Коллектив авторов - V-Wars. Вампирские войны [сборник litres]

Фэйн понимал, что перемены не остались незамеченными, и скорчил странную гримасу, похожую на улыбку, но не совсем. Губы кривились как бы в ухмылке, но чувствовалось, что он мучается от боли.

– Я знаю, за что сюда попал, – ответил он.

И голос его тоже изменился, стал глубже, ниже.

Фельдман тихонечко откашлялась.

– Так почему же вы здесь, мистер Фэйн?

Арестант прикрыл на секунду глаза, все еще слегка улыбаясь.

– Уж явно не из-за подозрения в убийстве тех девок.

– Нет? Тогда почему же?

Он попытался поднять одну руку, но ремни были затянуты достаточно туго. От этого движения кровать затряслась и громко задребезжала, словно рывок был гораздо мощнее, чем казалось. Чем это было возможно в принципе.

– Меня сюда упекли, потому что здесь вот такие койки, бригады костоломов и куча всякой наркоты. Вот почему, – сказал Фэйн.

Он открыл глаза, и Суонн с внезапно заколотившимся сердцем подался вперед, чтобы рассмотреть его получше. Радужная оболочка его глаз сменила цвет с карего на темно-красный, стала цвета закопченных кирпичей. Почти черной. Белки тоже потемнели, налившись кроваво-красным.

– Господи, – ахнул Макс, – док?..

– У него кровоизлияние! – воскликнул Суонн.

Санитары ринулись вперед.

– Нет! – зарычала Фельдман. – Не трогайте его.

Все застыли, уставившись на молодого человека на кровати.

Шмидт схватил Суонна за руку, то ли останавливая, то ли ища точку опоры, чтобы самому не свихнуться от происходящего.

Майкл Фэйн окинул взглядом доктора, детектива, санитаров и человека, который изучал чудовищ. И разразился жутким хохотом.

Такого странного звука Лютер Суонн, пожалуй, никогда и не слышал – утробный рокочущий хохот на такой низкой частоте, что, казалось, волнами расходился по полу и отдавался дрожью в груди. Все в комнате замерли.

В этом смехе было столько оттенков.

Безумие.

Сумасшедшее ликование.

Полный ужас.

И тайная бесконечная надежда.

– Ерунда это все, – сказал Фэйн, и теперь этот рокочущий бас проявился во всю мощь. – Вы уже знаете, что я их убил.

Шмидт крепче сжал руку Суонна.

– Я разорвал их на куски. Высосал досуха.

В голосе звучал смех, но на щеках серебрились дорожки от слез.

Трое санитаров отступили от кровати, только Макс не сдавал позиций, но утратил былую уверенность, то и дело растерянно переводя взгляд с Фэйна на доктора Фельдман.

– Вы это хотели от меня услышать? – спросил Фэйн тихим, но страстным голосом. – Этого от меня добивались?

– Нет, – ответил кто-то, и Суонн понял, что это его голос. Сказать по правде, ему хотелось, чтобы этот человек больше вообще ничего не говорил. Ни единого слова.

Доктор Фельдман сохраняла спокойствие.

– Мы хотим знать правду, мистер Фэйн. Хотим знать, что же произошло.

– Не врите мне, – зарычал Фэйн громовым голосом, и этот полный ярости звук будто отдавался настоящими ударами.

Все отшатнулись, двое санитаров закрыли уши руками, доктор Фельдман вскрикнула и резко повернулась, одной рукой нашаривая в кармане платок, а другой зажимая нос, из которого хлынула кровь, пузырясь между дрожащими пальцами и стекая ярко-алыми каплями по губам и подбородку на безупречно белый халат.

Фэйн пристально уставился на нее, и Суонну послышался низкий безнадежный звук, похожий на стон.

Боли?

Или голода?

– Ах ты господи… – тихо вздохнула Фельдман, пытаясь унять кровь. – Мистер Фэйн…

При виде крови у Фэйна загорелись глаза, и он потянулся к ней, стараясь сесть на кровати.

– Я… Я…

Макс подошел ближе и уперся широченной лапищей Фэйну в грудь, прижимая его к постели. Он явно рассчитывал уложить пациента на лопатки без особых усилий, но его толчок возымел действие далеко не сразу. На руке вздулись рельефные мускулы, лицо побагровело от натуги и раздражения. А еще на нем промелькнуло удивление.

– А ну быстро лег на место, и чтоб не рыпался, – прорычал Макс.

Фэйн через силу оторвал взгляд от окровавленного носа Фельдман, посмотрел на Макса и взмолился абсолютно прежним, человеческим голосом:

– Убей меня, – прошептал он.

Все застыли.

– Что? – спросил Макс.

– Убей меня, – умолял Фэйн. – Немедленно. Пожалуйста, ради бога.

Макс на мгновение смутился.

– Послушайте, сэр. Успокойтесь. Перестаньте… дурака валять, ведите себя прилично, ладно? Никто не хочет вам зла, так что…

– Господи, какие же вы тупые бараны, – прошептал Фэйн. Он повернулся к Суонну. – Слышь, ты! Ты же в курсе, в чем дело. Ну объясни им, ради бога, скажи, чтобы меня прикончили.

Санитары посмотрели на Суонна, и Элис Фельдман, которой наконец удалось унять кровотечение, тоже.

– Скажи им, кто я! – заорал Фэйн. – Объясни им, что я проклятый вампир!

12 октября, 20:24, Больница Беллвью.

Ноль дней до события В.

Юки Нитобе вскрикнула и чуть не уронила мобильник.

Скрытая камера передавала на ее айфон изображение отменного качества с ясным звуком. Она все видела и слышала.

До мельчайших деталей.

– О боже!

Так и подмывало расхохотаться. Это же безумие. Какой-то балаган. Наверняка это копы подстроили, чтобы развести психически больного.

И в то же время хотелось бежать. Эти бездонные темные глаза. Голос.

Но деваться некуда, надо было наблюдать. Записывать. Готовиться к лаврам самого знаменитого корреспондента в истории журналистики. Поэтому она осталась в пустом кабинете и продолжала наблюдение, не обращая внимания на бисеринки холодного пота, скатывающиеся по горлу в ложбинку между грудей под бешеный стук сердца.

12 октября, 20:28.

Ноль дней до события В.

– Вампир? – хохотнул рыжий бугай-санитар. – Что за хрень ты…

– Молчать! – одновременно рявкнули Суонн, Шмидт и Фельдман.

В палате воцарилась зловещая тишина.

– Расскажи им, – просил Фэйн слабеющим, тихим, срывающимся голосом.

Макс выудил из кармана несколько салфеток и передал их Фельдман.

– Док, вам бы выйти отсюда. Надо бы заняться собой.

Элис Фельдман раздраженно замотала головой.

– Профессор Суонн? – обратилась она.

Суонну нестерпимо хотелось выскочить за дверь и свалить отсюда ко всем чертям, как можно дальше.

– Лютер, – прошептал Шмидт, впервые обратившись к нему по имени.

Суонн набрал побольше воздуха, стараясь не подавать виду, как ему страшно.

– Мистер Фэйн… Майкл… – начал он, – вы понимаете, что происходит? Хорошо понимаете?

В темных глазах Фэйна не осталось ничего человеческого, кроме слез. Он медленно покачал головой.

– Мы не можем поспешно вешать ярлыки, Майкл, – продолжал Суонн. – Вы это прекрасно понимаете, верно?

Фэйн кивнул. Из его груди вырвался всхлип.