Александр Шишковчук - Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2

— Ты красава, ваще, нах! — Десантура сграбастал в свои железобетонные объятья. — Охуенно отвлек их, блять! Пока они за тобой гонялись, нах, я тут подкреп встречал, гыгыгы! Зачищать есть кого?

— Уже не требуется.

— Жаль, — вздохнул Вован. — Но, все равно, уважуха, нах!

Я хотел еще спросить, где старче, но в этот момент ВДВ выдернул у меня из кармана бутыль с шаманским пойлом.

— Ебать! — радостно воскликнул он. — Ты, сцуко, и бухлом разжиться успел, нах! Заебок, нах, а то в горле пересохло, епть!

В эти несколько секунд я растерялся, поэтому не успел остановить контуженного психа. Да и как бы остановил? Сдернув зубами пробку, он запрокинул башню и вмиг опустошил почти полную бутылку.

С десантурой стало твориться что-то не то. Он замер, мышцы вздулись, рожа в дикой гримасе, на лбу чудовищные жилы. Словно гигантский тайфун, затянувший полнеба чернотой, готовый разразиться адским шквалом и тотальным дестроем. Я медленно отступил, неотрывно глядя на Вована. Прощай, Кандалакша… ВДВ и так наглухо сдвинут на всю башню, люто контужен и глубоко неадекватен Что же сейчас будет?

Рывком подняв голову, он посмотрел на меня. Зрачки, неимоверно расширенные на всю радужку, на тысячу процентов приумножили эффект и без того ебанутого взгляда. Я отшатнулся. Захотелось бежать. Бежать со всех ног, не останавливаясь. Так бы и сделал, но понимание абсолютной бесполезности этой затеи удержало на месте. Обведя взглядом помещение, ВДВ посмотрел на руки. Тяжелое дыхание шумно вырывалось из могучей груди. Блин, он даже как будто стал больше!

— Вован, ты как? Все нормально? — Где-то в глубине души теплится надежда, что колдовское пойло, наоборот, превратит его в нормального человека.

— Санек… — хрипло пророкотал Вован, качнувшись. — Чет, бля, все как-то странно, нах…

— Дружище, может, тебе присесть?

— Хороший ты человек… братка… — Глаза десантуры наполнились влагой. — Всегда эт знал, нах…

Я облегченно выдохнул про себя. Вроде все норм, значит, не убьет сейчас.

Десантник стал закидывать на широкие плечи связки трофейных стволов.

— Ты куда, Вован?

— Воинский долг, нах! — взрычал он. Вскарабкавшись по куче трупов, выпрыгнул наружу через пролом в потолке.

— Куды эт он? — раздался за спиной знакомый голос.

Егорыч с невозмутимым, как всегда, видом раскурил папиросу. Только старче может подкрасться так незаметно. Ну, еще и шаман…

— Не знаю, но, похоже, воевать снова отправился, — ответил я. — Только что, блин, всосал целую бутыль шаманского напитка!

— Ох, беда, беда… — покачал бородой старик.

С этим я полностью согласен, но мучает другой вопрос:

— Что Витег прячет здесь, в подземельях?

Егорыч мрачно глянул из-под седых бровей:

— Рано те знать об энтом, Санек!

— Да ладно, что еще за тайны? — Старик что-то знает, я сразу просек по его виду.

— Не проси, усе равно не поведаю, — усмехнулся он.

Блин, походу, тоже из ума выжил! Перейдем к вопросам, более приземленным:

— А где Пахомыч? Девка? Пацан?

— Дык, кончил его дед! Предатель паршивый! — Егорыч харкнул. — По закону военного времени… а молодежь… поди, разбежалися кто куды…

Не стал углубляться, понятно, его расстроила эта ситуация, но он поступил правильно. Нельзя прощать подлость. Снаружи, тем временем, все отчетливее доносится трескотня выстрелов.

Вован вступил в дело, вегано-пехоте Спауна будет куда проще разбить пендосский контингент. Другой вопрос: остановится ли умалишенный ВДВшник на пендосах, не примется ли за бритоголовых любителей растительной пищи? А может, и жирное брюхо Белого Брахмы беспощадно вспорет десантный клинок?

А я устал от всего этого дерьма. Не буду мешать Вовану заниматься любимым делом. Тем, что получается лучше всего — превращать в кровавое месиво вражеских выродков.

— Ну что, Егорыч, по домам? — спросил я.

— Ты-то ступай, Санек, дед нагонит!

— Вместе пришли, вместе и выбираться будем. Идем.

— Попозжа дед пойдет! — возразил лесничий.

Ну, ясно. Опять гребаные тайны, по-любому, какие-то мутки с шаманом.

— Ладно, Егорыч, до скорого! — махнув рукой, буркнул я.

— Увидемси!

Взобравшись на Эверест из трупаков, через ту же дыру, а точнее отверстие, выбрался наверх. Но свежим воздухом порадоваться не удалось. Воняет дымом, порохом и кровью. Улочка устлана дымящимися, разорванными, изувеченными останками. Здесь прошел десантура. В той стороне, куда уходит страшный след, гром взрывов, панические крики. Ништяк, может, получится уйти тихо? Первым делом заскочу в «сторожку» Пахомыча. Надеюсь мое снаряжение выживальщика — и «Сайга»! — все еще там.

Короткими перебежками двинулся в промзону. Улицы пусты. Мирняк благоразумно попрятался кто куда. Бой, судя по всему, кипит в районе стадиона и ТЭЦ. Когда уже перемочат друг друга? Пальба не утихает ни на секунду. Так и подмывает присоединиться, перебить пендосскую нечисть всю, без остатка. Но внутренний голос благоразумно твердил: это не твоя война, Санек, топай к Лене, пока не словил шальную пулю промеж глаз. Моя зая уже, стопудов, сходит с ума. Я ведь не сказал, что задержусь так надолго.

Без каких-либо происшествий подобрался к домику Пахомыча. Конечно, скорей всего, глава преступного мира Кандалакши обитал не в этой халупе, а в каком-нибудь роскошном мини-замке. Здесь, походу, типа, офис для контроля потока контрабанды. И как только мы купились? Ладно, к черту сожаления, вперед!

Мощным, как выстрел гаубицы, пинком вышиб дверь. Хлипкий замок жалобно крякнул. Прыжок в сторону. Залег возле крыльца. А вдруг, растяжка или мина? Осторожность в охваченном войной городе не помешает. Полежав с минуту, поднялся. Все ровно — можно заходить. Держа наготове «эмку», проник внутрь — никого. Отлично.

Так, мое барахло должно быть в подполе. Если, конечно, эти бандюганы не умыкнули, чтобы продать на базаре. Даже похолодел от страшной мысли. Такой вариант абсолютно неприемлем. Ведь придется остаться в городе, пока не верну родную «Сайгу». Не смогу без нее считаться тру— выживальщиком.

Сняв с плеча автоматическую винтовку, поставил возле стенки. Грязный половик в сторону, взялся за ручку люка. Ладони вспотели от напряжения. Глубоко вздохнув, потянул и…

Чуть не расплакался в переизбытке чувств. «Сайга»… мой верный карабин, а также рюкзак, одежда — все на месте! Заебись! Переодеваемся и валим!

Быстро скинув амерское шмотье и бронежилет, остался в одних труселях. Собрался натянуть термобелье… тут сзади лязгнуло. Трудно не узнать затвор АК. Замер, медленно поднимая руки. Оружие далеко, взять не успею. Блин, как я мог проморгать неприятеля? Надо было хватать шмотки и в лес. А там уже переодеваться.