Дэвид Эннендэйл - Пролог к Никее

Вихрь нереальности вцепился в него, стремясь безграничными и ужасающими посулами вырвать из материума. Малкадор стойко держался, сохраняя стороннее восприятие себя и окружающей обстановки. Он знал, кем был. Ощущал свое тело, хоть и издали, как будто сознание существовало рядом с этим бледным, костлявым существом в мантии с накинутым на голову капюшоном. Воспринимал самыми гранями своих чувств комнату, в которой находился, ее восемь покрытых рунами стен. Варп хотел, чтобы он отказался от всего этого. Малкадор видел опасности, но не отвернулся. Задание было слишком важным, вопросы — слишком существенными, а вероятности — слишком грандиозными для него, чтобы поступить иначе.

Зал Вихря находился глубоко в подземельях Коронного шпиля Императорского дворца. Он не был первым сооружением, построенным Малкадором для изучения имматериума. На вершине шпиля ранее находилось другое помещение, но даже со всеми замурованными окнами регент слишком сильно ощущал внешний мир. Воздух, небо и открытость материума были слишком близки, отделенные только стенами. Они мешали абсолютной концентрации, необходимой ему для понимания и сопротивления варпу. Глубоко под землей ситуация была иной. Скала окружала комнату, комната окружала его тело, а тело окружало разум, и в этой полностью материальной темнице все препятствия для медитации исчезали.

Зал был восьмиугольным. Как выяснил регент, эта форма лучше расширяла горизонты варпа. Гексаграмматическая гравировка на стенах продолжала совершенствоваться. Малкадор изучил уже многое из того, что облегчало психическое путешествие, а также то, что поддерживало силы для возвращения из него. Но все еще имел поверхностные представления о возможных конфигурациях.

Малкадор сидел на базальтовом троне с золотой, железной и медной инкрустацией. Она также совершенствовалась, постепенно превращая трон в оптимальный для этого задания инструмент. Хотя само каменное кресло было древним. Эту реликвию из глубокой древности Эпохи Терры подарил Малкадору в помощь его работе Император. Когда регент оказался в жестких объятьях трона, то почувствовал, как в самой сущности сиденья гудят течения варпа. Хотя оно было высечено из массивного куска материума, своей сутью тянулось к порогу между двумя измерениями.

Другой мебели в комнате не было. Трон стоял на возвышении возле северной стены. По полу Зала Вихря вился хаотичный набор рун, но для погрузившегося в медитацию Малкадора они были невидимы. Вместо них он видел только варп. Тот выглядел для него вихревым туннелем, бесконечным падением в царство безумия и возможностей. Малкадор не был уверен, исчез ли пол на самом деле, и было ли его путешествие полностью психическим? В процессе работы регент едва воспринимал Зал Вихря, тот не принадлежал ни к материуму, ни имматериуму, но сразу к обоим.

Сознание Малкадора перемещалось через бурные течения варпа, исследуя, проверяя и размышляя. Возможности манили его, а шторма заставляли держаться настороже. Все, что он пережил и узнал с тех пор, как начал изучать имматериум, только усилило его противоречивые порывы. Здесь было столько силы, которую можно было использовать во благо человечества и ради мечты Императора об Империуме. Опасность тоже присутствовала, о чем регент никогда не забывал. Вопрос, над которым он бился, заключался в одном: перевесят ли перспективы риски? И до сих пор он не знал ответа. Чем глубже Малкадор погружался, чем больше соприкасался с необъятным, тем дальше ускользало от него окончательное решение.

Его разум летел сквозь сталкивающиеся волны нереальности. Вид неистовых течений приводил его в восторг, в то время как тени, которые никак не хотели принимать определенную форму, грозили темным знамением. Малкадор мчался сквозь искажения снов, подобно кораблю, погружающемуся в атмосферу газового гиганта.

Хотя сама идея пространства не имела смысла, между узлами в варпе и специфическими точками в материуме существовала взаимосвязь. Когда разум регента приближался к этим пересечениям реальности и Хаоса, ему казалось, что если он надавит чуть сильнее, то снова пронзит пелену и его сознание выйдет из эмпиреев в другой части галактики.

Он ни разу так не поступил. Ему совсем не хотелось узнать, что случится, если он столь бесповоротно разделит свой разум и тело в материуме. Он должен выяснить, возможно ли укротить силы варпа, и определить пределы риска. Некоторые границы определенно нельзя переступать.

Что-то позвало его. Сначала зов был далеким, неопределенным, но его разум отреагировал на возмущение, как на нечто важное, то, что необходимо узнать. Он повернул в ту сторону. Вскоре его сущность отреагировала на неслышимый, но ощущаемый гром. Перед Малкадором сформировался шторм, насыщенный сплавом несуществующих цветов. Он сверкал возможностями. Сражались созидание и разрушение, и шторм рос в размерах. Он уставился на Малкадора вихревым оком. И ярился на регента зияющей пастью. В нем было что-то важное, что-то огромное и растущее в размерах. Хотя Малкадор не смог прочесть природу шторма, он знал, что должен обратить на него внимание.

Малкадор позволил внешним потокам бури увлечь себя поближе. Когда он приблизился, мощь вихря причинила ему боль. Он едва смог рассмотреть его. Течения швырнули на неистовую орбиту. Понимание оказалось на расстоянии вытянутой руки, но в последний момент регент почувствовал, как раскрылись жаждущие проглотить его челюсти, и отпрянул.

«Не спрашивай, что это такое», — сказал он себе. Усилие, направленное на формулировку связной мысли, оттянуло его от алчного центра шторма. — «Ищи, где оно».

Это он мог сделать с меньшим риском. Он мог поискать прикосновение материума, связь, которая соединяла конвульсии варпа с их соответствием в реальности.

Малкадор снова приблизился, двигаясь по границе циклона из грез. Он не смотрел прямо на него, а пытался ощутить то, что находилось внутри. Всмотреться вглубь. Буря была гигантской. Она ревела мощью непревзойденного катаклизма. Наполненная тайнами, которые вот-вот раскроются. Она тянулась к регенту, приглашая его. Она желала, чтобы он присоединился к пляске. В ней находились чудеса. И он должен увидеть их. Узнать их. Стать ими. Потому что вскоре все будет вовлечено в откровение.

Малкадор не знал природы истины, взывающей к нему, но видел чудовищность ее силы, и потому сопротивлялся. Он боролся всей своей психической мощью, чтобы остаться над штормом, одновременно пытаясь постичь то, что лежало за его центром. Где-то, в почти забытом уголке реальности, тело Малкадора изогнулось в муке напряжения. Нить, что связывала его с самим собой и сохраняла его личность, гудела и растянулась до предела. Малкадор искал секрет и отворачивался от секретов. Парадокс отрастил зубы. Принял свою собственную форму в варпе. Он вцепился в регента, окружил его со всех сторон. В следующую секунду он разорвет старика надвое и швырнет его расколотую личность в вихрь.