Коллектив авторов - V-Wars. Вампирские войны [сборник litres]

– Я хочу понять, – настаивала Юки.

Она дотронулась до его руки, стараясь загородить этот жест собой от Риддла, подпиравшего стену с таким видом, будто он тут совсем не при делах.

Фэйн противно хихикнул.

– Вам только кажется… но на самом деле нет. Я даже чую, насколько вам безразлично. От вас так и разит равнодушием. Слышу, как стучит ваше сердце. Нет, вы не хотите понять.

– Хочу, – настаивала она предательски дрожащим голосом.

– Даже Майкл Фэйн этого не понимает.

– Но… вы и есть Майкл Фэйн, – удивилась она, пораженная внезапным подозрением: а вдруг полицейские арестовали не того человека.

Мужчина на кровати снова рассмеялся. На этот раз громче.

– Все нормально? – спросил Риддл, отходя от стены.

– Да, – поспешно отмахнулась от него Юки. – Все хорошо.

Риддл нахмурился и остался на месте.

– Мистер Фэйн, не бузите. Хватит нам на сегодня хлопот.

Пациент ответил:

– Мистера Фэйна здесь нет.

– Ну, как знаете, – буркнул Риддл себе под нос.

Юки склонилась чуть ближе.

– Что это значит? Разве вы не Майкл Фэйн?

Мужчина поджал губы и ухмыльнулся.

– Больше нет.

Сердце Юки заколотилось сильнее.

– Тогда… с кем же я разговариваю?

Человек на кровати открыл глаза. Не карие с белоснежными белками. И не кирпично-красные. Теперь в них была лишь чернота. Бездонная, бесконечная тьма. Юки ахнула.

Ухмылка расплывалась все шире, и губы разошлись, обнажая зубы. Его… зубы.

– Боже! – закричала Юки.

Риддл отпрянул от стены.

– Кто… кто же вы? – вскрикнула она.

Человек на кровати заговорил голосом, вовсе не похожим на голос Майкла Фэйна. Голос был вообще ни на чей не похож, ничего подобного Юки ни разу в жизни не слышала. В нем не было ничего человеческого.

– Я не знаю, – ответил голос. – А давайте вместе выясним?

Когда тварь, в которую превратился Майкл Фэйн, вырвалась из оков, Риддл был только на полпути к кровати.

Юки Нитобе завизжала.

Риддл завопил.

Тварь вскочила с кровати и с ревом бросилась на них.

Никогда не доверяйте проклятому индейцу.

Артус Мейтсон не мог сказать это прихожанам Баптистской церкви Баркерсвилля, которая проповедует, что Господь любит все цвета радуги. Будто Артус так и поверит такой ерунде. А что, Мейтсоны, как и многие семьи, живущие у Грейт Смоки Маунтин, рабов никогда не держали. И не потому, что денег не было, или не доверяли чужакам.

И, черт, черные даже уходили в горы, когда убегали с плантаций на прибрежной равнине. В округе Пикетт была даже гора Мулатов, где они селились и доживали дни в относительном покое и на свободе, если можно так сказать, ведь работы было мало, и только земля помогала людям как-то выжить.

Ох уж эти чертовы индейцы.

И неважно, что они были здесь первыми, селились на гранитных горных хребтах и охотились в лесах тихой золотой осенью. Профессора в колледже говорили, что индейцы даже не жили здесь круглый год, потому что у чероки хватало ума с первыми морозами спускаться на равнину.

Но профессора также заявляли, что на этих холмах когда-то бродили бизоны, а ловкие белые охотники, как Дэниел Бун, поднимались вслед за стадами и превращали их в бифштексы и шкуры. Говорили таким тоном, словно Бун делал что-то плохое. Они даже дали ему кличку «первый турист». Проклятые профессора, когда дело касалось обмана, не уступали индейцам.

Артус прищурился и посмотрел в окно. Смеркалось, через черную полоску пастбища он едва различал сарай на соседней ферме. Артус решил, что коровам ничего не грозит, потому что не слышал сообщений о мертвых коровах. Кроме той, что стащил жалкий старый Сонни Абшер и разделал, как сердцеед.

Но сердцеедам, очевидно, доставалось более легкое мясо.

Не надо было Артусу ходить в сарай Макфолла. Ни к чему совать нос куда не просят, даже если он не видел Дельфуса Макфолла целую неделю. Но Артус списал это на счет хорошего соседа, который проверяет, все ли в порядке.

В сарае он обнаружил жертв, валяющихся по лошадиным стойлам и загонам для свиней, как стадо обкуренных мулов. При свете фонаря они выглядели бледными, и Артусу потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть и осознать, что видят глаза. Люди лежали на спине, на боку, пара с кровавыми повязками на горле сопела и стонала. Но самое жуткое зрелище ожидало в хранилище для кукурузы, где сидели трое мужчин с руками, связанными за спиной крепкой веревкой. Нет, один из них не был связан. У него были длинные черные волосы, которые висели жирными прядями, когда он наклонился к шее одного из мужчин. Это был индеец, сжимавший свою жертву грубыми коричневыми пальцами, словно мясник бекон.

Индеец, наклонившийся над одним из мужчиных, был так занят, что поначалу не заметил Артуса. И только когда Артус задел фонарем столб из акации, индеец оторвался от своего занятия. Кровь стекала струйкой из перекошенного рта, в нем сверкнули два длинных клыка, а на шее жертвы открылась рана, словно широкая красная ухмылка, оказавшаяся не на месте.

Артус помчался домой не чуя под собой ног. Он не мог ни о чем думать, кроме индейца, ухаживающего за окровавленными пугалами. Как за скотом.

А если проклятый индеец покончит с теми жертвами, следом в меню будут Артус и его жена Бетти Энн.

– Видел что-нибудь? – спросила Бетти Энн. Он ненавидел дрожь в ее голосе.

Она вязала крючком маленький чепчик для внучки, но это была кропотливая работа, а она из этого делала черт знает что.

– Нет, – сказал Артус. – Может, он сегодня не придет?

– А если он не один такой?

Артус допускал это, поэтому и держал заряженную двустволку наготове у черного хода. Большинство индейцев покинуло территорию, а профессора подняли целую бучу из-за Дороги слез, будто кто-то будет оплакивать несколько тысяч чероки, упавших замертво. Черт, да они все равно мрут как мухи, а места всем не хватает, это ясно как день.

Но что, если не только индейцы превращались в сердцеедов?

Телевизор стоял в углу, звук приглушен. На крыше дома была проволочная антенна, ловившая два канала, а при удачной погоде целых три, но Артус подозревал, что на всех каналах крутили одни и те же истории, даже тем городским богачам из Флориды со спутниковыми тарелками на четыреста каналов.

Говорящие головы с нью-йоркским акцентом гудели и гудели в ящике, толкая длинные речи, и все это продолжалось день за днем.

Сначала это была небольшая история о том, как один парень подцепил странную инфекцию, которой они стали пугать всех, чтобы люди продавали свои акции. Или покупали, или черт его знает, зачем им нужно было запугивать людей. У Артуса никогда богатств не было, кроме живности, а с правилами управления по санитарному контролю за качеством пищевых продуктов и налогами, да высокими тарифами на бензин, чтобы везти их на убой в Уилкесборо, он снизил поголовье до минимума, лишь бы самому хватало холодильник набить.