Мария Семенова - Аратта 1-4 [компиляция]

Агаоха не было долго — рыжий жрец успел уже отужинать и даже немного вздремнуть. Наконец предстоятель храма литейщиков вернулся. Тряхнув дремлющего Хасту за плечо, он прошептал:

— Идем. Нас ждут.

Как всегда в позднее время, улицы Нижнего города были пустынны. После того как пронзительные звуки труб призывали к тушению огней, мало кому дозволялось свободно ходить по городу. Хаста то и дело оглядывался, силясь понять, куда девались накхини. "Должно быть, крадутся по пятам", — подумал он, но на душе у него все равно стало тревожно.

Агаох расценил беспокойство друга по-своему:

— Тебе нечего бояться. У меня хватает высокопоставленных друзей. Мне выписано дозволение ходить по делам храма днем и ночью…

Когда они подошли к воротам Верхнего города, туда, где поднималась в небо красная скала, увенчанная златоглавым храмом, Агаох замедлил шаг.

— Здесь надо будет немного подождать, — тихо сказал он.

Хаста кивнул и поднял голову, стараясь разглядеть белые стены Верхнего города. Казалось бы, не так давно он слетел с огромной высоты вместе с сотней накхов, разъяренных, что тот вол, которому нынче сунули углей под хвост. Сколько всего изменилось с той поры! Что готовит его возвращение под своды храма?

— Вон, вон они! — радостно зашептал Агаох.

Хаста перевел взгляд туда, куда смотрел его приятель, и напрягся: вдоль стены двигались копейщики городской стражи.

— Не беспокойся, это верные люди, — пояснил жрец. — Я позвал их, дабы они сопроводили нас в Верхний город. Так нам будет куда спокойнее… Да и там, наверху, меньше вопросов…

Городские стражники с копьями и щитами, в черненой кольчатой броне, напоминающей снаряжение Жезлоносцев Полуночи, молча обступили Хасту с трех сторон, отчего тревога, вместо того чтобы утихнуть, только усилилась.

— Все, теперь идем. Но ты помалкивай! Разговаривать с охраной в воротах буду я сам. Тендар, новый Хранитель Покоя, отвечает за каждого, кого впускают в Верхний город…

Они двинулись вперед к "коридору смерти" — узкому крытому проходу, единственному пути в Верхний город. Дородный Агаох выступал в нескольких шагах впереди, подняв руку для благословения. Хаста видел, как один из стражников, охранявших ворота, о чем-то спросил его. Тот коротко ответил, привратник приказал открыть калитку, и пятеро ночных путников начали медленный подъем в гору.

Сегодня отрубленных голов на пиках не было. Повсюду горели факелы, освещая идущих, чтобы в случае чего арьям-лучникам, следившим из узких бойниц, было легче целиться. В этот раз Хаста куда острее чувствовал направленные на него взгляды невидимых стрелков. Быть может, ему лишь казалось, но он ничего не мог с собой поделать. От чувства близости гибели хотелось припустить со всех ног, шарахаясь зайцем из стороны в сторону. Однако, стиснув зубы, он шагал с достоинством, как подобало жрецу.

Наконец подъем закончился, и калитка в верхних воротах открылась перед ними. Спустя мгновение Хаста услышал, как двигаются железные засовы, вновь запирая ее, и этот звук показался ему на удивление зловещим.

Когда они шли мимо обугленных развалин накхской твердыни, Хасте показалось, что Агаох старается держаться от нее подальше.

— Уж не боишься ли ты призраков? — поддел его приятель.

Пухлого жреца передернуло.

— Люди рассказывают, среди этих каменьев завелось множество змей. Они полны ненависти к жителям столицы. Мне бы не хотелось помереть от укуса одной из них… Но может, все же расскажешь, как тебе удалось вырваться из логова Предвечного Змея?

Хаста открыл было рот, чтобы ответить, и вдруг непрошеная мысль уколола его, точно неосторожная игла в руках швеи. Никто никогда в столице не называл накхскую крепость логовом Предвечного Змея. Так порой — убедившись, что поблизости нет накхов, — именовали Накхаран.

"Откуда он знает, что я был в Накхаране? Кто вообще об этом здесь может знать? Никто! Хотя… Совсем недавно Агаох сообщил, что Тендар стал Хранителем Покоя. А ведь он видел меня в Дваре рядом с Ширамом… Так что же, получается, Тендар из тех "немногих верных", кого упоминал Агаох? Да быть того не может!"

Мысли Хасты замелькали, носясь по кругу, будто охотничий пес, выискивающий след.

"Что-то еще… Там, в храме, я услышал, отметил, но не придал значения… Ну конечно — самозванцы!"

Рассказывая о новостях в столице, Агаох без малейших сомнений заявил, что на севере появляется не царевич Аюр, а множество самозванцев. Даже если это так — откуда ему об этом знать? Только от тех, кто желает поймать сына Ардвана! Кто готов будет объявить его самозванцем, даже если сам усопший государь восстанет из пепла и признает Аюра законным наследником.

"Похоже, я здорово влип…"

Хаста затравленно оглянулся.

"Где эти девчонки, когда они в кои-то веки и впрямь нужны?!"

— Дружище Хаста! — На перекрестке Агаох показал рукой направо. — Сейчас мы пойдем не к храму, а во дворец.

— Зачем? — делая вид, что он ни о чем не догадывается, спросил рыжий жрец. — Ты же сам говорил, что Тулум заперся в храме?

— Так и есть. Но пока я спрячу тебя у одного верного человека. А утром пойду к блюстителю престола и попрошу его дать мне возможность устроить шествие к храму, чтобы умолять верховного жреца открыть дом Исвархи для народа, исстрадавшегося без священного огня… И вот тогда ты сможешь войти в храм среди прочих жрецов.

— Отлично задумано, — похвалил Хаста. — Но знаешь что? У меня тут поблизости тоже есть одно местечко… Старая приятельница. Я, пожалуй, навещу ее. А когда ты пойдешь мимо со своим шествием, незаметно присоединюсь…

Хаста старался выглядеть безмятежно спокойным. Агаох резко остановился, будто Хаста стукнул его по спине:

— Приятельница? В такой-то час?!

— Очень хороший час. Может, даже лучший! Ее докучливый муж наверняка уже храпит в своей постели. А ей, уж конечно, не спится. Не обессудь, я здесь тебя покину, но завтра…

— Ну нет. Ты пойдешь с нами!

— Уж ты поверь — никто из вас не может мне дать того, что дает она. Так что не проси и не настаивай…

Хаста сделал шажок к ближайшей ограде, прикидывая, как перемахнуть через нее в один прием.

— Ты никуда не пойдешь! — прошипел Агаох. И, обернувшись, рявкнул: — Хватайте его!

Хаста рванулся было к каменной изгороди, но древко копья тут же подсекло его ноги так, что он с размаху шмякнулся носом о присмотренный булыжник, выступавший из кладки. Второе древко с силой ударило его по хребту. Хаста охнул, выгнулся и сполз на мостовую. Что творилось дальше, он едва успевал осознавать. Через несколько мгновений он вновь стоял на подгибающихся ногах, но упасть не мог — одно копье было продето сквозь его рукава, еще два привязаны вдоль спины.