Коллектив авторов - V-Wars. Вампирские войны [сборник litres]

– Но твой Костин был здесь.

Она представляла, что он мог почуять, чем они тут занимались даже сквозь пряный аромат рагу.

– Да, утром. Пришел пригласить меня на симфонию. Тебя тоже.

– Когда?

– Через два дня.

– Жалко. Я не смогу.

Руксана окинула его критическим взглядом, и он отвернулся, словно заинтересовавшись чем-то в другой комнате.

– Что, у тебя свидание, да?

Он хитро улыбнулся.

– Знаешь, у меня своя жизнь. Как и Костин, я не только сидел и все время размышлял, пока ты была в отъезде. Правда я не думаю, что Костин тоже ухаживает за сорокасемилетней вдовой.

– Сорок семь. Да она ж тебе в дочери годится!

Он хотел возразить, но потом ответил:

– Да, она намного моложе, но я просто невероятно счастлив. – Потом он сменил тему: – Расскажу тебе, что сегодня слышал в университете. И по радио передавали. Беседу о вампирах. Не вымышленных. Настоящих живых вампирах.

– Разве в этом нет противоречия, дедушка?

Он подумал над тем, что сказал и засмеялся.

– Когда-то может и было. Это что-то другое. Это просто удивительно.

– Одна девушка из нашей команды рассказывала об этом. Она из Нью-Йорка и очень беспокоилась. Она рассказывала о них, как о банде преступников, а не о чем-то сверхъестественном.

– Видишь ли, это сверхъестественное. И оно внедряется в естественную среду.

Руксана хотела что-то сказать о вере в привидений, но осеклась. Дед был взволнован, словно мальчишка, и ей расхотелось спорить.

Ее мать была женщиной практичной, которая отвергала дедушкины полеты фантазии – сказки о Бабе Яге, гоблинах, ведьмах и вервольфах.

Это, казалось, зависело от пола. Мужчины в роду все витали в облаках, а женщины были практичны и рассудительны. Это вовсе не говорит о том, что ученые не мечтают, только в их мечтах – не избушки на курьих ножках.

Подозревая, что все, о чем пишет пресса, в лучшем случае лишь преувеличение, она выбросила это из головы. Как часто говорил дед, фольклор и факт могут быть зеркальным отражением, если установить, как искажения скрывают реальный факт или предостережение о настоящей опасности. Она ему верила, хотя для нее они были так же далеки, как реальность и религия.

Через два дня она поужинала в одиночестве и вышла пораньше, чтобы не опоздать в Румынский Атенеум. Ей хотелось поехать на машине, и нужно было забрать маленький, темно-синий «Дачия Логан» с парковки. Дед не водил машину, и пока она ездила на троллейбусе, но после концерта по дороге домой она надеялась заехать в университет и забрать почту.

Концерт был чудесный, что было совсем неудивительно. Филармония имени Джордже Энеску всегда показывала великолепную программу. Их исполнение Дюка было одновременно зловещим и комичным, а Сибелиус звучал роскошно и эмоционально, впрочем, как и все его произведения. Но больше всего ее поразил Шостакович. Марика, красивый солист, исполнявший партию виолончели, извлекал из инструмента полный спектр страстей, перекликаясь с оркестром, словно его обхаживая. Во время четвертой части Руксана сидела, закрыв глаза, а музыка рисовала за ее веками целый мир, увлекая в сумасшедшую бесконечную гонку через лес. Откуда возник этот образ, она не знала, но образ леса вокруг нее был такой отчетливый, такой явный. Руксана просто замерла, уносимая вихрем музыки. Это было необычное чувство, поскольку вещь была не программной, не из тех, где история рассказывается от начала до конца.

Судя по бурным овациям вставшей со своих мест публики, адресованным Марике, дирижеру Валентину Раймонду и всему оркестру, не на нее одну так подействовало исполнение.

После она с Костином и еще пятью музыкантами пошли праздновать. Они были исполнителями классической музыки, но пили и отрывались на вечеринках как рок-звезды, у некоторых были свои фанаты. За исключением Тома, нового дружка Аурелии, второй виолончелистки, Руксана знала всех, а они знали ее. Поэтому вначале прозвучали тосты «С возвращением». Аурелия спросила про погоду в Антарктиде, холоднее ли там, чем в Бухаресте. Руксана объяснила, что вдоль побережья температура может быть вполне теплой, потому что в феврале там лето. Богдан, ударник, объявил:

– Все, на следующий год лечу зимовать в Антарктиду.

Костин прокомментировал:

– А если ты наденешь смокинг, то найдешь себе подружку среди пингвинов.

На что кларнетистка Ирина заметила:

– Разве что слепую.

Ее замечание вызвало шквал подколок и обид, пока в промежутке один из старших оркестрантов, гобоист Себастьян с густыми лохматыми бровями, не спросил:

– Кто-нибудь слышал про вампиров в Америке?

– Может, это одна из их политических партий? – предположила Аурелия.

– Или церковь. Они там изобретают новую каждые пятнадцать минут, – сказал Тома, темноволосый коротышка.

– Едва ли это новое, – ответил Богдан. – Мы, православные, пьем кровь столетиями в наших ритуалах.

– Впереди планеты всей, да, Богдан? – спросил Костин.

Богдан огромной ручищей обнял Ирину.

– А что в этом плохого? Кому охота плестись в хвосте?

– Может, примкнешь к вампирам?

– Если они существуют, – Ирина вынырнула из-под руки. – Конечно, если он присоединится к ним, то можно быть уверенным, что они исчезнут.

Аурелия повернулась к Руксане.

– Ваш дедушка – фольклорист, верно? Я даже читала одну из его книг. Что он об этом думает?

– Откуда мне знать, – ответила она. – Но он слышал то же сообщение, что и Себастьян. Как раз рассказывал, когда я собиралась на концерт.

Тома нервно, уже, наверное, в третий раз, перекинул конец ярко-оранжевого шарфа через плечо.

– Значит, если есть новость в СМИ, то и вампиры существуют?

Все посмотрели на Себастьяна. Он пожал плечами.

– Не я их придумываю.

Он опустошил бокал и заказал еще один.

– Возьмите Влада Цепеша.

– Вот-вот, – согласился Богдан. – У нас вампиры были гораздо раньше, чем у американцев. Так что мы были первыми.

Ирина покачала головой. Аурелия наклонилась к ней и громко сказала:

– Ты можешь сегодня переночевать у меня.

Тома удивленно на нее посмотрел. Руксана, заметив это, сказала:

– Ирина, лучше подстраховаться.

– Чем, презервативом или колом? – уточнил Костин.

– Оба не помешают, – ответила Ирина.

– Вы все ужасные, – сказала Аурелия.

– Скольких из нас ты отведала? – спросил Себастьян, это было настолько неожиданно, что Богдан поперхнулся пивом, и вся компания покатилась со смеху.

Руксана решила пойти домой. Она бы осталась у Костина, но тот был расположен не спать почти до утра, а она уже валилась с ног. Ей хотелось добраться до университета и до дома до восхода солнца, что ее очень смешило, потому что звучало, словно жалоба вампира… по крайней мере, старой версии вампира. И суперлуние вампиру тоже бы понравилось.