Тим Волков - Кровь цвета хаки [litres]

Капитан Мухин, которого за глаза армейцы называли Вжиком, вытек из «Тигра», поправил ремень и каску, суетливо протер большим синим платком красную потную шею и взмокшее лицо. Габариты вояки и букет болезней, связанных с его ожирением, вызывали не только обильное потоотделение в любое время года, но и вообще приносили в жизни ряд неудобств: спецодежда и форма по заказу, тесные машина и кабинет, одышка, храп, от которого Мухин просыпался и сам, не говоря уже о супруге, отсутствие потенции, тяга к съестному, но его постоянное ограничение. Да много всего раздражало капитана, а уж служба на секретном объекте – тем более. Постоянно нужно было поносить подчиненных, чтобы держать их в узде, и одновременно выказывать свой авторитет, незаменимость, вызывать страх у солдат перед начальством. Это Мухин любил и никогда не задумывался об отношении к нему бойцов. Служба есть служба, а она во все времена подразумевала строгость, граничащую с суровостью, порядок, исполнение приказов и полное подчинение. Распоясавшиеся на «курортной» службе солдаты-контрактники все норовили нарушить устав и субординацию, поэтому держать их всегда нужно было вот здесь…

Мухин сжал кулак, затряс им, толстые пальцы покраснели от напряжения, зубы скрипнули. А теперь для проформы – разнос и готовность к бою.

– Ну, началось! – тяжело вздохнул один из воинов, вставая в строй и плотно сжимая губы.

Не успели прозвучать первые слова командира части, вылетавшие с брызгами слюны, как произошла трагедия. А вернее сказать, начался бой. Невесть откуда прилетевшая тяжелая пуля калибром 12,7 мм выбила из шеренги солдат снайпера роты, сержанта Кустышева.

Боец, пробитый насквозь, отлетел метра на три назад и распластался на пыльной обочине в форме креста, накрыв окровавленной спиной свою любимую СВД. Чуть позже издалека донесся звук выстрела, очень тихий, но давший понять самым опытным здесь воякам об огне снайпера-неприятеля.

Контрактники вмиг стали падать на землю, более молодые и малоопытные бойцы оторопело пялились на поверженного сослуживца, друг на друга и на Вжика, который затрясся мелкой судорогой, налился кровью и заорал что было мочи:

– Ложи-и-ись!

Смерть не приходит одна. Но она подчас выбирает определенные цели. Такими на войне во все времена считались те, кто наиболее опасны для противника: снайперы, пулеметчики, связисты, командиры. А в Зоне еще и проводники-военсталы.

Поэтому вторая пуля, выпущенная из «Корда» на большом расстоянии, сразила не Мухина, бестолкового нерасторопного офицера-карьериста, бездарного командира части, а ротного радиста. Боец с пробитой грудью и развороченной на спине радиостанцией шумно перекатился с дороги в кювет.

– Р-р-о-ота-а, ложи-ись! Всем в укрытие-е…

Следующими двумя выстрелами Корсар тяжело ранил пулеметчика и взорвал «Тигр», пробив ему зажигательной пулей, казалось бы, защищенный бак.

Он тут же сменил позицию, обхватив «Корд» как родного ребенка во время пожара, шустро перебежал по настилу на десяток метров вправо, на заранее подготовленную запасную лежку, устроился и стал искать новую цель, теперь уже в другом секторе обстрела.

Наблюдавший со своего НП за подготовкой к операции майор Лапердин оторвался от бинокля и попросил радиста связать его со спецназом.

– Долгушин, ты засек этого стрелка?

– Никак нет, товарищ майор. Примерное место определили, но точно еще нет.

– Так отработайте по этому «примерному месту» крокодилом, – съязвил Лапердин, играя желваками. – Мне вас учить, что ли?

– Ждали вашего разрешения на огонь с воздуха. Я не имею полномочий руководить пилотами.

– Приступай, старлей.

– Есть приступить к отработке с воздуха.

Боевой вертолет Ми-24Д вынырнул из серой пелены облаков сбоку от «Дуги», метрах в пятистах от нее, чуть завис и дал две длинные очереди из авиационных пулеметов по верхнему этажу ЗГРЛС. Уровень комплекса низкочастотных антенн на отметке в 145 м в правой части станции как сваркой срезало – разрывы зарядов раскрошили сегмент антенн площадью в сто квадратов. Вертолет выпустил две ракеты системы ПТУР, тут же сманеврировал вбок и вверх, избегая возможного обстрела, и удалился за непроглядную облачность.

– Если там и был противник, то теперь он уничтожен, – сделал заключение рядом стоящий офицер-наблюдатель.

– Как ты, лейтенант, уважительно отзываешься о беглом сталкере, – криво усмехнулся Лапердин, отпрянув от оптики бинокля. – Ишь, «противник»! В задницу его, этого противника. Преступник он и враг. Явный враг. И задача наша – уничтожить этого врага.

– Так вроде и уничтожили, товарищ майор. После шквала с вертушки вряд ли даже таракан там выживет, не то что человек.

– А ты иди и проверь. Тело мне его поганое покажи, тогда и будешь рассуждать тут. Наблюдай, лейтенант, и не разглагольствуй.

– Так точно, есть наблюдать!

– Радист, сообщи пилотам, чтобы неподалеку висели, пригодятся еще. Хотя нам и запретили превращать в руины «Дугу», хрен с этими научниками, я класть своих воинов не собираюсь… Сколько на борту десантников?

– Восемь бойцов. Плюс старший лейтенант Долгушин. Ждут приказа на выброску и зачистку.

– Рано еще десантироваться. Чую, не все еще закончилось. Хитер Корсар, не мог он так легко попасться. Ждем. А рота Мухина пусть выдвигается вперед под защитой коробочки. Только не спеша, и пусть не высовываются сильно. Но продвижение должно быть. Хватит нам пол-отделения двухсотых.

Радист стал передавать в часть Мухина распоряжение начштаба, а Лапердин снова приник к окулярам бинокля.

Боевые подразделения ОБВС осторожно выдвинулись вперед.

Наемники на корточках сползали в лог на правом фланге, сводный отряд сталкеров и анархистов неохотно двинулся по левому флангу, а бойцы капитана Мухина, прячась за броней БРДМ и БМП, медленно пошли по центру.

Корсар хмыкнул, выдохнул и нажал на спусковой крючок.

Через две минуты Лапердину доложили, что убит главарь наемников по прозвищу Пакер. Выстрел не засекли, «синие» просили снова помощи вертушки.

– Да пошли они к черту! Потеряли одного и сразу о помощи с воздуха молят. – Майор сплюнул в сторону, заметно раздражаясь. – Пусть ставят дымовую завесу и ломаными перебежками сокращают дистанцию до объекта. У них ложбина там и кусты, какого лешего им еще надо?

Корсар изогнулся, переводя обмотанный зеленой ветошью ствол «Корда» вправо, замер и затаил дыхание.

Выстрел. Уход с позиции.

На другой от наемников стороне пал с развороченной головой сержант Вешкин по прозвищу Чок. Отделение спецназа залегло и вжалось в чернобыльскую землю. Теперь все они, военные и местные группировки, осознали окончательно, что задержатся здесь надолго. А кто-то и навсегда…