Дэвид Эннендэйл - Пролог к Никее

Из двух миров, в которых шла борьба, более хрупким и блеклым стал материум. Малкадор усилием воли разделил свое внимание ровно пополам, между защитой и атакой, удерживая их в равновесии и усиливая. И со своих стен он обрушил собственный шторм. Зигзаг варп-молнии одновременно поразил множество целей. Смертные узлы шторма взорвались в психическом пламени. Тела и разумы горели вместе, уничтожение охватывало их в одной плоскости, а затем переходило в другую. Малкадор ударил снова, а затем еще раз. Его ярость была рациональной. Он взял мысль и придал ей форму, а цель оставалась незыблемой. Существа, что были мятежниками и лоялистами умерли. Он — повелитель молнии — уничтожил обе армии. У него едва не закружилась голова от ощущения силы, но его защита выдержала, и он отверг лживое обещание.

Малкадор стойко держался цели и долга, и шторм начал слабеть под его натиском. Лишившись человеческого топлива, циклоны испарились. Более крупный вихрь сжался, а течения стали терять силу, как только Малкадор уничтожил узлы. Энергия вспыхнула, утратила связность и растаяла.

Когда буря отступила, Малкадор отверг новые соблазны победы и скорости. Его дисциплина и защита были как никогда важны, и он держался за них. И все же конец битвы стал очевиден.

Затем случились два происшествия. Одно было реальным. В другом регент будет сомневаться многие годы.

Через тонкую, как паутинка связь с материумом Малкадор увидел, как Арканасия бросилась бежать. Она что-то кричала, но регент не слышал. Женщина протиснулась мимо края шеренги кустодиев, пробежала по границе обстрела и направилась вниз по склону к шторму. Ее окружили психические разряды, которые становились все сильнее.

Внутри бури что-то двигалось. Малкадор не имел точного представления, что это было. Оно появилось из глубин варпа, расшевелив потоки шторма. Это темное сознание действовало с определенной целью. Малкадор предпочел, что бы его здесь не было, но понимал, что должен с ним сразиться.

Отвечая на команду существа, которое давило на истончившуюся пелену материума, ярясь, что все еще не может проявиться, оставшиеся человеческие узлы в шторме вдруг перенаправили все свои силы. Сконцентрированная энергия вырвалась из шторма и ударила прямо в Арканасию. Ее аура взорвалась ослепительным блеском. Она росла, превращаясь в колосса из чудовищного, ослепительного света. Камни вокруг женщины вспыхнули огнем.

Арканасия остановилась. Повернулась.

Малкадор увидел грядущую атаку. Он отступил из бури, поспешив на защиту своего тела. Но она вцепилась в него, и регент замедлился, слишком замедлился. Коллатинус тоже увидел опасность, и кустодии направили болтерный огонь на Арканасию. Снаряды взрывались на границе ее ауры. Буря еще больше уменьшилась, ее оставшаяся ярость обратила женщину в сгусток огромной энергии.

Арканасия посмотрела на Малкадора. Ее лицо исказилось от боли, силы и безумия. Она протянула руки к старику, и он понял, что ему не выдержать того, что произойдет.

Момент растянулся, а Арканасия не атаковала. Она выкрикнула одно слово «ИМПЕРАТОР!» и подняла взгляд. Из ее тела вверх ударил вулканический выброс варп-пламени, направленный в никуда и высушивший ее ауру.

Снаряды пробили истончившуюся энергию, и женщина упала.

Освободившись от варпа, Малкадор приготовил ответный удар, но когда увидел, как свечение вокруг Арканасии погасло, остановился.

— Прекратить огонь, — приказал Коллатинус. Он вместе с Малкадором медленно подошел к упавшей женщине.

Буря стихла. На земле, которую она скрывала, лежали обугленные тела, скорчившиеся от уничтожившей их боли. Их деформации шокировали. Один был почти шестиметровым, у другого имелось пять рук, а у третьего — куча черепов, проросших один из другого. В каждом случае осталось достаточно от человеческой формы, чтобы продемонстрировать, кем мертвые когда-то были.

Плоть Арканасии сгорела от внутреннего пламени. Хотя в нее попали болтерные снаряды, остатков психического барьера хватило, чтобы уменьшить силу их ударов и не позволить им искромсать тело. К удивлению Малкадора женщина была еще жива, хотя и едва.

Сварившиеся глаза Арканасии ничего не видели, но все же повернулись к Малкадору, когда тот опустился на колени возле женщины.

— Я не хотела этого, — прошептала она.

— Я знаю.

Скрюченная почерневшая рука вцепилась в его одежду.

— Моя мечта была недостаточно хороша, — сказала она. — Пожалуйста, Первый лорд, постарайтесь лучше.

— Что-то будет сделано, — заверил он ее.

Ответа не последовало. Ее рука обмякла, а глаза застыли.

Малкадор поднялся. Он медленно осмотрелся, глядя на тела и последствия психической бури.

— Что-то должно быть сделано, — сказал он, в этот раз Коллатинусу.

— Она права? — спросил кустодий. — Лучшая подготовка могла повлиять на результат?

«Или усугубить опасность» — подумал Малкадор.

— Я не знаю, — ответил он. Кроме того его обеспокоил тот факт, что не дисциплина остановила Арканасию от нападения. Это была религиозная вера. Именно то, за что он должен был осудить женщину и помогло ей остаться верной. Это не обнадеживало. Император был прав, приказав покончить с верой. Она таила слишком много опасностей. «Что если мятежниками двигала другая разновидность веры?» — подумал регент.

— Не мне принимать решение, — сказал Сигиллит.

— Его нужно принять в ближайшее время, — сказал Коллатинус.

— На этом я и буду настаивать. Думаю, так и случится.

Удовлетворенный Коллатинус кивнул.

Малкадор оглянулся на Арканасию. С окончанием бури яркие лучи солнца осветили долину, но он ощущал только тень.