Юрий Мори - Метро 2035: Эмбрион. Слияние [litres]

Просто потому, что так надо: отвлекало и успокаивало.

Ираида пришла в себя почти в этот же момент. Теперь она видела и знала, что происходит. Вокруг. Над землей и на земле. В лаборатории. Внутри ее самой – и это было самое жуткое знание.

У нее отнялись ноги. Программа, отработавшая в столь причудливом режиме, лишила ее возможности передвигаться, совершенно дьявольски перестроив синапсы мозга. Похоже, что нижняя половина тела умерла. Она, Ираида, теперь была вселенским разумом, а разум навсегда стал ее частью. Только вот ниже пояса больше ничего не было. И она со всей четкостью понимала – это нельзя исправить. Судя по тому, что творилось в городе, нейрохирургии больше не существовало. Как факта. Как и многого другого, считавшегося достижениями цивилизации.

А без нее оставалось только сдохнуть.

Она закричала было, но заткнулась почти сразу же: к чему крики? Да и нет поблизости никого, даже Шварцман, скотина, сбежал в жилой блок. Оставалась единственная возможность позвать на помощь. Просто чтобы не умирать здесь, на полу, чтобы помогли занять более достойное положение перед смертью.

– Кнутов! – мысленно сказала она, не надеясь особо на ответ. Ни быстро, ни вообще. Но он отозвался почти сразу, так же мысленно – слова, образы, даже какие-то запахи приходили извне, щекотали черепную коробку изнутри.

Отдавались в ушах эхом хлопка одной ладонью.

– Да, Ираида Олеговна?

О-хре-неть… Или это ее предсмертные галлюцинации и на самом деле никто ни с кем не говорит?

– Ты в медблоке?

– Почти нет.

Странно, но в мысленной речи возникли новые оттенки смыслов, неясности, к которым надо привыкнуть. Если будет время, конечно. Вот что означало это «почти»?! Она прикрыла глаза. Даже боли не было, ничего не было – только жуткая усталость и желание спать.

Но поспать ей не удалось: кто-то поднял ее на руки как ребенка, одним движением. Она и забыла, что ее можно носить на руках. От запаха медикаментов и – почему-то – свежей крови, как в мясном ряду на рынке, она открыла глаза. Ну да, Кнутов. Он нес ее по залу управления, локтем ткнул в кнопку вызова лифта и, дождавшись кабины, зашел внутрь.

– Куда? – прошептала она.

– В медблок. – Кнутов предпочел мысленный ответ. Тренируется или ему действительно так удобнее?

Медсестра, до последнего остававшаяся со сложным пациентом, была мертва.

– Мешала, – подумал Кнутов. – Мы – часть сферы, она нет.

Мужчина положил Ираиду на лежанку в пятнах крови несчастной медсестры, отвернулся к шкафу с лекарствами и быстрыми уверенными движениями начал вытаскивать ампулы, шприцы, бутылки с физраствором и блистеры таблеток.

– Вы не умрете, – подумал он.

Ираида слышала. Более того, она словно смотрела его глазами и откуда-то знала: да, все верно, ей требуются именно эти препараты. Великая Сфера получила свои материальные части здесь, среди людей, и не собиралась отдавать столь редкие приобретения смерти. И без того безносая собрала на поверхности богатый урожай сегодня, а ведь это – только начало.

– Нужен третий, – подумала Ираида.

Опять же чужая мысль, неведомо откуда. Но их должно быть минимум трое, чтобы понять – подходит следующий объект, чтобы стать… Питомцем. Да, назовем это так. Питомцем первого Гнезда на грешной земле. Зародышем нового среди сгнившего человечества.

– Им будет Шварцман, – откликнулся Кнутов, вкалывая лекарство в пластиковую бутылочку физраствора. Свернутую трубку капельницы он прижимал подбородком к груди.

– Вас надо подлечить, а он никуда не денется.

– Ноги… все?

Кнутов кивнул. Равнодушно, словно отвечая согласием на предложение выпить чая. Никаких эмоций у него не осталось, он действовал как автомат – быстро, безошибочно и спокойно.

– Вы же знаете. Да. Я найду вам коляску наверху.

Мысль для совершенно здорового человека, каким и была Ираида до последнего часа, неожиданная. Но верная. Коляска. С колесами и моторчиком. Придется привыкать и к этому, не ползать же по коридорам лаборатории. Гнезда…

Дверь в комнату Шварцмана Кнутов открыл с помощью мастер-ключа начальника. Пинком снес мешавшую тумбочку, аккуратно обезоружил вскинувшегося было с ножом энергетика и поволок его за шиворот в зал управления.

Реактор пришлось выводить на рабочий режим заново, но Кнутова это не волновало: отныне все время вселенной было в их распоряжении. Один питомец ничего не значил, но их должно стать много, чтобы Великая Сфера могла воздействовать на землю. Вот и этого всклокоченного перепуганного человечка придется использовать.

Наверное, совсем недолго, но не в этом же дело.

Ираиду пришлось принести на руках обратно. Лекарства подействовали, она была полна сил и желания работать, а ноги… Ну что – ноги. Сверить программы и запустить исправленный, обобщенный вариант она могла и руками. Так даже удобнее.

Шварцман бился в истерике, но Кнутов насильно усадил его в кресло и пристегнул зажимы. Операция должна стать привычной, как чистка зубов. Так оно и вышло – оба первых питомца поняли это по изменению своего восприятия, знаний, памяти. Теперь было ясно, как управлять реактором, да и весь массив профессиональной подготовки ядерного физика достался им двоим полностью, несмотря на то что сам Шварцман впал в какое-то оцепенение.

Не важно. Следующий шаг им подсказала сама Великая Сфера. Шары. Должно быть три носителя из числа питомцев и три шара. Тогда можно узнать – подходит ли новый человек, достоин ли кривыми и зубцами своей энцефалограммы стать новым питомцем Гнезда. Впрочем, они и Сфера видели работу мозга совершенно по-другому, чем приборы, но смысл от этого не менялся.

Кнутов вымылся в душе, скинул окровавленные тряпки и надел один из комбинезонов, в изобилии хранящихся на складе лаборатории. Энергичный молодой человек, даже что-то военное в облике проявилось. Взял автомат для защиты от неожиданностей и в качестве аргумента в спорах, после чего двинулся на поверхность.

Нужны новые питомцы? Они будут.

Шварцман так и просидел несколько часов, пялясь на сунутый ему в руки шар. Ни на что больше он не реагировал, что и к лучшему: меньше нервов, пока не найдется замена. И чем раньше, тем лучше, его и до этого не было жалко, а теперь такого чувства для Ираиды не существовало. Голая целесообразность правила миром.

Кнутов появился ближе к вечеру, ведя с собой целую семью. Мужчина – явно постарше жены, и мальчишка лет пятнадцати. Подросток уже, наверное, – в детях Ираида вообще не разбиралась. Мелкая бестолковая сволочь, вдруг подумалось ей, но тоже – без эмоций.

Неведомо, что наговорил спасенным Кнутов, но они безропотно встали у стены. Мужчина нес с собой набитую барахлом спортивную сумку – видимо, все пожитки.