Генри Каттнер - Избранные произведения в одном томе [Компиляция]

Это было лишь слепое движение, лишенное смысла.

Они собрались вокруг сводчатого отверстия, которое неожиданно возникло в стене.

— Длинная Орбита, — сказал голос в мозгу Стюарта.

— Что это такое?

— Смерть. Так питаются Айзиры. Они питаются жизненной силой живых существ.

— И это единственная возможность выйти отсюда?

— Единственная, которая вам предлагается.

Стюарт медленно двинулся к остальным. Они переступили порог и пошли по освещенному холодным голубым светом туннелю. Панно позади них закрылось.

Накидка раскачивалась позади него, как большое кровавое пятно: она двигалась не только из-за движения Стюарта, а самостоятельно. Он снова попытался расстегнуть аграф, но он еще плотнее прижался к его шее.

Искусственный синапс… блокирующий нервные окончания Стюарта, чтобы он не мог ничего получить от мощи Защитников…

Налево, в стене туннеля открылся альков, заполненный сгустившимся светом с искрящимся пламенем и с жаром огня. Этот белый занавес находился в непрерывном движении, а над ним на камне был выгравирован символ Меркурия.

— Меркурий, — сказал голос в мозгу Стюарта, — Слуга Солнца. Быстрый гонец.

Меркурий поглощает пламя солнца и сверкает, как звезда, в бездне неба. Меркурий — первый на Длинной Орбите.

Группа пленников закачалась в смутном возбуждении. Марсианка вдруг бросилась вперед…

И была поглощена молочными огнями.

Она стояла там, в то время как застывшая опалесценция окутывала ее. Ее лицо выражало откровенный ужас…

— Айзиры питаются, — прошептал голос. — Они пьют ее жизнь… до конца.

Пленники снова задвигались. Стюарт шёл за ними. В стене появилось новое отверстие. На этот раз голубое, как море, затуманенное очарованием. Вуаль тумана двигалась медленно, скользила…

— Знак Венеры, — сказал голос. — Мир облаков. Планета жизни и матрица сознания.

Хозяйка туманов и морей… Венера!

Землянин вошёл в альков и стоял, пока лазурные волны поднимались вокруг него.

Через прозрачную вуаль виднелось его лицо, застывшее в ужасе…

Жертвоприношение продолжалось.

— Марс! Красная звезда безумия! Ты правишь страстями человека! Ты господин кровавых морей!

Марс — третья планета на Длинной Орбите! Темно-красный огонь рубиновой пыли. Искаженное лицо венерианина. Голод Айзира…

— Малые миры! Большой пояс, окружающий внутреннюю систему! Разбитая планета!

Крошечные огоньки, танцующие, подмигивающие, голубые, синие и темно-оранжевые, винно-красные и светло-желтые…

Голод Айзира…

Юпитер! Титан! Колосс Космических путей! Юпитер, который своими мощными руками охватил корабли человека и унес их в свое бурлящее сердце! Голод Айзира…

Сатурн и его Кольца, увенчанные светом! Страж внешних небес! Сатурн…

Уран, Нептун…

Плутон…

Голод Айзира…

По ту сторону Плутона погасшие миры, незнакомые Стюарту. И вот, в конце концов, Стюарт остался один. Последний из его компаньонов вошёл в один из альковов Длинной Орбиты.

Стюарт продолжал идти вперед.

Налево от него открылось отверстие. Там была ночь. Черная, как агат, холодная и страшная.

Что-то вроде невидимого течения потянуло его, хотя он изо всех сил сопротивлялся.

Инстинктивно он послал отчаянным зов Защитникам.

— Мы не можем помочь вам. Мы должны вас покинуть… Вы сейчас умрете.

— Подождите! Не бросайте меня! Дайте мне вашу силу…

— Не можем, пока на вас эта накидка.

Из черной пропасти шло дыхание. Стюарт чувствовал, как что-то страшно жадное выходит из алькова и собирается схватить его, Стюарта. Накидка поднялась волнами.

Пот выступил на лице Стюарта, потому что он увидел путь. Путь этот мог означать смерть и, уж конечно, означал ужасающие тревоги, но Стюарт хотел бороться. Если накидку иначе нельзя снять, то, может быть, ее можно вырвать!

Он твердо схватил край накидки… и сорвал этот ужас со своего тела!

Нервный шок прокатился по его телу огненным потоком, ощущение было такое, будто с него сняли кожу. Ослепленный, задыхающийся с пересохшим горлом, Стюарт, шатаясь, вышел из алькова. Накидка хотела снова зацепиться за него. Он освободился от нее и отбросил в сторону. Падая, накидка закричала…

Но Стюарт был свободен.

Некоторое время он стоял, раздавленный слабостью. Потом быстрый поток возбужденной силы влился в него, силы мощной, пьянящей, которая, казалось, излечила его раны и вернула к жизни.

В него вошла мощь Защитников!

Его понесло по коридору. Он чувствовал, как поднимается сквозь движущиеся туманы по лестнице, проходит сквозь стену, которая как бы таяла при его приближении… что он поднимается… поднимается…

Он оказался в зале Айзиров.

Над его головой взвизгивали гигантские колонны. Перед ним движущаяся стена света.

Он стоял на черной эстраде. Напротив него находился персонаж в капюшоне, которого он видел в последний раз с Кэри.

И рядом с Айзиром стояла Кэри!

Персонаж поднял руки… Красное пламя брызнуло к Стюарту. Стюарт вдруг насмешливо захохотал. Теперь он сражался не один: необыкновенная мощь Защитников клокотала в нем, мощь и энергия, которые могли бы распылить солнце.

На середине пути огонь ослабел и умер. Айзир отступил на шаг, плотнее натягивая свой плащ. И Кэри тоже отступила. На ее сияющем лице пронеслось что-то, вселяющее надежду. Надежда? Но ведь она принадлежала Айзиру, умрет он, умрет и она…

Плащ Айзира вздрогнул, и второй заряд ослепительного света полетел к Стюарту.

Волна силы снова поднялась в нем. Ослепленный и оглушенный своей неслыханной энергией, Стюарт все же заметил, как что-то вроде щита полетело навстречу этому брошенному огню. Пламя ударилось о щит Защитника и рассыпалось на раскаленные фрагменты. Каждая крошка, угасая, издавала нестерпимый звук. А позади Айзира, более блестящего, чем любой бессмертный огонь, Стюарт увидел радостную улыбку Кэри…

Если Айзир погибнет, она умрет… И она должна об этом знать. Но свет ее улыбки поразил его, как не могла бы поразить ни одна стрела Айзира. Теперь он знал. Он понял…

Плащ Айзира закрутился, как грозовая туча. За одну минуту Айзир так вырос, как будто поднялся до роста богов, и сделал для Дерека Стюарта то, что ни один Айзир никогда не делал для смертного. Ни один Айзир никогда не нуждался в этом. Он сбросил плащ, стеснявший его движения, и выпрямился, чтобы сражаться с этим маленьким примитивным человечком, предки которого в незапамятные времена были и его предками. В этом жесте было как бы признание равенства, родства.

Голый Айзир выпрямился перед человеком в своей ужасающей мощи. Он был в два раза выше человека, блестел сверхъестественным светом, страшным, ослепляющим.

Громадный зал гудел от мощи Защитников.