Эрик Рассел - Избранные произведения в одном томе

Пока мы занимались ремонтом, Квирк сумел отыскать пропавших разведчиков. Обратно он вернулся с телами спутников Хайнса.

Судя по всему, наши разведчики приземлились прямо на дороге — Хайнс не знал, что «пульмановский вагон» блокировал его радиопередатчик. Хайнса взяли в плен. Остальные двое погибли в схватке, и автоматы тут же потеряли к ним всякий интерес. В тот же вечер мы похоронили павших вместе с Эндрюсом и остальными.

Ещё долго после наступления темноты марсиане трудились, озаряя окрестности яркими синими вспышками сварки. В разных частях корабля продолжались ремонтные работы. Мы были вынуждены шуметь, но рисковать стоило.

Все это время настроение Мак-Нолти менялось от мрачной меланхолии до веселья. Похоже, наш шкипер мрачнел, когда размышлял о возможности новых нападений до завершения ремонта. Ну а веселел Мак-Нолти, когда ему верилось, что мы выберемся из этой переделки живыми, да ещё и с трофеями, состоящими из трех разбитых шаров и двух изувеченных гробов. Все остальные обломки противник захватил с собой. Или можно выразиться иначе: вынес с поля боя раненых и убитых.

К двум часам утра работа была завершена громкими победными криками. И мы стартовали. В грузовом трюме правительственные эксперты хлопотали над нашей добычей. Пролетев над местами былых сражений, мы приземлились на окраине второго города.

— Здесь про нас ничего не знают, — заметил Эл Стоу. — Посмотрим, как машины к нам отнесутся.

Я засек время. Атака началась через тридцать семь минут.

Здесь автоматы применили иную тактику. Сначала появились репортеры, которые нас изучили самым тщательным образом, после чего вернулись в город. За ними прибыла дюжина пульмановских вагонов, они тут же направили на корабль зеленые лучи. Стив Грегори выскочил из рубки, жалуясь, что передатчик вышел из строя. В подтверждение своих слов он яростно размахивал бровями.

Между тем рядом с вагонами собирались новые силы. Автоматы с множеством рук и встроенных инструментов устремились к корме «Марафона». Не обошлось, конечно, без шаров и гробов.

Прибыли два жирафа и стали фотомоделями для молодого Уилсона. Шкипер решил, что мы ждали вполне достаточно и не следует подпускать врага к вспомогательным двигателям. С оглушительным воем «Марафон» взмыл в небо, оставив на земле разочарованного врага.

Двадцать минут спустя мы бухнулись неподалеку от широкого, но не слишком оживленного шоссе и принялись ждать гостей. Первым появился фоб на восьми топочущих ногах, с четырьмя сложенными руками, двумя щупальцами впереди и идиотским медным завитком, торчащим вверх, точно единственный волос. Шестеро из нас преградили ему путь, полосуя огнем лучевых пистолетов, — конечно, это было красиво, но не более того. Мы прекрасно знали, что едва ли сможем причинить вред металлическому врагу.

Идея принадлежала Элу — Мак-Нолти согласился ее реализовать с большой неохотой. Шкипер дал добро на засаду только после того, как рядом была спрятана артиллерийская установка. Я видел, что восемь стволов выглянули из ближайшего шлюза, когда фоб замедлил шаг и остановился.

Ещё шестеро землян обошли жертву сзади, а четверка заняла позицию с противоположной стороны от «Марафона». Гроб поглядел на нас блестящими линзами, вопросительно покачал медной антенной. У меня возникло странное предчувствие, что автомат предчувствует свою погибель и вызвал подмогу. Впрочем, если фоб бросится вперёд, мы не сумеем его остановить. Он пройдет через наши ряды, как нож сквозь масло.

Некоторое время чужак смотрел на нас. Затем он попытался сделать обходной маневр, но обнаружил на флангах заслоны. Тогда он вновь повернулся передом к нашим основным силам и застыл. Все молчали, напряжение становилось невыносимым.

— Так я и думал — это обычная железяка, — проговорил Эл, хладнокровно игнорируя тот факт, что он и сам был сделан не из плоти и крови.

Дерзко приблизившись к фобу на расстояние три или четыре фута, Эл Стоу поманил его, развернулся и спокойно зашагал обратно.

Жест этот одинаково воспринимают в любом мире. Однако я не особенно рассчитывал, что механическое существо подчинится. Но я ошибся!

Гроб медленно следовал за Элом, словно укрощённая лошадка. Так я в первый и последний раз увидел, как наш обладатель гаечного ключа выпустил его из рук.

Подойдя к вытаращившему глаза Мак-Нолти, который стоял возле шлюза, Эл сказал:

— Вот видите? У них есть своя этика. Он полагает, что стал моим пленником и должен подчиниться судьбе. — Эл Стоу отвел фоба в трюм, где пленник и остался, — Скорее всего, он потеряет способность двигаться, как только мы окажемся вне сферы действия радиомачты. Пусть Стив займется им — может, удастся вернуть механизму способность двигаться при помощи портативного блока питания.

— Хм! — сказал Мак-Нолти, оторопело глядя на фоба. Потом он повернулся к Блейну: — Попроси Стива спуститься сюда.

Капитуляция серьезного противника занимала наши мысли, пока мы закрывали шлюзы и готовились покинуть планету. Похоже, здесь привыкли сражаться крупными отрядами, а отдельные бойцы в расчет не принимались. Мы не могли проникнуть в разум фоба — если у него вообще был разум. Возможно, если бы мы отпустили пленника, его ждала бы та же судьба, что и лангустов, без чести возвращавшихся к своим соплеменникам.

Обычай лангустов нам казался абсурдным, и уж совсем абсурдной казалось неприятие свободной инициативы, которой обладали мы. Или это с нашей стороны глупо сравнивать этику инопланетян с человеческой? Быть может, все дело в сущности человека. Я не слишком образованный, плохо знаю историю, но, помнится, читал, как в древности японцы отказывались признать своих солдат пропавшими без вести и объявляли их мертвыми.

Но прошло совсем немного времени, и мы узнали, что корпоративная ментальность имеет не только недостатки, но и достоинства. Мы взлетели с черно-красной почвы и в последний раз устремились в небо этого абсурдного мира, пробили слой облаков и наткнулись на четыре длинных черных корабля. Нам уже доводилось видеть такие же ракеты в небе — сейчас они летели, выстроившись в ровнейшую линию.

Тут не может и речи идти о том, что ведущий заметил нас первым и передал приказ остальным. Нет, корабли нас обнаружили одновременно и отреагировали мгновенно, двигаясь с поразительной синхронностью. Их поведение навело меня на мысль об известном феномене: стая птиц изменяет направление полета или перестраивается, садится или взлетает, действуя так, словно ею руководит единый разум. Корабли исполнили тот же птичий фокус. Они одновременно изменили курс, перестроились и обрушили на нас все те же зеленые лучи, которые и раньше не причинили нам вреда, но вывели из себя Стива Грегори. Взаимодействие вражеских кораблей было практически идеальным.