Мария Семенова - Аратта 1-4 [компиляция]

— Держава ваша безмерно велика, и сила ее несокрушима! Не счесть ее богатств — и мы малость способствовали тому много лет и зим, посылая вам наши лучшие меха, — продолжал Толмай. — Но лишь теперь, когда луч солнца озарил наши сумрачные леса, я могу с радостью показать тебе, царевич, сколь велики богатства прекрасной Ингри-маа и ближних с нею земель. Мы ценим добро повелителей Арьялы. Тот выход, который вы запросили с ингри, — лишь скромная благодарность моего племени за право приобщиться к мощи великой державы. Эти земли могут дать много больше! Все наши соседи, от полночи до заката, с радостью придут под руку повелителю Арьялы, едва лишь прознают о его силе…

Ширам перехватил пристальный взгляд Учая, обращенный на отца. Прочие же ингри слушали вождя вполуха, не особо понимая, о чем тот толкует.

«Этот Толмай не прост, да и младший сын его тоже, — подумалось накху. — Но похоже, наши намерения совпадают. Они явно задумали прибрать к рукам окрестные земли, прикрываясь именем Аратты. Что ж, если будут верны нам — почему нет?»

Он не успел додумать. Изрядно хлебнувший темного ячменного питья Аюр вскочил, повернулся и с силой хлопнул Толмая по плечу.

— Так тому и быть! Отныне я, царевич Аюр, сын государя Ардвана, делаю тебя наместником всего этого края! И пусть дети твои будут наместниками, и дети их детей… Клянись мне в верной службе!

— Клянусь! — не закончив застольную речь, выдохнул Толмай.

Аюр обернулся к Шираму, но, увидев его хмурое лицо, решил не портить себе настроение беседой с вечно мрачным накхом.

— Эй, Джериш, где ты?

Отошедший было от стола красавец-лучник стряхнул с себя двух девиц, повисших на его мощных руках, и тут же появился рядом с царевичем.

— Я здесь! Какие будут повеления?

— Я желаю, чтобы мой наместник выглядел, как пристало его высокому сану! Принеси ему панцирь с чеканным зерцалом. Пусть, глядя на него, всякий сразу поймет, что имеет дело с вельможей Аратты, а не просто вождем лесного племени…

— Будет сделано!

Предводитель Жезлоносцев Полудня подозвал одного из телохранителей и передал ему приказ.

— Да будет нынешнее застолье празднеством в честь славного Толмая!

Аюр вдруг резко облокотился на столешницу. Голова его кружилась, и хотелось закрыть глаза и уснуть, уткнувшись лицом в мягкий пирог с морошкой… В этот миг из-за спины его появился Хаста с полным рогом какой-то травяной настойки.

— Испей, мой повелитель!

Не особо соображая, что делает, юноша схватил рог, в три глотка выпил настой, и взгляд его неожиданно просветлел.

— Пусть будет праздник! — закричал он. — Как в столице!

— Сейчас, сейчас устроим…

Рыжий жрец метнулся прочь от стола. Ширам перехватил его у самого костра.

— Ты что задумал?

— Зажечь небо! Пусть звезды в этот день падают наземь! Это будет красиво…

— Знаю, — хмыкнул накх. — Там, на Змеином Языке, тоже было красиво.

— Нет-нет, это другое! Это просто видимость…

— Тише. — Ширам поймал жреца под локоть и, не обращая внимания на попытки того остаться на месте, потащил от костра.

— Ингри поклоняются огню и воде, ветру и небу, — негромко говорил он. — Кто знает, порадуют ли их падающие звезды?

— Но это же лишь развлечение!

— Тем более. Оставим звездопад для иного случая. Как знать… Лучше слушай, что Толмай будет рассказывать про дальние земли.

— Я уже все разузнал, пока готовился пир!

— Ничего. Может, еще что скажет. — Ширам подтолкнул жреца к столу. Когда бы не был он столь утомлен сейчас, то непременно бы заметил стоящего неподалеку в кустах Учая.

— Звездопад? — пробормотал сын новоявленного наместника, подвязывая штаны. — Видимость? Что они замышляли сделать с нашим огнем? Надо бы разузнать…

Костры постепенно догорали, и вместе с ними угасало веселье праздника, сменяясь сонной усталостью. Песни постепенно становились уже не такими лихими, возгласы за столами — все бессвязнее. Кто-то спал на траве в сторонке, а кто-то и прямо за столом. Большая часть ингри уже разошлась по своим избам, только у одного из костров все еще неслись к небу нестройные голоса самых крепких певунов.

Аюр, полулежа у костра на лосиной шкуре, сонно глядел на языки пламени, всем существом отдыхая после долгого и тяжелого пути. Сперва он подпевал своим телохранителям, но потом ему надоело, и он принялся рассуждать о местных девицах.

— Поют-то они славно, — говорил он Хасте и Шираму — только они и оставались рядом с ним, остальные или разбрелись кто куда, или уже забылись пьяным сном. — Жаль, что они так некрасивы, будто Исварха закрыл глаза при их рождении. Косы белы, глаза тусклы, как дождевая вода…

— Иной раз и среди ариев рождаются такие, — зевая, отозвался жрец.

— Я знаю, мне как-то показывали девочку, — ответил царевич. — Видно, ее родители уж очень разгневали Исварху. Она была слепа, ее волосы белы, как у старухи, а лицо бледно, как у мертвой, и в ней не было совсем никакого цвета, даже губы голубоватые. Говорят, она потом неестественно быстро состарилась…

— А вашим воинам, похоже, нет никакого дела до того, что эти девицы неугодны Исвархе, — заметил Хаста, кинув взгляд в сумрак поляны.

— Так они сами к ним липнут. Бесстыжие!

Ширам усмехнулся:

— Не тебя ли, царевич, я как-то увозил с пира, где ты с сыновьями знатных ариев веселился до полного беспамятства среди толпы полуголых танцовщиц?

— Так то танцовщицы. А у этих отцы тут же сидят. А может, и мужья.

— У многих диких народов это в обычае, — сообщил всезнающий Хаста. — «Гость в дом — бог в дом», — говорят они. Иной раз мужья даже сами предлагают своих жен гостям и считают это за честь для себя…

Он что-то вспомнил и захихикал.

— А у мохначей того не легче — женщина сама выбирает себе мужчину, и попробуй откажись! Святейший Тулум, не раз бывавший на Змеином Языке, рассказывал, что крайне непросто отвертеться от подобного гостеприимства, не оскорбив хозяйку, — согласиться же на него, сами понимаете, и вовсе невозможно…

— Я думал, ты иного мнения, — насмешливо фыркнул Аюр. — Ладно, я пошутил! Но все же насколько девицы Аратты достойнее и прекраснее всех прочих! Скажи, Ширам, ты можешь вообразить, чтобы дочь моего отца явилась бы ночью в круг воинов распевать с ними песни?

— Вообразить можно все, — пожал плечами накх. — Сестра матери моего деда пришла как-то в такой круг, пела с воинами песни и поила их принесенным с собой вином.

— Да неужели?

Царевич настроился слушать длинную интересную историю.

— А к утру три десятка воинов лежало с перерезанным горлом…

— Она что же, их убила?!

Накх удивленно поглядел на подопечного, будто недоумевая, где его слова допускают иное толкование.