Тахера Мафи - Возроди меня

– Только не поддавайся влиянию дураков, это сбивает с пути.

Ее глаза блестят от непролитых слез.

– Но как? – срывающимся голосом спрашивает она. – Как прогнать из памяти сказанное другими?

– А ты их подожги.

Джульетта удивляется еще больше.

– Мысленно, – пытаюсь я улыбнуться. – Пусть сгорят в огне, который тебя ведет, – кончиками пальцев я касаюсь ее щеки. – Дураки легко воспламенимы, дорогая, пусть горят в аду.

Она закрывает глаза и трется щекой о мою ладонь. Я привлекаю ее к себе, прижавшись лбом к ее лбу.

– Те, кто тебя не понимают, – тихо говорю я, – всегда будут в тебе сомневаться.

Она чуть отстраняется – на дюйм, не больше – и смотрит на меня.

– А я, – говорю я, – никогда в тебе не сомневался.

– Никогда?

– Ни разу, – качаю я головой.

Она отворачивается и вытирает глаза. Я целую ее в щеку, ощутив соленый вкус ее слез. Она поворачивается ко мне.

Когда она смотрит на меня, я чувствую, как исчезают ее страхи, а тревога переплавляется во что-то иное. Щеки разгораются, кожа под моими руками становится горячей и точно наэлектризованной. Мое сердце бьется сильнее и чаще – Джульетте не нужно ничего говорить. Между нами ощутимо меняется температура.

– Эй, – говорит она, но смотрит на мой рот.

– Привет.

Она касается моего носа кончиком своего, и внутри у меня что-то сразу пробуждается к жизни. Я слышу, как мое дыхание становится прерывистым. Глаза закрываются сами собой.

– Я люблю тебя, – говорит она.

Эти слова всякий раз творят со мной нечто необыкновенное. Они меняют меня. Создают что-то новое внутри меня. Я с трудом сглатываю ком в горле. Пламя пожирает мой разум.

– Знаешь, – шепчу я, – я никогда не устану слышать это от тебя.

Джульетта улыбается, проводит носом по краю моего подбородка, поворачивается и прижимается губами к моей шее. Я сдерживаю дыхание, боясь двинуться и спугнуть момент.

– Я люблю тебя, – повторяет она.

Раскаленный жар наполняет мои жилы. Я чувствую Джульетту в моей крови, ее шепот оглушает мои чувства. На одну отчаянную секунду мне кажется, что все это сон.

– Аарон, – говорит она.

Я проигрываю бой. У нас столько важных дел и планов, я знаю, что сейчас не время, что это надо решительно прекратить, но не могу. Я не в состоянии думать.

Джульетта забирается ко мне на колени, и я коротко, страстно вздыхаю, борясь с неожиданным приливом удовольствия и боли. Когда она так близко, нет места притворству: я знаю, что она меня чувствует и понимает, как отчаянно я ее хочу. А я чувствую ее.

Ее жар, ее страсть. Она не делает тайны из того, чего хочет от меня. И это знание делает сладкую муку нестерпимой. Она целует меня один раз, нежно. Ее руки оказываются у меня под свитером и скользят по спине. Привлекаю ее к себе, и она подается вперед, устроившись у меня на коленях. У меня вырывается болезненный, томительный вдох. Все мышцы напряжены, я стараюсь не двигаться.

– Я знаю, что уже поздно, – шепчет Джульетта, – и у нас масса дел, но я соскучилась… – Она опускает руку, проводит пальцами по молнии моих брюк, и меня словно пронизывает током. Перед глазами темнеет. Секунду я ничего не слышу, кроме стука сердца, ритмично отдающегося в висках.

– Ты меня убиваешь, – выговариваю я.

– Аарон, – я слышу улыбку в ее голосе, когда она шепчет мое имя мне на ухо и расстегивает мои брюки. – Пожалуйста…

И – я пропал.

Моя рука вдруг оказывается на ее шее, другая подхватывает ее за талию, и я целую Джульетту, вплавляюсь в нее, падаю спиной на кровать, увлекая любимую за собой. Я мечтал об этом – о таких секундах, чтобы расстегнуть ее джинсы, провести пальцами по ее обнаженной коже, ощутить всю ее, горячую и нежную, льнущую ко мне.

Остановившись, я отодвигаюсь. Я хочу ее видеть, напомнить себе, что она действительно здесь и вправду моя, что она хочет меня с той же страстью, что и я ее. Я встречаюсь с ней взглядом – эмоции захлестывают, угрожая утопить, – и она целует меня. Мне не хватает воздуха. Все мысли и тревоги растворяются, сменившись ощущением ее губ на моей коже, ее рук, жаждущих моего тела.

Господи , это лучше любого наркотика!

Она целует меня так, будто знает, как отчаянно мне это нужно, нужна она, нужна эта разрядка.

И ей это тоже нужно.

Я подхватываю Джульетту и переворачиваюсь так быстро, что она даже тихо вскрикивает от удивления. Покрываю поцелуями ее нос, щеки, губы. Наши тела плотно прижаты друг другу. Я плавлюсь, превращаясь в саму страсть, когда Джульетта приоткрывает рот, трогает мои губы своими и стонет.

– Я люблю тебя, – выдыхаю я, – люблю .

Интересно, как быстро я превратился в человека, любящего вздремнуть после обеда! Прежде я не тратил столько времени на сон. С другой стороны, я не умел и расслабляться – мой сон был чисто животным, беспокойным. Но сейчас…

Закрыв глаза, прижимаюсь лицом к ее затылку и вдыхаю запах.

Джульетта еле заметно шевельнулась.

Ее обнаженное тело обжигает меня, а я не размыкаю объятий. Уже шесть часов, у меня куча дел, но я совершенно не хочу вставать.

Я целую выпуклость ее плеча, и она выгибает спину, коротко выдыхает и оборачивается. Прижимаю ее теснее. Она улыбается и целует меня.

Я закрываю глаза. Кожа еще горяча от воспоминаний о ней. Руки запоминают форму ее тела, ее тепло. Меня всякий раз поражает ее мягкость. Ее изгибы нежны и гладки. Мышцы снова напрягаются от желания – меня поражает, насколько же страстно я ее хочу.

Снова.

Так скоро.

– Лучше нам одеться, – мягко говорит Джульетта. – Мне еще нужно переговорить с Кенджи насчет сегодняшнего ужина.

Я отшатываюсь.

– Ого, – шепчу я, отвернувшись. – Я ожидал, ты скажешь что-нибудь другое.

Она хохочет.

– Ага, значит, Кенджи тебя бесит! Поняла.

Чувствую себя мелочным придирой.

Джульетта целует меня в нос.

– Я бы очень хотела, чтобы вы подружились.

– Да он же ходячее несчастье, – возмущаюсь я. – Взгляни, что он сделал с моими волосами!

– Он мой лучший друг, – с улыбкой возражает Джульетта. – И я не хочу постоянно выбирать, на чью сторону мне встать.

Искоса поглядываю на нее. Она уже сидит, завернувшись в простыню. Каштановые волосы длинные и спутанные, щеки розовые, глаза большие, круглые и немножко заспанные.

Вряд ли я когда-нибудь смогу ей отказать.

– Пожалуйста, будь с ним помягче, – просит она и подползает ко мне, нечаянно прижав простыню коленом и открывшись мне во всей красе. Я решительно сбрасываю с нее простыню, и Джульетта ахает, смутившись при виде своего обнаженного тела. Воспользовавшись моментом, снова оказываюсь сверху.

– Ну почему, – говорю я, целуя ее в шею, – ты всегда так цепляешься за эту простыню?

Она отводит взгляд и краснеет, и я снова набрасываюсь на нее с поцелуями.