Дмитрий Лазарев - Сеятель [litres]

– Здесь мы все равно сдохнем, – пожала плечами Ольга, – только чуть-чуть попозже. Для тебя играют роль эти двадцать-тридцать минут? Для меня – нет.

– Точно. Рехнулась, – поставил диагноз кинетик, со злости впечатав еще одного зачумленного в противоположную стену коридора.

Ольга решительно приблизилась к отцу и протянула руку:

– Пошли, папа!

– Оставьте… Без меня… у вас больше шансов! Возьми… карточку в кармане… Она… откроет…

– Разговорчики в строю! – прикрикнула «лояльная». – Прикажешь тебя нести? Я понесу. Но моя грыжа будет на твоей совести! И учти, без тебя мы можем застрелиться, но не найти нужную пробирку среди ваших реактивов.

Андрей Игоревич скрипнул зубами и с помощью дочери поднялся на ноги. Обхватил было ее за плечи, но подошедший Петр решительно отстранил Ольгу.

– Тоже мне тяжелоатлетка! Этот вес я уж как-нибудь сам. А кинетику свободные руки не обязательны.

Подумав, «лояльный» не стал подставлять плечи, а просто, не мудрствуя лукаво, взвалил Андрея Игоревича на спину, словно мешок картошки, и прихватил его запястья, чтобы не свалился. Пока Петр возился с отцом, в следующего зачумленного пришлось стрелять Ольге. Пуля попала красноглазому в грудь и опрокинула его навзничь. На лица их «лояльная» старалась не смотреть, боясь кого-нибудь узнать. Еще двоих снес кинетическим ударом Петр, после чего они шагнули в коридор. Едва не врезались в высокого худого зачумленного, которого кинетик с перепугу так шарахнул, что красноглазый сполз по стене мешком переломанных костей. В следующего практически в упор выстрелила Ольга. Она понятия не имела, что у нее за пистолет и сколько в нем патронов. Надеялась только, что больше десяти.

Дальше, к своему великому удивлению и радости, «лояльная» обнаружила, что налево путь свободен. А вот справа надвигалась толпа.

– Скорее! – срывающимся голосом крикнула Ольга и выстрелила в прущего впереди широкоплечего зачумленного, чтобы тот рухнул под ноги остальным и хоть немного их задержал, а сама двинулась следом за ушедшим вперед Петром.

Тому явно приходилось тяжеловато – Андрей Игоревич Завадовский был мужчиной весьма внушительной комплекции, да и сил у «лояльного», похоже, оставалось всего ничего.

«Ну же, еще чуть-чуть! Еще немножечко везения – и мы доберемся до лаборатории пятнадцать, где антинова. И где целая дверь. Ну, Господи, я знаю, что очень долго была плохой девочкой, но разве я так уж много прошу?»

Видимо, слишком. Такой ответ на ее безмолвный вопрос последовал сразу за поворотом в нужный коридор. Там были зачумленные. Много зачумленных. Они бестолково шарашились от стенки к стенке и наглухо перегораживали подход к двери с заветной табличкой «Лаборатория 15». И сзади толпа напирала. «Лояльной» захотелось завыть от накатившего отчаяния…

– Аааааа!!! Твари!!! – вопль был столь громким и неожиданным, что Ольга с перепугу чуть не выронила пистолет.

А в следующий миг в коридоре за спинами зачумленных, перегородивших подход к вожделенной лаборатории, полыхнуло яростное пламя.

Кинетические удары, сыплющаяся с потолка штукатурка, вспышки пламени, запах горелой плоти, покрывающиеся инеем от морозных ударов стены и кровь, заливающая пол. Впереди шел бой, но Дмитрий не смотрел туда – там разберутся без него. В голове отбойным молотком колотились слова оставленного снаружи псионика: «Тревога! Сувайвор на базе!», а взгляд не отрывался от появившейся из ниоткуда шатающейся фигуры.

«Что за хрень вообще происходит?!»

Подобные вопросы, даже мысленные, были совсем не в стиле сыщика: с его могучим интеллектом он был обычно куда конкретнее и точнее в формулировках. А сейчас это стало показателем уровня его стресса. Два одновременных диких форс-мажора, попирающих все постулаты теории вероятности. Какой сувайвор?! Откуда?! Их же не осталось никого – все погибли! Или… тот самый? Из Лесногорска? Но как?! Когда схлопывалась аномалия, он же не мог оттуда выбраться! Или мог? Значит… это он покрошил тех Новых, которых Дмитрий отправил за его беременной подружкой? О-хо-хо! По спине пробежала волна холода. Если сувайвор до него доберется…

А это тогда кто?! Шатающаяся фигура постепенно приближалась, и с каждым ее шагом взгляду «лояльного» открывалось все больше жутких подробностей. Это был мужчина, и он истекал кровью. Хотя нет, это определение будет неполным – он истекал кровью и терял куски плоти, словно был шагающим мертвецом, который разлагался на ходу. Вот на глазах Дмитрия у него отвалились два пальца на левой руке и кусок правой щеки, обнажив часть зубов в жутком оскале. Из-под сомкнутых век текли струйки крови. Из носа, ушей и рта – тоже. Он не мог ничего видеть, но целеустремленно шел на Дмитрия. Он вообще не мог оставаться живым, но двигался. Конечно, эпоха метеоритного дождя заставила людей пересмотреть все категории возможного и вероятного, но то, что восставших из могилы мертвецов не бывает, до сих пор казалось незыблемым. А если это не ходячее опровержение, то что?!

Дмитрий чувствовал, как за его спиной затаили дыхание псионик и Кейт. Последняя, наверное, уже сорвала бы голос от постоянного крика, не контролируй ее Новый. А псионик, похоже, находится на грани того, чтобы удариться в панику и обратиться в бегство. Внезапно обострившаяся в последнее время чувствительность Дмитрия к особым энергиям сейчас говорила ему, что псионик уже попытался атаковать «мертвеца» на ментальном уровне, но безуспешно: тот как ковылял на них, так и ковыляет. Вот у него подломилась левая нога – из окровавленной штанины выпал кусок плоти, возможно, из-под коленки с куском сухожилия. Неизвестный рухнул на пол и дальше продолжал двигаться ползком.

Дмитрий поймал себя на том, что его вспотевшая и дрожащая рука сжимает пистолет и тщетно пытается навести его на это порождение кошмара. Но шорохи сбоку и сзади заставили его отвлечься…

Трое зачумленных вынырнули из бокового коридора как раз напротив Кейт и псионика. Двое сразу бросились на Нового, а третий – на Дмитрия. Рявкнул пистолет в руке «лояльного», и на месте красного глаза больного образовалась дыра. Он рухнул, как подрубленное дерево. А вот псионик среагировать не успел, и двое больных повалили его на пол. Раздался громкий, омерзительный хруст и дикий вопль боли, испущенный Новым. Пуля из пистолета Дмитрия размозжила затылок одному из зачумленных, и он как раз примерялся, как бы половчее пристрелить второго, когда на него самого напали. Но не больные. С воплем раненой тигрицы на него прыгнула Кейт. Хоть она и была существенно легче «лояльного», но импульс прыжка сыграл свою роль, и девушка опрокинула Дмитрия на пол, о который он к тому же еще и основательно приложился затылком. Перед глазами все поплыло, в ушах звенело от ее криков: