Сергей Мусаниф - Возвышение физрука

— Во–вторых, несмотря на то, что это довольно мирная секта, все ее члены страшны в бою, — сказал мэр. — Конечно, мы с ними никогда не воевали, но на свои собрания они приходят с оружием, и это весьма опасное на вид оружие. Двуручные мечи, боевые топоры и молоты… Они там довольно крупные ребята, эти сектанты.

— Мирная до зубов вооруженная секта, — подытожил Магистр. — А третья причина?

— Поговаривают, что им покровительствует чудовище, живущее в Ржавом лесу.

— Это уже интереснее, — согласился Магистр. — А Ржавый лес у нас где?

— На юг от маяка. Примерно в сотне шагов.

— И каковы ТТХ чудовища?

— Тэ–тэ–что? — не понял мэр.

— Какое из себя это существо? — перефразировал Магистр.

— Никто не знает, — сказал мэр. — Башмачники объявили Ржавый лес запретной зоной и туда никто не ходит. А кто ходит, тот не возвращается.

— А как к происходящему на вашей земле относится добрейший король Сигизмунд?

— Так ведь особых проблем от Ржавого леса нет, — сказал мэр. — Горожане там не гуляют, а пара–тройка пропавших туристов… Ну, это как бы не настолько важно, чтобы король всерьез озаботился нашими проблемами.

— Следующий мой вопрос продиктован исключительно академическим интересом, — сказал Магистр. — А если секта башмачников вдруг исчезнет из этих мест… тем или иным способом… сильно ли это расстроит кого–то из местных? Не считая чудовище из Ржавого леса, разумеется.

Мэр задумался.

Он был довольно неглупым человеком, и что–то ему подсказывало, что интерес Магистра не такой уж и академический.

— Полагаю, что нет, — сказал мэр после короткого размышления. — По большому счету, всем наплевать. Есть башмачники, нет башмачников…

— Кстати, а почему их называют именно башмачниками?

— Они всегда ходят в деревянных башмаках, — объяснил мэр. — Круглый год.

— Довольно прозаичная причина, — вздохнул Магистр. — Похоже, это очень скучная секта.

— У нас маленький город, — повторил мэр. — Я слышал, по–настоящему интересные секты есть в столице Иллинора, но вот с ними король Сигизмунд как раз борется.

— Ну что ж, пожалуй, мне все ясно, — сказал Магистр. — И прежде чем я оставлю вас наедине с вашим обедом, мне хотелось бы уточнить последний вопрос. Если вдруг смотритель маяка… ну, словом, если это место окажется вакантным, вы рассмотрите мою кандидатуру?

— Не вижу причин, почему бы мне этого не сделать, — сказал мэр.

— Тогда продолжим наш разговор позже, — Магистр резким движением встал, отодвинул стул и вышел из кафе.

— Эльза! — крикнул мэр официантке. — Пожалуй, унеси минералку и налей мне сто граммом вашего бренди. А лучше — двести.

Если бы какой–нибудь проезжавший мимо художник решился бы запечатлеть на холсте маяк и прилегающую к нему часть берега, ему пришлось бы использовать много серой краски.

Мыс был серым, камни, из которых сложили маяк, были серыми, камни, разбросанные по берегу, были серыми, над всем этим висело низкое серое небо, а серое море катило к серому берегу свои серые волны.

Магистр нашел картину вполне удовлетворительной и не раздражающей глаз. Маяк оказался даже чуть выше, чем он думал, и за неимением более приличных башен вполне мог сойти за временное пристанище. Магистр любил жить в башнях, или, на худой конец, в пентхаусах. Корни этой любви гнездились в его туманном прошлом, о котором он предпочитал не распространяться.

Подойдя к маяку, Магистр снял темные очки и постучал в крепкую деревянную дверь.

Трижды.

Ногой.

Прошло некоторое время, прежде чем за дверью послышались неясные шорохи, а потом она распахнулась и на пороге возник нынешний смотритель маяка. Это был плотно сбитый бородатый старикан из тех, что могут дать фору иному молодому.

Магистр посмотрел вниз. Старикан носил деревянные башмаки.

— Здорово, отец, — сказал Магистр.

— Здоровее видали.

— Не сомневаюсь, — сказал Магистр.

— Иди отсюда, здоровее же и будешь, — порекомендовал старикан.

— Какой–то ты неласковый.

— А ты кто такой вообще?

— Зови меня мессиром.

— Ха! — сказал старикан.

— Брызгать слюной было вовсе необязательно, — Магистр сделал шаг назад и вытер лицо рукавом.

— У тебя ржавые глаза, — сообщил ему старикан. — Ты знаешь, что это означает?

— Мне объясняли, — сказал Магистр.

— Зачем ты пришел сюда? Если у тебя ржавые глаза, уже ничто не сможет изменить твою участь. Перст судьбы указал на тебя, печать рока проставлена, твои дни на земле сочтены!

— Ты мне больше нравился, когда не был так пафосен, — заявил Магистр. — Я, собственно, пришел к тебе по другому поводу. Твоя работа тебя не обременяет? Ты не хочешь уйти на пенсию?

— Я — смотритель маяка, — гордо заявил старикан.

— Ну, вот и я о том же, — сказал Магистр. — Ты не чувствуешь, что годы берут свое, и пора бросить эту работу, да и любую работу вообще, и поселиться где–нибудь в пригороде, в маленьком доме с черепичной крышей, прилегающим виноградником и небольшим огородом? Или что–то вроде того?

— Я уже двадцать лет смотритель маяка, — сказал старикан. — Им и помру.

— Похоже, все к тому и идет, — согласился Магистр.

Старикан нахмурился.

Магистр заглянул ему за спину и увидел большой двуручный топор, прислоненный к стене рядом у входа. Топор явно был предназначен не для рубки дров.

Старикан проследил его взгляд и ухмыльнулся. Магистр ухмыльнулся в ответ и вытащил из пустоты перевязь с мечом. Меч был полуторным, но в пустоте помещалось и не такое.

— Ты колдун? — поинтересовался старикан, пока Магистр прилаживал перевязь на пояс.

— Разве что по мелочи.

— А мечник хороший?

— Давно не практиковался, — сказал Магистр. — Но ты ж знаешь, умение размахивать мечом похоже на умение ездить на велосипеде. Один раз научился и потом всю жизнь пользуешься.

Старикан хмыкнул.

— Я намерен стать смотрителем этого маяка, — сказал Магистр. — С мэром я уже поговорил, он не против, и все упирается только в тебя. Давай разойдемся краями? То есть, ты свалишь куда–нибудь в произвольном направлении, а я за это не буду ничего предпринимать против тебя в частности и вашей секты в целом.

— Ты мне угрожаешь? — уточнил смотритель.

— Да, — сказал Магистр.

— Несмотря на то, что у тебя ржавые глаза и жить тебе осталось всего пару дней?

— Да, — сказал Магистр. — Понимаю, что если смотреть со стороны, это выглядит несколько самонадеянно, но таковы факты. А факты — вещь суровая. И упрямая, к тому же.

— И ты хочешь, чтобы я, выслушав твои угрозы, просто собрал вещички и оставил свою работу тебе?

— Было бы неплохо, если бы ты управился до вечера.

— Ха! — сказал старикан.

Магистр снова вытер лицо рукавом.