Александр Шишковчук - Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2

В голову пришла отличная мысль:

— Да я не с этого завода, мужики! Наврал этим козлам. Житья не дают честному пролетариату!

Мужики переглянулись, а я продолжил:

— Представляете, пивка не дали попить нормально. Схватили прямо на рынке, полицаи гребанные! И штраф — сто пятьдесят семок!

— Так порядок в городе таков. — Усатый затушил окурок. — Неча посередь дня хуи пинать. Чего ж теперь с ним делать а, Федырыч?

— Не знаю… начальству бы надо позвонить, — задумчиво почесал залысины Федырыч.

— Подождите, подождите, — встрял я. — Вы мне сделайте трудовую справку, и я с удовольствием буду трудиться на вашем заводе!

— А где ж твоя? Это ж важный докУмент. Куда дел-то, сынок?

— В будке оставил, — опустив голову, сказал я. — На лесозаготовках. Ушел оттуда. У меня аллергия на хвою, и суставы ломит, целыми днями на морозе только пилим да таскаем, пилим да таскаем. Я бригадиру сколько раз говорил, переведи, мол, на рыбзавод! Так он знаете, что мне говорит?

— Чего же? — заслушавшись, спросил усатый.

— Говорит, иди, деревья пили, скотина. А что-то не нравится — на Арену тебя сдадим! Представляете, мужики, меня честного работника, на растерзанье к этим маньякам!

— Нда-а… — протянул Федырыч. — Лютуют оккупанты, мать их…

— Да вообще, народ за скот держат!

— Ты эт… потише… — проворчал усач.

— Сделайте мне справку, мужики. С первой получки — поляна с меня!

— Это, сынок, тебе к начальнику цеха надо. Давай, Федырыч, отведи-ка его.

Вогнав нож в брюхо, дернул вверх. Острое лезвие с треском порвало шкуру и внутренности. Затем быстрыми движениями выпустил кишки. Блять, ну и вонь! Я бросил в лоток выпотрошенную селедку и взял с конвейера следующую. Которая эта рыбина за час? Пятидесятая, или шестидесятая? Пох, главное — продержаться до конца смены.

— Чего разглядываешь? — раздался над ухом грубый ор. — Режь! Это тебе не девка на выданье! Ты, бляха, еще поцелуй ее!

Чертов начальник цеха подошел уже в третий раз. И все орет. Я же, типа, на испытательном сроке. Эх, всадить бы девять грамм свинца в этого надсмотрщика! Но мой верный револьвер лежит сейчас в шкафчике, в раздевалке. Когда Федырыч привел к начальнику, я даже пожалел о своей затее. Массивный дядька, бритый налысо, в пропитанном жиром и рыбьей чешуей фартуке, посмотрел на меня с неистовой ненавистью работодателя к нерадивому холопу. Процедил сквозь зубы: «Выпишу справку. Временную. На испытательный срок пойдешь. Но если не будешь норму выдавать, отправишься обратно, лес валить! Ну, говори, как звать! На конвейер поставлю, вместо Гоши. Какой был работник! Жаль, слег с туберкулезом на той неделе…»

Я назвался Аркадием Скворцовым. Не знаю почему. Просто первое, что пришло на ум. Зато теперь во внутреннем кармане лежит справочка. Правда, выданная всего на неделю. Теперь могу спокойно передвигаться по городу. Пусть и в нерабочее время. Конец смены должны фиксировать охранники на проходной. Без их штампика этой бумажкой можно только подтереться.

Под злобным взглядом Дмитрия Филимоныча — а так зовут начальника — я начал с удвоенной скоростью пластать ледяные рыбьи тушки. Хоть бы перчатки выдали, скоты. Вскоре лысый демон отвалил, а я сунул руки в карманы спецовки, такой же пропитанной рыбьим жиром и чешуей, чтобы немного отогреть пальцы. Блин, как же выполнить норму, сто штук в час? Стоп, Санек, какая норма? Забей, чувак. Надо только продержаться до вечера. А потом можно вернуться в сторожку к Егорычу с Пахомычем. Спирта уж, всяко, не осталось, но хоть косячок снимет огорчения сегодняшнего дня.

Рыба едет по специальной ленте бесконечным склизким потоком. Кроме меня на конвейере трудится еще с десяток человек. Вот они — настоящие мастера разделки! Наверно, до БП работали в суши-барах или ресторанах… Особенно ловко работает ножом девушка справа от меня. Если б не испачканная спецодежда и серый платок, повязанный на затылке, я бы назвал ее симпатичной. Вот умница-девчонка. Порядочная. Работает на тяжелом производстве, а ведь могла обслуживать американскую солдатню. Со своими-то внешними данными.

Почувствовав мой взгляд, заулыбалась, крикнула сквозь шум цеха:

— Ты не зевай, новенький, а то Филимоныч на вторую смену оставит!

Наверно, я сделал такое страдальческое лицо, что девушка рассмеялась.

— Вот, смотри, как нужно правильно рыбу держать… кстати, Татьяна!

— А меня зовут Алек… тьфу ты, Аркадий!

— Какое смешное имя!

После подсказок Татьяны дело пошло, куда ловчее. Не знаю, сделал ли норму, но лысый сатрап, когда сунул морду в лоток, ничего не сказал. Но даже за шутками и непринужденной беседой день тянется чертовски медленно. Обед, как выяснилось, не предполагается. За всю двенадцатичасовую смену отлучаться в туалет, можно не более, чем на пять минут. Блин, хорошо, что я утром посрал. Что за зверские порядки? Давай, Санек, пожалуйся еще в службу охраны труда. Это БП, и если ты не подготовился заранее, будь добр ишачить за пайку в этом вонючем отстойнике. Не зря все-таки построил Схрон, ох, не зря…

Наконец, зазвучали сирены, отмечающие конец смены. Слава богу, этот ад закончился. Рабочие засуетились, разгибая спины и потягиваясь.

— Пока, Аркаша, увидимся завтра! — Татьяна махнула ручкой.

Конечно же, меня передернуло от этих слов. Вряд ли вернусь хоть когда-нибудь в эту клоаку. Меня ждут более героические дела.

— Пока, Таня! До завтра.

Когда она упорхнула в сторону женской раздевалки, я поплелся в сторону мужской. Интересно, в городе еще можно купить пивка? Хотя, какое пивко? Семок-то больше не осталось.

— Ты куда это собрался, дружок? — Филимоныч встал на пути. Чуть не уперся носом в его грязный фартук.

— Так смена же закончилась.

— Какой нахуй «закончилась»?! Это для тех, кто с утра работает, она закончилась! А ты с обеда только нарисовался!

— Но…

— Никаких «но»! Че, сдать тебя патрульным?

— Нет.

— Вот и пиздуй в цех, Аркадий! Работай!

Ничего не ответив, я развернулся и направился к конвейеру. Даже сигарета, которую успел закурить на ходу, провоняла проклятой рыбой. Надо узнать, как здесь дела с профсоюзным движением. В моем сердце все сильней и ярче стало разгораться пламя классовой вражды.

Бегу во всю мощь своих неутомимых ног. Нет, не бегу, а ловко и стремительно перемещался через различные препятствия, ну, как тот чувак, в фильме «13 район». Перескакиваю конвейеры с вонючей рыбой, уворачиваюсь от крюков, которые на кран-балках перемещают огромные сетки, набитые все той же… правильно, чертовой вонючей рыбой! И всюду, куда бы только не приземлялась моя тактическая подошва, приходится делать это с особой осторожностью. Все верно, чтобы не поскользнуться на триждыдолбанной под хвост гребанной вонючей рыбе.