Сергей Мусаниф - Возвышение физрука

— Должен сказать, отец, ты не облегчаешь мне жизнь.

— У тебя ржавые глаза.

— Это ты уже говорил.

— Обычно люди с ржавыми глазами умирают без нашего участия, — сказал старикан. — Но в крайних случаях мы можем и поспособствовать.

— Тогда труби полный сбор, — посоветовал Магистр. — Или как ты там своих собратьев по секте оповещаешь. Потому что один ты явно не справишься.

— И не с такими справлялся.

— Таких, отец, ты в своей жизни никогда еще не видел, — сказал Магистр. — И это потому, что тебе крайне везло. Надо ли мне уточнять, что сегодня твое везение кончилось?

— У нас собрание вечером, — задумчиво сказал старикан. — Обычно мы не практикуем кровавые жертвоприношения, но если к тому времени ты будешь еще здесь…

— До вечера осталось не так уж долго, так что это я удачно зашел, — констатировал Магистр. — Я буду неподалеку.

Смотритель маяка захлопнул тяжелую дверь. Судя по доносящимся из–за нее звукам, он запирал ее на все имеющиеся в наличии засовы.

Магистр ухмыльнулся. Ему нравилось, когда его принимали всерьез.

К вечеру серого цвета в окрестностях только прибавилось.

Магистр сидел на большом валуне и курил сигарету за сигаретой, наблюдая, как серые волны накатывают на серые камни. Было в этой картине что–то успокаивающее.

Когда тени удлинились, а сумерки сгустились до необходимой кондиции, вокруг Магистра выросли серые тени.

Помимо непременных деревянных башмаков сектанты носили бесформенные серые балахоны, бороды лопатами и здоровенные орудия убийства вроде тех, что были описаны мэром. Магистр насчитал вокруг себя девятнадцать человек, среди которых был и смотритель маяка.

— И это все? — удивился Магистр.

— Двое не смогли придти, — объяснил ему кто–то бесформенный и бородатый с боевым молотом в руках.

— Не хотелось бы потом выслеживать их поодиночке, — сказал Магистр. — Понимаете, я люблю решать проблемы сразу, не растягивая удовольствия.

— Удовольствие мы тебе и не гарантируем, — сообщил кто–то из зашедших Магистру за спину. — Мы гарантируем тебе только боль и смерть. И страдания.

— Слушайте, а вот пока не началось, — сказал Магистр. — Ответьте мне на один вопрос, а? Почему именно башмачники? Что такого сакрального в башмаках? Ну, помимо того, что у вас все ноги в занозах, и вы, совершенно очевидно, таким образом соблюдаете аскезу и истязаете себя. Мне просто любопытно.

— У тебя ржавые глаза! — закричали башмачники вместо ответа.

— Началось, — констатировал Магистр, поднимаясь на ноги и обнажая меч.

Башмачники принялись ржать. Меч у Магистра оказался прозрачный.

— Пусть внешний вид моего оружия не вводит вас в заблуждение. Это не стекло, — объяснил им Магистр. — И даже не горный хрусталь.

Он крутанулся на каблуках, совершая поворот на девяносто градусов, и его рука с мечом описала дугу в воздухе. Валун, на котором Магистр сидел до этого, оказался на пути прозрачного лезвия и был рассечен на две части.

Срез получился идеальный.

Башмачники стали смеяться чуть тише.

— Мы все еще можем уладить это дело миром, — сказал Магистр. — Не то, чтобы я слишком настаивал, но все же… И еще должен вас предупредить, что когда вы прибудете в ад, на ваших личных делах будет стоять пометка «самоубийцы».

— У тебя ржавые глаза! — снова закричали башмачники.

Магистр атаковал первым, и башмачники перестали смеяться.

А потом начали умирать.

При свете местного солнца город не внушал.

Особенно он не внушал уверенности в завтрашнем дне и надежд на лучшее будущее.

Пара десятков сараев, прижимающиеся друг к другу и ютящиеся на фоне бесконечной серой степи. Над ними возвышалась водонапорная башня и еще какое–то здание, то ли храм местного божества, то ли резиденция местного мэра. Выделялось оно исключительно своей высотой, а не какими–то архитектурными излишествами. Просто несколько сараев, поставленных друг на друга.

— Похоже, мы попали в какую–то бюджетную, сука, экранизацию, — сказал Виталик.

Никаких защитных сооружений вокруг города не наблюдалось. Если бы создания местного доктора Менгеле вырвались бы из своего подземелья и обрушились на город более–менее организованным потоком, тут бы ему и пришел конец.

Ну, конечно, если игроки, населяющие город, не сумели бы отбиться на скиллах и голом энтузиазме. Конечно, в такой исход я не очень верил. Не особо разбираюсь во всех этих играх, но вряд ли в этой унылой локации обретались толпы соломонов рейнов и им подобных.

Я немного нервничал перед первым контактом. По сути, конечно, это был уже второй контакт, а если считать Кэла, то и третий, но раньше у нас общение с местными как–то не задавалось. То они нас пытаются убить, то мы их…

С другой стороны, вряд ли это обычная практика. Я имею в виду, если бы все здесь хотели убить всех, вряд ли для этой цели кто–то бы стал строить города.

— Непонятна экономическая составляющая, — сказал я. — Сколько бы народу тут ни жило, должны же они чем–то заниматься. А чем? Поля не возделываются, скотина не пасется, выбросов производства в атмосферу тоже не заметно…

— Фармят, наверное, — сказал Федор. — Кто знает, сколько тут данжей вокруг.

— Было бы много, город бы процветал, к хренам, — заметил Виталик. — Так что, даже если они и фармят, то какой–нибудь один унылый данж, чисто для поддержки штанов.

— Впрочем, нам должно быть все равно, — сказал Федор. — Мы же тут жить не собираемся.

— Это да, — сказал Виталик. — Но информация такого рода никогда не бывает лишней.

В город мы вошли беспрепятственно. Никто не пытался нас остановить, никто нас ни о чем не спрашивал, немногочисленные прохожие даже особо на нас не пялились, хотя, по идее, новички в этом городе должны быть редкостью. Впрочем, тут тоже фиг знает, может, им каждый день из портала новая порция приключенцев подваливает, всех и не упомнишь.

Мы шли по главной (потому что единственной) улице, довольно пустынной и ничем не вымощенной, и в какой–то момент я начал ощущать себя героем вестерна, только шаров перекати–поля, гонимых ветром, для полного погружения не хватало. Тут они недоработали.

— А где местный, сука, шериф? — спросил Виталик, и я понял, что не меня одного навестили такие ассоциации. — Разве он не должен был встретить нас на входе, отобрать оружие и сказать, что ему тут не нужны неприятности?

— Пьет, наверное, — сказал я.

— И то правда, — согласился Виталик. — Если бы я был шерифом городка Унылая Унылость, я бы точно бухал.

Федор вздохнул. Я попытался представить его чувства. Окружающая нас магическая реальность оказалась недостаточно магической? Или слишком реальной?