Мария Семенова - Аратта 1-4 [компиляция]

Урхо покачал головой и бросил на него укоризненный взгляд. Ширам никак не был похож на труса. Но обсуждать это времени не было.

— Вон, бежит! — Учай ткнул пальцем в темень.

Тропа вдоль берега белела в свете луны, поворачивая из-за выступающих скал и корявых елей. Земля чуть заметно содрогнулась — вдалеке показался огромный косматый гигант, враскачку бегущий в их сторону по узкому проходу.

— Начали! — негромко проговорил Урхо и поднял руку. — Когда махну — спускайте камни!

Сородичи налегли на подсунутые под камни наскоро срубленные молодые сосны. Мамонт был уже совсем близко. Но то ли его чуткие уши услышали кряхтение, то ли он учуял засаду, но вдруг ни с того ни с сего он резко встал на месте, а затем быстро попятился. В следующий миг на то самое место, где он только что стоял, с грохотом обрушился камнепад. Каменные глыбы сыпались ливнем, так что на месте узкого прохода в мгновение ока образовался завал высотой по грудь взрослому человеку.

Учай уже вполне мог разглядеть и молодого царевича, и его неусыпного стража, и рыжего жреца, и кого-то из охотников, и мохнача-погонщика. Все они сидели на спине мамонта, вот только избушки там не было. Весь путь они мчались, попросту вцепившись в шерсть гиганта и друг в друга.

«Сейчас начнется!» — сообразил сын вождя.

Не успела осесть поднятая камнепадом пыль, как арьяльцы поняли, что угодили в западню, и сразу же схватились за оружие. Учай видел, как приподнимается на колени лежащий на спине мамонта царевич, как выхватывает он лук из налуча; видел, как скользит на землю прямо перед завалом Ширам, как он поднимает руки, тянется к затылку и вдруг из-за спины у него появляются два блестящих даже при тусклом лунном свете клинка.

«Это не бронза, точно не бронза! Они светлы, как ключевая вода…»

— Круши! — раздался рядом рев брата.

Урхо выпрямился, бросая в противника дротик с наконечником из обточенного волчьего клыка. Накх повернулся на крик и, будто отмахиваясь, сбил дротик в полете.

— Стреляйте в него! — заорал Учай, срывая с плеча лук.

Но Урхо было не до того. Он, а за ним и прочие его соплеменники с боевым кличем ринулись по расщелинам вниз. Скалы укрывали их от стрел, а там, внизу, с оружием в руках, их ждал один-единственный, пусть даже очень хороший, воин. Но против трех десятков ингри ему не выстоять!

Однако чужак стоял как ни в чем не бывало. Он уже понял, откуда ждать неприятеля, и готов был его встретить среди камней на узкой тропе. Один из ингри вклинился перед Урхо, размахивая дубиной. Ширам смотрел на приближающегося к нему противника, прикрыв глаза и слегка покачиваясь, будто переминаясь с ноги на ногу. Взмах дубиной — светлый клинок быстрее молнии взметнулся ей навстречу, легко отвел в сторону, скользнул по рукояти… Вопль огласил тропу. Отсеченнае кисть упала наземь. Но в то же мгновение крик прекратился — острие второго клинка вошло прямо в горло противнику.

Еще один воин-ингри бросился ему на помощь, пытаясь вонзить копье в грудь чужака. Тот уклонился, пропуская наконечник мимо груди, и на развороте нанес два стремительных удара. Один его клинок подсек ногу воина под колено, другой обрушился на затылок. Никто толком и понять не успел, что произошло. А Ширам вскинул руку с клинком вверх — и третий ингри рухнул наземь, вопя и держась за распоротый живот.

— Кидайте в него дротики! — кричал Учай, благоразумно держась в отдалении. — Много дротиков! Все ему не отбить!

Но похоже, его не слышали. Жажда крови заполнила сердца лесных охотников, как бывало не раз при травле дикого зверя. Но только сейчас зверь был много опаснее всех иных, встречавшихся прежде.

— Расступись!

Урхо бросился вперед. Его соплеменники попятились, давая место для боя новому вождю. Уж если кто тут и мог сразить стремительного чужака, то лишь он.

Ширам глядел на него, как и прежде, стоя почти неподвижно. Но в тот миг, когда расстояние между ними сократилось так, что они могли бы коснуться протянутых рук друг друга, откуда-то, как будто из-за спины накха, возник рыжий жрец — пожалуй, единственный из всех чужаков, которого ингри не числили опасным врагом. Скорее от неожиданности, нападающие остановились.

— Стойте, стойте! — закричал Хаста, вздымая руки к небесам. — Вы прогневали богов! Они нашлют на вас смерть! Вы напали на гостей, пришедших в ваш дом с миром!

— Это вы виноваты! — рявкнул Урхо, едва удерживая рвущуюся наружу боевую ярость. — Вы ответили злом на добро! Арьяльцы оскорбляли нас, глумились над нами! Отец погиб на охоте из-за вашего проклятого колдовства!

Невразумительные слова лесовика удивили Хасту. Да, с тризной вышло неладно — с этим были согласны все, кроме слепого в своем упрямстве Аюра и его высокомерных телохранителей. Но обвинения ариев в колдовстве? Это-то с чего?!

Но не для того он вмешался в бой, чтобы слушать ругань дикарей. Хаста прекрасно понимал, что еще немного — и лесовики сообразят, что к чему, и тогда Ширама просто задавят кучей или закидают дротиками. Надо было срочно спасать положение… А потому он, не дослушав кряжистого бородача, резко, с выдохом, опустил руки. В темноте никто не разглядел множества крошечных темно-красных кристалликов, чуть больше пылинки, сорвавшихся с его ладоней…

Могучий Урхо почему-то уронил палицу, схватился за лицо и упал сначала на колени, а затем, воя от боли, начал кататься по земле. На щеках его, лоснящихся от пота, начали явственно проступать язвы.

Ингри замерли, онемев от животного ужаса. Смерть, поджидавшая их с двумя мечами у выхода из расщелины, была страшна, но понятна. Каждый из охотников знал, что рано или поздно может погибнуть в схватке с медведем или секачом. Но это! Гнев богов потряс их своей мгновенной неотвратимостью. Позабыв о недавнем порыве, ингри с криками бросились обратно вверх по тропе.

Ширам холодно глядел вслед убегающим противникам. Преследовать их не было ни смысла, ни возможности. Стоило им опомниться, они вернутся обратно, чтобы добить одинокого воина, — так пусть улепетывают, пожираемые страхом. Он с презрением сплюнул им вслед.

Урхо продолжал кататься по земле и вопить от боли. Ширам наклонился над ним и вонзил блестящий клинок в горло силача, прерывая его мучения. Затем он повернулся к стоящему рядом Хасте:

— Ловко ты это сделал.

— Боги явили свою волю! — с торжественным видом изрек жрец.

— Это мертвая собака поведала тебе об их воле? — насмешливо оскалился накх.

— Что ж, можно сказать и так, — сразу помрачнел Хаста.

— Эй, эй, сюда! — послышалось неподалеку, из-за переступающего с ноги на ногу мамонта. — На помощь!

Ширам похолодел.

— Аюр! — воскликнул он и опрометью бросился к огромному зверю.