Михаил Михеев - Три «танкиста» [litres]

Еще больше ему не нравилось, что лес практически кончился. Лесорубы срезали тайгу буквально под корень, и сейчас там, куда они выехали, были лишь молодые, едва по пояс человеку, сосенки. Если русские наблюдают за ними…

Больше всего майор надеялся на то, что русские наблюдают в основном за пускай разрушенными, но все же основными магистралями. А такие вот проселки, служащие для вывоза леса, их не интересуют. И тогда его бросок и впрямь может остаться незамеченным. Да и время сэкономят. Все же идти пускай по грязной (хвала богам, пославшим вчера дождь, хотя бы демаскирующего хвоста пыли за ними не тянулось), но все же относительно ровной дороге проще, чем пробираться через нагромождение обломков асфальта вперемешку с ямами. Так что шансы выйти в заданную точку у отряда Чжэна были…

Цепочка взрывов прошла через их колонну совершенно внезапно. Предупреждение… Наверняка могли накрыть всю колонну, а так лишь один танк, получив аккурат в башню тяжелый, не меньше шести дюймов, снаряд, полыхнул, разлетаясь на куски. Действительно, очень доходчивое предупреждение. Но отступать Чжэн не имел права. Там, впереди, шанс, даже если он и не победит – это, в конце концов, и не было его задачей. А вот если отступит – ему не простят. Третий прокол подряд, даже если он не по вине майора, – смертный приговор. И танки рванулись вперед, разворачиваясь цепью, благо идти оставалось совсем немного. Километра три, не более. А дальше… О том, что будет дальше, майор Чжэн предпочитал не думать. Защищать свои земли русские умеют, и драка будет страшная. Впрочем… Может, и впрямь покажут себя хорошо английские танки?

Вновь цепочка разрывов. Поняв, что взаимопонимания добиться не удалось, русские принялись за них всерьез. Хорошо еще, что вряд ли их много. Как ни старайся, перекрыть огромную границу наглухо просто нереально, а потому на танкоопасных направлениях расположились сравнительно небольшие силы прикрытия – и все. Между началом боя и подходом помощи останется некоторый люфт по времени. Чжэн искренне надеялся, что его хватит для прорыва. Если же разведка ошиблась и здесь не единственная батарея, а что-то более мощное, то остается только молиться.

Бронированное чудовище ревело, вспахивая гусеницами подлесок, и Чжэн скорее почувствовал, чем увидел, как слева полыхнул еще один танк. Повернулся – да, так и есть. Хорошо еще, не взорвался, получив свое прямиком в двигатель, и сейчас экипаж спешно покидал медленно разгорающуюся машину. А столбы разрывов поднимались все ближе и ближе. Но это майора не волновало. Как бы ни повернулось дело, у него сейчас оставался лишь один путь. Только вперед!

Танковая лава начала разгоняться. Увы, здесь ее возможности оказались довольно ограничены. Почва не та. Приходилось то и дело маневрировать, чтобы не вляпаться в какое-нибудь полувысохшее болотце по самую башню или не застрять на каком-нибудь развороченном лесорубами взгорке. Таких – самой природой созданных и человеком усиленных – ловушек в этих местах хватало. Ревели двигатели, танки шли вперед, сзади, повторяя их маневр, разворачивались бронетранспортеры с пехотой. Шустрые колесные машинки не отставали, сейчас толку от них не было, но если окажется, что русские пограничники не отошли, а, как много лет назад в Европе, заняли позиции и намерены драться до конца, без пехоты не обойтись. Сожгут. А приданные Чжэну силы отнюдь не запредельны.

С другой стороны.

Это же время

Времена, когда поле боя осматривали исключительно своими глазами, в бинокли либо иную оптику, кажется, давно ушли в прошлое. Сейчас к услугам командиров одной из самых передовых по оснащению армий мира имелось много чего, включая, как здесь и сейчас, спутники наблюдения и практически невидимые радару, парящие высоко в синеве неба беспилотники. Результаты, сведенные воедино, проецировались на экран. Живи да радуйся! И все равно ни один опытный офицер не отказывался от того, чтобы выбрать местечко по-удобнее и лично окинуть взглядом местность. Порой так можно заметить такое, про что тебе не скажет ни один прибор. И Полтавец, недавно примеривший новые погоны, исключением не был. Лежал себе на мягком сосновом лапнике и наблюдал – и за противником, и за своими.

Что делают китайцы, было ясно. Рассыпавшись так, чтобы их тяжелее было накрыть, их – танки, – старые знакомые, «Тип 99», на левом фланге и в центре. А на правом… У-у-у, тут уже интереснее. Больше всего увиденное напоминало Полтавцу произведения британской инженерной мысли. И пускай многие относились к ним скептически, подполковник их оптимизм не разделял. Слишком уж дорого обходится в бою пренебрежение к противнику. Драться же британцы умеют немногим хуже русских, проверено не раз. Вот почему так обнаглели узкоглазые…

Подполковник даже ощутил на миг уважением к тем, кто шел на него сейчас, укрытый лишь броней своих танков, столь грозной на вид, но по факту лишь тонкой скорлупой отделяющей людей от смерти. Для них это не игры, и они действительно храбрецы. Шкурой рискуют, в отличие от его мальчишек, сидящих за пультами в нескольких тысячах километров отсюда. Ненавидеть их можно и порой нужно, однако уважения они точно заслуживают.

Больше по привычке, чем от необходимости, Полтавец перевел взгляд на замершие в засаде танки. Пятнадцать штук. Две стандартные пятерки – нынешние ученики, а рядом командиры этих групп. Волчок и Даша… Полтавец вдруг поймал себя на том, что не помнит ни имен, ни фамилий командиров, только их позывные. А ведь наблюдает за ними уже давно. То ли стареет, то ли… То ли не воспринимает, как солдат, воинов. Игроки – они и есть игроки. Да, они делают очень полезное и нужное дело, однако суть от этого не меняется. Игроки…

Чуть особняком стоит последняя тройка. Вундеркинды Кузнецова. Эти трое на подстраховке, опыта у них больше всех, да и показатели наилучшие. Первая группа – топор, а эта отдельно стоящая троица – отточенный до бритвенной остроты скальпель, которым можно и сделать операцию, и отрезать голову. Они, это Полтавец все же признавал, и впрямь уникумы. В отличие, кстати, от остальных. Те брали не мастерством – какое уж там мастерство, если честно. Просто они имеют куда лучшую координацию действий, что и неудивительно. Все же Игра – это теплый кабинет, экран, кофе с булочкой, а не тот охватывающий тебя ужас, когда ты прешь вперед, сидя в тесной броневой коробке и всеми порами кожи ощущая, как в тебя летит снаряд. Плюс к тому, они не боятся маневрировать так, как просто не может позволить себе реальный танкист на реальной машине. И результат – они быстрее, точнее, увереннее в себе. Вот и весь секрет успеха.

Эта же троица действительно умеет куда больше других. А главное, имеет чувство локтя и готовность прикрыть друг друга и в Игре, и в жизни. Поэтому они и сильнее, и опаснее остальных. Более эффективны и более непредсказуемы. Если честно – а Полтавец старался быть с собой предельно честен, это полезно для здоровья, – он эту троицу даже немного опасался. Из-за все той же непредсказуемости и странных способностей, которые мальчишки периодически демонстрировали. Прирожденный водитель. Прирожденный пилот. Прирожденный стрелок и рукопашник. Ученые лбы утверждали, что эти качества ребята приобрели, благодаря спецподготовке на Базе. Чушь! Подполковник очень хорошо знал, сколько сил надо приложить, чтобы довести человека до такого уровня. Игрой этого не добьешься, для таких результатов в столь короткий срок нужны гены. И нечего сказки рассказывать, он, Полтавец, тоже не вчера родился. И то, что Кузнецов ученым верит, по его мнению, было ошибкой. Впрочем, на то и он здесь, суровый и недоверчивый, да имеющий вдобавок под рукой группу лично им отобранных людей, готовых выполнить любой приказ. Если что – подстрахует.