот не дотянулся, включают — и уезжают за периметр.
Остаться наедине с вопящим радиометром в паре сотен метров от кратера — испытание серьёзное. Иногда приходится спустя двадцать-тридцать минут возвращаться, чтобы проверить готовность задержанного к общению, но чаще при первых же сигналах радима человек начинает умолять вывезти его из зоны и соглашается поведать о самых сокровенных тайнах. Обычно прямо на месте и начинается дача показаний, только успевай запоминать и записывать. Опера не спешат, дают выговориться.
Благодаря беспримерной словоохотливости Кадушкина приём с радиометром стал широко применяться в Новосибирском районе, а некоторые другие методы дознания (типа, долгих мучительных допросов) теряли былую популярность. Причём пленных и подозреваемых в диверсионной деятельности возили к одному из кратеров, оставшихся от воздушного взрыва. Радиация в нём повышенная, но не смертельная — хоть месяц там торчи, — однако знают об этом только местные. А вот подсаженные аккумуляторы — изуверство чистой воды. Радим настраивают так, чтобы трещал на естественный фон во всю мощь, и когда он, растягивая звук, издыхает через двадцать минут… Ну, кому охота сгнить заживо?
Кадушкин Денис Вадимович был ныне в звании младшего лейтенанта, а в последние дни прошлой жизни — тянул чиновничью лямку (работал в многофункциональном центре на должности операциониста отдела оформления загранпаспортов). В той же жизни имел два увлечения: историческая реконструкция и выживание. Оба увлечения, в разной мере, помогли ему, когда началась война. Услышав сигнал тревожного оповещения, он ни на мгновение не засомневался, что всё серьёзно. Первый удар переждал в соседнем квартале в подвальном бомбоубежище, о котором даже из местных мало кто знал. Прихватил кота Бориса, громадную рыжую скотину девяти лет с разноцветными глазами — и бегом, бегом!
Из-за кота, между прочим, натерпелся от окружающих. В маленькое старое бомбоубежище умирающего завода набежало столько людей, что просто сказать «много» — значит, сильно преуменьшить масштабы столпотворения. Кто-то был с кошкой, кто-то — с собакой, а двое граждан пенсионного возраста (муж с женой) притащили клетку с канарейками. Эти двое сразу же стали распространять слух о том, что птицы чувствуют радиацию. На вопрос, в чём это выражается (уж не поют ли?!), птичники отвечали расплывчато: мол, «птица нервничает». А канарейки уже нервничали — ожесточённо метались внутри клетки из-за смены обстановки. Как хозяин отличит текущую нервозность от радиационной, оставалось неясным, и народ с тревогой посматривал на птичек.
Кот же смотрел на них, не сводя глаз и не скрывая охотничьего азарта. Он потерял покой, напрягся и стремился подкрасться ближе к лимонно-пёстрым датчикам радиоактивности. Так продолжалось, пока пенсионер не сжалился над пернатыми и не накрыл клетку платком.
Позже, когда коту пришло время сходить в туалет, это стало целой проблемой. Впрочем, она касалась всех «животноводов»… или почти всех, если учесть, что с рыбками и хомяками никого замечено не было, — в выигрышной ситуации находились хозяева карликовых глазастых восточноазиатских собачек, чьи питомцы могут справлять нужду не только подозрительно редко, но и достаточно незаметно.
По прошествии нескольких дней, когда массированные ядерные атаки прекратились и война перешла в фазу ультиматумов и точечных бомбардировок, а население стало как-то организовываться, трудности с котом не закончились. Защитить густую шерсть животного от радиоактивной пыли было, может быть, и не самым сложным делом, но пошли разъезды, начавшиеся с того, что пришлось покинуть квартиру с вынесенными напрочь окнами, оставшуюся без воды, отопления, электричества. Вскоре кот потерялся. Так Кадушкин остался один. С женой расстался три года назад, родичи далеко и связь с ними оборвалась, а теперь и любимый котяра…
Тридцатиоднолетний Денис был среднего роста, круглолиц, склонен к полноте из-за ширококостности. Характером обладал общительным и лёгким, ввиду чего моментально сходился почти со всеми и в любой компании становился своим. Подобно солдату Швейку, чуть ли не ко всякому событию он находил рассказ-иллюстрацию. Бывало, что возникали сомнения в подлинности его воспоминаний или пересказа, но редко кто заострял на этом внимание.
В отдел Кадушкин был зачислен три месяца назад. Тогда на утренней планёрке капитан Сильвиоков объявил Ильясу:
— Рахматуллин, к тебе сегодня человек поступит, вместо Кабурмина. До нас доберется, скорее всего, к вечеру.
— Откуда?
— Из Тальменки. Он там с баба′ха в следственном [4] Следственный комитет Российской Федерации.
работал, так что человек с опытом, хотя и с небольшим. Устроишь его в общажник наш на Тургенева.
«Бабахом» Сильвиоков, как и многие другие, называл начало войны, а «общажником» был деревянный двухэтажный дом на улице Тургенева, используемый ныне под совместное общежитие контрдиверсионного отдела (КДО), в котором Ильяс работал уже больше семи месяцев, и районного отдела полиции.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: