Андрей Респов - Небытие. Ковен

Под навесом. послышался недовольный шёпот, который тут. же смолк, едва. Царица. Шаранг недовольно. дёрнулащекой.

В гробовой тишине раздался протяжный, полный страдания крик хуманки, исполненный невыносимой боли.

Эфери Габар удовлетворённо. кивнула. и с

облегчением. села. на. услужливо. пододвинутое одной из чарр кресло. Крик Инфы резко. оборвался. Облако. стало. понемногу таять, пока. совсем. не рассеялось. Гладь ОзераВозрождения была. девственно. чиста.

— И это. всё? — недовольная гримаска. на. личике эфери Кхароз словно. дала. команду к обсуждению. Шаранг загомонили.

— Принесите тирра… подождём… — невозмутимая правительница. отдала. распоряжение прислуге.

Но. не успели. служанки расставить изящные столики, инкрустированные драконьей костью, как посреди Озерапод дружное «Ах!» медленно. всплыло. тело. девушки.

Нет, это. была. уже не хуманка. с белоснежным. телом…

На. поверхности Озера. покачивалась девушка, но. с оттенком. кожи, приличествующим знатнейшим. дочерям обитательниц пустыни.

— ПТттттттаранг!!! — ликующий многоголосый крик грянул из-под навеса. и затерялся в утреннем небе. Возбуждённые магессы и члены царской семьи столпились у самых колонн перед линзой, жадно. вглядываясь детали.

Царица. жестом подозвала. чарру Будан:

— Всё приготовили, как я велела.?

— Да, Великая! Можно. начинать испытание.

Эфери Габар встрепенулась:

— Иргар, может. не будем. спешить?..

— Напротив, наставница, — Царица. Шаранг встала. с походного. трона, что. был установлен на. возвышении под навесом, — я сразу хочу узнать, с кем нам. придётся иметь дело. К тому же, бессмертной ничего. не грозит. Ну умрёт разок-другой, велика. беда… Эритан! Чотшек! Кхароз! Зелерин! Я объявляю Испытание Стихий!!! — под восторженные вскрики приближённых

правительница. указала. на. площадку перед озером, которую неспешнопо. периметру оцепляли чарры.

— Ну что. ж, Инфа, — прошептала. едва. слышно. Эфери Габар, ничего. ещё не закончилось.

Она. сформировалаМалого. Астрального. Вестника. и стремительно. направила. его. по. дрожащей струне к телу новообращённой шаранг.

Вестник невидимой стрелой скользнул над гладью Озера и пронзил грудь девушки. Ресницы дрогнули. И Инфараспахнула веки.

Глава десятая

INGUZ и URUZ

— Ло, что за свинство? Ты использовала почти всю горячую воду! — возмущённая орчанка в сердцах бросила ковш в бадью, где тёплой воды оставалось на самом донышке. Использованная, пополам со щёлоком, она грязной остывшей пеной плескалась в лохани.

Пока Королева смывала с себя дорожную грязь, а орчанка заботилась об их ужине незаметно пробежал час. Тёмная альва развалилась на своём топчане, приятно удивлённая наличием чистого постельного белья в такой дыре. Видно и правда в этом трактире останавливаются благородные хуманки.

— Что ты возмущаешься, Гудрун? Или у тебя закончилось серебро? Крикни трактирщику и тебе принесут ещё одну бадейку. — обнажённая Королева повернулась на бок, честно взглянув в глаза Ведьмы и невинно хлопая ресницами.

Уставшая до дрожи в коленях орчанка хотела резко отчитать наглую альву, но молча плюнула и стала раздеваться. Постелила под ноги грязную рубаху, выхватила из стопки, принесённой служанкой, чистую тряпицу, смочила её в почти остывшей воде и стала тщательно и с наслаждением протирать кожу, начиная с лица и шеи.

Хозяин не поскупился на две толстые восковые свечи, поэтому света хватало. Языки свечного пламени отбрасывали дрожащие тени на немудрёную обстановку и сильное, прекрасное в своей наготе тело орчанки. Обтирания влажной тёплой тканью, игривый и лёгкий вечерний ветерок, врывающийся через распахнутые створки окна, доставляли Гудрун настоящее наслаждение. Наконец-то можно было немного сбросить напряжение. Жизнь продолжается! Она снова осталась жива. Видимо, духам угодно продолжать подвергать её испытаниям в мире живых.

— Сколько тебе лет, Ведьма? — Лоос, завёрнутая, как и Гудрун, в чистые простыни, пристроилась, скрестив ноги на краю низкого топчана, пододвинув к себе широкое блюдо с фруктами, толсто нарезанный козий сыр и кровяную колбасу. Орчанка едва успевала подливать слабенькое домашнее вино в оловянные кружки. Аппетит Тёмной вызывал добрую зависть.

— А ты как думаешь, Ло? — Гудрун откинула волосы, делая глоток виноградного нектара.

— Честно говоря, не знаю. В моём мире, я только сейчас это поняла, никогда не задумывалась о возрасте. Я и своих годов никогда не считала.

— Уж тридцать зим в прошлом году миновало, как мой отец, шаман Вергудрун Бычья Голова повязал алую ленту на основной столб своего шатра. И будь жива моя мать, да будут щедры к ней духи Степи, она бы выдрала у меня все волосы за мою непутёвость.

— Вот как? Это за что же? Ведьма ты не из последних, магесса, Рунный Грандмастер, Адепт Ковена. или я чего-то не понимаю?

— Эх, Ло. Самого главного я ни отцу, ни матери не дала. внуков. — Гудрун замолчала, забыв разлить в опустевшие кружки вино. Яркие огоньки свечей отражались в глубине её зрачков, как затухающие звёзды надежды.

— Ха! Нашла о чём жалеть. Детишек не произвела на этот свет. Ты бы уже вчера их сиротами оставила, не подумала? А так и жалеть не о чем, живи, да не оглядывайся. В Ковен же тебя не на аркане тащили, сама захотела.

— Сама, ох, сама. Правда твоя, Ло. Пристрастилась я к магии, жизни без неё не вижу. Кому такая мать нужна? Нечего жалеть. Давай лучше спать. Чувствую, день завтра будет богат сюрпризами.

***

Грохот сапог по лестнице и последовавший за ним настойчивый стук в дверь заставили Лоос приподняться с кровати и, приоткрыв один глаз, выдать такую многоступенчатую тираду, что шум за дверью затих на целую минуту:

— … не стоите и волоса на заднице Подгорного! Дадут мне выспаться, наконец, проклятые хумансы?!

Орчанка же, напротив, молча поднялась с топчана и тихой кошачьей походкой, прихватив со стула один из эльфийских мечей подошла к выходу и, осторожно отодвинув щеколду, мощным ударом ноги открыла грубо сколоченную дверь. Стоявший за ней с тихим всхлипом успокоился на полу таверны, остальные ошарашено замерли, уставившись: кто на остриё меча, плясавшее на уровне их лиц, кто на обнажённую орчанку, пылающую праведным гневом не выспавшейся Ведьмы, а кто и вовсе, чуть не намочил штаны при виде Грандмастера, пылающего кровавым отсветом боевых рун на теле.

— Чего надо?! — рявкнула орчанка прямо в лица замерших баронских воинов, которые так и стояли столбами, пока из-за их спин не вышел высокий, светловолосый и крепко сложенный юноша в длинной и дорого кольчуге, змеиной шкурой, охватывающей его широкие плечи. На широком поясе воина покоилась двулезвийная секира и широкий короткий клинок.