Юрий Мори - Метро 2035: Эмбрион. Слияние [litres]

В мысли Ката снова ткнулся Шамаев с какими-то паническими воплями, но сталкер отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Не до того. Разберется как-нибудь, да и сдохнет – не жалко.

«Я и Книжнику врал про Град из-за этого. Бегите отсюда. Все. Пусть у Гнезда не будет шансов до вас дотянуться. Пусть… Спина болит, в груди что-то горит, эх…

Успеть бы дописать и спрятать записку и шар. Хотя его лучше разбить, но у меня рука не поднимается. В нем – часть моей грешной души. Не могу.

Я бы мог подняться среди викингов, высоко подняться, но на крови – а это не мое. Уж лучше рабом при железках в мастерской. Недолго осталось».

Кат медленно сложил бумажки и сунул в карман. Дервиш смотрел на него, пристально, но молча. Ничем не выдавая своего присутствия. Сработало? Все вместе – должно было. Пусть станет бегущим, не важно, главное, чтобы не вернулся в Гнездо. Этот парень опасен даже больше, чем казалось вечному страннику.

– Вот, значит, как… – словно видя собеседника, тихо сказал Кат. Уж на что Дервиша сложно было пронять, но и у него сейчас по спине стекла полоска холодного пота.

Получилось?

Кат легко спрыгнул с верстака, взял в руку искрящийся шар и запустил им в стену. Брызнули осколки, смешанные с яркой вспышкой света. Дервиш повернулся и пошел к выходу, легко ступая между кучами мусора. Его дело сделано, дальше уж парень пусть сам.

Господь приведет его к нужной цели, остается только молиться.

Шамаев ждал подходящего момента.

Помощи ни от кого точно сейчас не будет, но и разойтись миром, отдав безумному Эдику патрон, он не мог. Что-то мешало. Для питомцев существо действительно не представляло опасности – если не пытаться с ним сражаться, что нерационально. Поэтому решать самому Антону, а он был настроен жестко.

– Война… – прошелестел Эдик. – Нужна помощь. Лаборатория в опасности!

Он опять присел на край продавленного дивана, не замечая торчащих пружин и клочьев обивки. Сел и схватил контейнер, баюкая его в лапах, будто внутри был не изотоп, а осколок уютного довоенного счастья.

Якорь, державший бывшего человека на свете.

– Зачем тебе патроны? – спросил Шамаев.

– Нужна помощь, – упрямо ответил Вольтарян. – Опасность…

В этот момент так и не опустивший автомат Шамаев выстрелил.

Палец словно свело судорогой на спусковом крючке, пока трясущаяся машинка не выплюнула все тридцать серебряников. Плату за давнее предательство или наоборот – кто уж теперь разберет.

Эдик будто размазался в воздухе, подлетев на месте и вытянув когти в сторону Шамаева, но пули, конечно, были быстрее. Питомцы шустрее обычного человека, Эдик превосходил в скорости и их, но равнодушные свинцовые кусочки побеждали в финале.

Две пули попали в контейнер, разворотив его как консервную банку, несколько досталось дивану и снежным полям за спиной Эдика, но все остальные попали в цель. Шамаев едва успел отшатнуться, чтобы лохматая туша не свалила его на снег.

Автомат замолчал. Щелкнул и словно устыдился приступа своей механической жизни.

– И с этим – все, – сказал Шамаев.

Кровь из Эдика, несмотря на искалечившие тело и разум мутации, текла самая обыкновенная, красная.

Дозиметр испуганно стрекотал, подобно сумасшедшему кузнечику, поэтому Шамаев не стал задерживаться. Пора было серьезно поговорить с Катом.

– Да, и у меня есть разговор, – откликнулся сталкер. – Я считаю уничтожение лишних рабов нерациональным. Надо поменять планы.

– Друзья, – вклинилась в их беседу Ираида. – Что вообще происходит? Я вижу необычное возмущение Сферы, Кат то исчезает из моего поля зрения, то появляется, а ты, Антон… Ты проявил эмоции, что очень странно для питомца!

«Кажется, у вас что-то пошло не так… – ухмыльнулся Дервиш, выходя в раскрытые ворота навстречу будущему. – Так восславим же Господа!.

Он не слышал мысли, не был частью Великой Сферы и вообще молился другому богу, но повисшее в морозном воздухе тревожное беспокойство почувствовал мгновенно. Над Нифльхеймом вставал новый день, однако что и кому он принесет, не взялся бы предсказать никто.

10 июля 2013 года. Воронеж. Гнездо. Улицы

С самого Черного Дня – это название притащил с улицы Кнутов, активно ищущий новых питомцев, – не работало радио. В лаборатории, которую Ираида теперь называла исключительно Гнездом, была неплохая станция связи: специфическая, конечно, настроенная на частоты Агентства и резервные сети спецслужб Москвы. Сейчас везде была тишина, на всех волнах.

Сотовые умерли сразу, кабельная телефония позволяла связаться с воронежскими военными Базами, но не хотелось даже пробовать. Если там есть живые – они придут сюда, в Гнездо, это дополнительные проблемы, а если их нет – тем более не стоит.

Лишнее это, созваниваться с покойниками.

Кнутов под руководством Ираиды отключил все кабели связи, так было спокойнее. Вторым шагом – с помощью уже инициированного десятка особей – стало сооружение системы защиты Гнезда. Зосс прекрасно понимала, что прямой атаки, например, военных, их убежище не выдержит. Возник резонный вопрос: как избавиться от приходящих и тем более нападающих? Минировать все подходы можно, взрывчатого добра на складе хватало, но – зная военных – и они изобретут что-нибудь в ответ. Пустят вперед саперов, да просто пригонят гражданских в крайнем случае.

С них станется, если, конечно, выжили.

– Нужна какая-то хреновина… Не мины и заграждения, хотя они тоже не помешают. Нужно нечто. Легенда места как совершенно недоступного, но чтобы люди не гибли. Каждый дурак чтобы мог прийти и проверить: недоступно, – мысленно разглагольствовал Кнутов, начисто выскребая миску с кашей и тушенкой из колоссальных запасов Гнезда. При толковом распределении склада хватит лет на тридцать. – И обратно уйти. Пугалка нужна! Но необычная… Мистикой чтоб попахивало, жутью.

– Пугалки мало. Ты помнишь, как Эдика накрыло в камере? Вот там интересный алгоритм частот. Если вынести по периметру одновременно инфразвуковые излучатели, добавить этого… Вольтарян-излучения, плюс замкнуть некоторые контуры…

Профессор зря считал Ираиду чистой воды исполнителем, ученицей, способной только обрабатывать чужие эксперименты. Была и у нее креативность, была. Просто своеобразная, уходящая в сторону технического использования открытий лаборатории. Конечно, до почти гениальности Шамаева и открытий Вольтаряна далеко, но уж как есть. Вот теперь она и смогла развернуться вовсю.

Кнутов, пользуясь вложенными в голову знаниями в том числе и Зосс, только присвистнул, когда она набросала схемы контуров.

– Защитный – просто гениально. А если на атакующий подать всю мощность?