Коллектив авторов - V-Wars. Вампирские войны [сборник litres]

– Чоу Лю – большая шишка в чикагском Чайнатауне, парень. Вернее, был. Твой зеленый людоед только что его прикончил. Все говорят, что это твоя работа. Хотя он сделал с ним все то же, что и с остальными.

У меня зазвенело в ушах, и я сумел добраться до кровати, чтобы не шмякнуться на пол.

– Ой, тот Чоу Лю.

– Парень, ты работаешь на Канга. Тебя все знают. Тебя засекли в Чикаго. Не знаю, кто и как, но за тобой следят, Джон. Ребята Лю хотят отомстить, и Канг сказал, что тебя ищут.

К черту кофе. Я уже совсем проснулся. Напомню еще раз: я не пуленепробиваемый. А знаете, у кого больше пушек, чем у всей чикагской полиции? У ребят Чоу Лю.

Они меня ищут, живого или мертвого.

Я провел около десяти минут под душем, оделся, после чего выскочил из того отеля, потому что, как последний дурак, зарегистрировался под своим настоящим именем, а это означало – рано или поздно жди гостей. Гости мне были не нужны. Мне хотелось найти сестру и отвезти ее домой. Только теперь дело осложнилось. И серьезно. И здесь мне никто не поможет. Надо выбираться из Чикаго и ехать домой. Но все это было непросто.

Первым делом я должен был позвонить Кангу, хоть особого желания не испытывал. Но надо было проверить, что мы честны друг с другом, потому что плохо, когда разозлишь босса соперников, но гораздо хуже разгневать собственного.

Кангу было интересно, что я скажу.

– Ты уехал, не сказавшись, – упрекнул он холодным деловым тоном. Но, в общем, он всегда так разговаривает.

– Разве Рио не объяснил?

Я очень надеялся, что объяснил.

– Да. Нашел сестру?

– Пока нет.

Я осмотрелся и сел в старый драндулет, что купил в Колорадо. Старье, конечно, но он был дешевый и до сих пор еще не сломался. Я живу в Сан-Франциско, и обычно не езжу на машине – если нужно, беру машину родителей, но они уехали на ней в Лос-Анджелес. Поэтому пришлось импровизировать.

– Ты крепко вляпался, Джон. У меня к тебе претензий нет, но ты вляпался.

– Клянусь, я никому не сделал ничего плохого. Просто ищу зеленого людоеда, укравшего сестру.

Он что-то пробормотал по-китайски. Я ничего не разобрал, потому что говорил он слишком тихо, и я понял, что он разговаривает сам с собой, что обычно означало волнение.

– Не могу прислать тебе подмогу, Джон. Если пришлю, получится, что тоже в этом замешан. Мне это не нравится, но помочь не могу.

– Канг, да я не в обиде.

На самом деле, я чуть не заплакал. Мне не было все равно, но ничего не поделаешь. Не будешь ведь рыдать, хоть и по телефону, перед человеком, который оплачивает твои счета.

– Я просто хотел удостовериться, что ты на меня зла не держишь, пока не начались неприятности. Если они вдруг начнутся, – поправился я.

– В этом не сомневайся. У меня уже было три звонка от парней Лю. Они жаждут крови.

– Но почему моей?

– У тебя такая репутация, Джон. Ты личность известная.

– Что? С каких это пор?

О чем, черт возьми, он говорит?

– С тех пор, как у тебя появились белые волосы и клыки, парень. Я особо не парюсь только потому, что у них мандраж. Они не знают, на что ты способен, а я им помогать не собираюсь.

Жаль только, что меня это не успокоило.

– Ладно, мне пора. У меня тут кое-какие дела.

– Я знаю, это не ты.

После таких слов у меня малость отлегло.

– Найди сестру и возвращайся.

Я должен найти зеленого людоеда. Найти и избавиться от него. Может даже убить проклятую тварь, но этого я не хотел.

Но если нужно преподнести чью-то голову китайской мафии, чтобы спасти свою шкуру, как-то не хочется подставляться. Голова мне самому пригодится. Я в жизни никого не убивал. А что касается пропитания, эти жертвы были вынужденными. Я научился подпитываться жизненной энергией сразу многих людей, они лишь слегка уставали, а я насыщался, никого не убив. Серьезно. В большинстве случаев я просто иду в местный зоомагазинчик, и, когда ухожу, собаки и кошки просто меньше шумят.

Я должен найти зеленого людоеда. Должен найти сестру. Не допустить, чтобы зеленая тварь убила кого-то еще, не попасться местной «триаде». Я должен вернуть себе доброе имя. Надо не дать людоеду убить политика, который взъелся на вампиров, пока еще кто-нибудь не просек эту тему, и в прессе не поднялась шумиха против вампиров.

Слушайте, я еще на свет не родился, когда вся страна сходила с ума из-за коммунизма, желая подавить «Красную угрозу», но слышал об истерии, царившей в те времена, и не хотел ничего подобного. Я просто хотел учиться и немного подрабатывать на стороне. Хотел того, о чем мечтают все – обыкновенной жизни.

Ага, размечтался.

Мия Фитцсиммонс сидела среди журналистов на дискуссии между Мики Солано и Хью Чарльзом. Обычно для такого рода событий для прессы отводили порядка дюжины мест, и Мия могла выбирать, куда сесть, поскольку половина мест оставалась свободной.

Но благодаря преподобному Манну и его проповеди, которую Мия теперь слышала раз двести точно, а считала она исключительно для того, чтобы установить меру для своих мучений, – количество мест для прессы утроили, но сектор был переполнен. Она втиснулась между Джошем, толстым репортером из газеты штата Айова («Наши читатели хотят знать, о ком говорил преподобный… и кроме того, я на халяву съезжу в «Большое яблоко»») и не менее толстым блоггером, чье имя она так и не узнала, но который писал о вирусе I1V1. Интересно, как ему удалось получить удостоверение журналиста?

И то были одни журналисты, а операторы с камерами разбрелись по всему залу, ослепляя прожекторами всех, кто смотрел в проход.

К ее неудовольствию, Джека Наполитано, теперь работавшего в Региональной спутниковой сети, выбрали выступать в роли ведущего и не удостоили его даже отдельного стула.

Дискуссия шла бойко, и репортер из Айовы нервничал, что никто не упомянул преподобного Манна.

– Следующий вопрос, – зачитал Джек с карточки (это все-таки был Бронкс, и телесуфлер в бюджет не входил), – о смертной казни. Мистер Солано, вы хотите восстановить ее в штате Нью-Йорк, а мистер Чарльз настроен против нее. Мистер Солано, не могли бы вы объяснить свою позицию?

Солано улыбнулся и одернул темно-бордовый костюм.

– Буду рад. Когда Апелляционный суд объявил закон о смертной казни неконституционным, они вытащили пулю из ружья каждого окружного прокурора. Смертный приговор – последняя инстанция, его сохраняют для самых гнусных преступлений – но ведь надо, чтобы он был в запасе. Ну, мистер Чарльз никогда не прибегал к смертному приговору, даже когда у него была возможность, пока закон действовал. И знаете, что? Я с ним вполне согласен. В Бронксе в то время не было случаев, которые тянули бы на смертный приговор.