Константин Хвостополосатов - Попрыгун. Трилогия [СИ]

Запись закончилась. В кабинете еще какое-то время гуляли кондиционированный воздух под ручку с тишиной.

— Не знаю, как Вы это сделали, Луара, — произнес командующий, — но с записями личных камер бойцов трудно спорить. Из их доклада так же следует, что в данном районе боевых действий больше не было обнаружено ни трупов, ни живых гражданских. Вы оказались единственной, кто мог это сделать.

— Я ничего такого не делала, — замахала руками Луара. — Там стреляли в живых существ.

— Не важно, союзники сочли Вас достойной знака отличия "за личную храбрость", — провел рукой, выключая аппаратуру командующий. — Я внесу запись в Ваше личное дело. Премия зачислена на Ваш счет. За знак положена регулярная выплата, этот вопрос будет решен чуть позднее.

— Поздравляем Вас, — произнес один из офицеров, — протягивая Луаре небольшую плоскую коробочку. Коснитесь, она запрограммирована на ваше биополе.

При прикосновении коробочка распахнулась, как цветок, обнажив сердцевину, где в специальных зажимах покоилась парадная версия знака, ромбик и планка одного цвета для рабочей и полевой формы одежды. Неизвестно, сколько бы Луара рассматривала награду, если бы ее аккуратно не выпроводили из кабинета. На мой взгляд, церемонию можно было бы сделать и поторжественнее, видимо, командование само пребывало в легкой растерянности.

— Поздравляю, — сказал я, — ты, оказывается, боевая девушка, хоть и прикидываешься скромницей.

Луара промолчала, только чувства выдавали какие-то метания. Так мы "на автопилоте" добрались до каюты, чтобы переодеться в рабочую одежду. Луара переоделась в полном молчании, даже позабыв свою традиционную игру "не смотри — я стесняюсь". Когда девушка уже собралась уходить, я напомнил о себе:

— Хэй, подруга, ты ничего не забыла? Негоже стесняться честно заслуженной награды.

— Да при чем тут я? — отмахнулась Луара.

— А вот это совершенно не важно, — отмахнулся я, — назвался груздем — полезай в корзину!

— О чем ты опять!? — возмутилась Луара, — говори понятно! Да и откуда мне знать, куда его цеплять? И вообще, засмеют коллеги, нашел героя сражения.

— Засмеют? Да удавятся от зависти, — посмеялся я. — На счет как вешаются планки у Вас, я не знаю. В Содружестве полоска вешается на рукав рабочей одежды ближе к плечу, ромбик — для боевой брони и полевой формы, вешается тоже на рукав в том же районе. Он просто более тусклый, чтобы не демаскировать бойца. Ну а сама медаль — парадная форма. Честно говоря, не знаю, куда она на гражданский костюм вешается, на форму в район груди, я покажу, если что.

— Что такое "медаль"? — спросила Луара.

— Да те же уши только в профиль, — отмахнулся я, — у нас так называют знаки отличия.

— И как ее или его вешать? — спросила Луара, разглядывая планку в открытой коробочке.

— Бери планку пальцами, она на твою ДНК или биополе, в общем, на тебя отреагирует и отцепится. Потом помести на предполагаемое место крепления и придави чуток, она там и прилипнет. Кстати, снять "без мяса" сможешь тоже только ты, — дал я пояснения.

С минуту мы прилаживали планку знака на штатное место, затем Луара критически осматривала себя. Потом порывалась снять ее, а я доказывал, что не нужно стесняться наград. В любом случае было весело. И настроение у девушки поднялось, что избавило меня от гнетущей атмосферы. Как ни крути, это понятие для меня значило куда больше, чем просто расхожее выражение. Вот так и станешь профессиональным клоуном.

— А ты бывал в боевых вылетах? — спросила девушка.

— Конечно, — совершенно честно ответил я, — этого добра на мою долю хватило. Пришлось повертеться и на истребителе, и на корабле-разведчике.

— У тебя, наверное, и награды есть? — спросила Луара.

— А вот наград у меня нет, — ответил я, — как-то не заслужил, видимо. Так что гордись, за зря такие штучки на форму никто никому не вешает.

Впрочем, смены у нас в тот день не получилось. Начальство, видимо, узнав о награждении, освободило Луару и от остатка смены. Слухи распространялись на базе быстро, и к окончанию смен у кубрика Луары отметилось довольно много разного народа. Знакомое лицо появилось только одно — подружка девушки, которая присутствовала в медицинском блоке. Звали ее Лиу. Девушка провела у Луары довольно много времени. Я старался слушать девчачьи сплетни в пол-уха, потому что не хотел лезть в сугубо личное. Просто не хотелось смущать и без того чувствующую себя в чужой тарелке Луару.

Лиу оказалась веселой и непоседливой. Она искренне радовалась и удивлялась истории с наградой. Прямо с порога кинулась обниматься с подругой, намурчала ей что-то ласковое в ушко, прошлась руками по плечам и все это в сопровождении пассов хвостом. Потом подруги рассматривали знак, Лиу пыталась приделать его к своему комбинезону. Потом подружка выпытывала, за что перепало такое неожиданное счастье. Потом случилось еще много "потом". Я окончательно ушел в себя, оставив трескотню на самом краю сознания, как природный фон.

Вечером в каком-то большом зале собравшийся народ устроил стихийную пирушку, которая началась из-за награждения Луары, а чем закончилась, не узнал, пожалуй, никто из начинавших ее балагуров. Я сидел тихо, как мышь, хоть вопросов у меня и набралось больше, чем просто "много".

Основой вечеринки в отличие от чисто людской обжираловки стали различного рода игры, как парные, так и командные, большинство из которых оказалось весьма подвижными. Понаблюдав с часик, я так до конца и не смог уловить смысл некоторых из них. Плюнув в сердцах на бестолковые наблюдения, я решил воспринимать их как некое неподдающееся пониманию приложение. Собственно вполне людской перекус в виде всякой снеди тоже на вечеринке присутствовал и располагался на довольно объемной многоярусной композиции, чем-то напоминавшей крутящийся стенд с открытками в земном супермаркете. Правда, приборы и "тарелки" оказались столь же необычными, как и увиденный мной прежде "стакан". А вот с выпивкой ситуация оказалась совершенно ужасной: ее, как и стаканы, все приносили исключительно с собой и угощали друг друга, пытаясь угадать состав входящих в нее ингредиентов. По ощущениям моей временной хозяйки я понял лишь, что все напитки содержали приблизительно одинаковый процент веселящего ингредиента и отличались исключительно эстетической идеей воплощения во вкусе.

Довольно скоро народ рассыпался на кучки по интересам. Уставшие от основного действа трудяги тыла смотрели какие-то новости в голографических сферах, спорили на непонятные мне темы и для отдыха участвовали в забавном мероприятии, которое я для себя обозвал "танцы".

Не знаю, можно ли было это действо назвать танцами в полном смысле этого слова, иного термина у меня на тот момент просто не отыскалось. Скорее всего, я назвал действо именно так потому, что оно происходило под некий набор звуков, который вполне можно было обозвать "музыка". Доносившиеся из стен, пола и потолка звуки носили явно упорядоченый характер и были приятны слуху девушки. Музыка звучала разная. И вот под эту музыку народ поштучно, парами, а иногда и большими группами расслабленно кувыркался в поле нулевой гравитации, которое было сгенерировано посреди соседнего помещения.