Даниэль Дессан - Город Бессмертных. Трилогия [litres]

Он был весь в засохшей крови. Ошметки одежды едва прикрывали тело, все в ранах и ушибах.

Человек поднял глаза, удостоверился, что прямо сейчас его убивать не будут, и прохрипел:

— Воды!..

Тангор и сам сообразил, что вода бы не помешала, но с собой у него была только фляга с крепким вином.

— Пей, — проворчал он, протягивая емкость.

Человек жадно припал к фляге, но тут же закашлялся, выплюнув большую часть жидкости.

— Только переводить на тебя доброе вино, — хмыкнул гном, не отобрав, однако, напиток. — Идти можешь?

Человек попытался встать на ноги, но тут же с криком упал. Тангор рассмотрел, как из голени у него торчит сломанная кость.

— Не беда, донесу.

— Нет… Нельзя, чтобы меня таким видели, — прошептал человек. — Горожане…

— Да плевать на твоих горожан! — вспылил гном. — Демир, ты что, хочешь остаться в этом подвале?

— Не хочу! — человек упрямо сжал зубы и снова попытался встать, на здоровую ногу, опираясь о стену.

Ему это удалось.

— Дальше что? — Тангор осмотрел советника еще раз. — Поскачешь на одной ноге?

— Лучше так.

— Да пошел ты! — гном, не слушая возражений, сгреб в охапку Демира и потащил его к выходу. — Будешь дергаться, дам по башке.

До шатра Фавиллы было недалеко. Тангор аккуратно уложил ношу на лежанку и подытожил:

— Нашел его там, где ты и говорила. Зорран сохранил ему жизнь, но особо не заботился. Не понимаю, зачем для этого понадобился именно я…

— А ты, когда открывал дверь в подвал, ничего не почувствовал? — поинтересовалась Фавилла, осматривая советника. — Девочка моя, тут работа для тебя, — повернулась она к Иллерии.

Чародейка подошла и тоже начала внимательно изучать переломы и другие повреждения. Советник не протестовал: он еще в пути потерял сознание.

— Что ж я должен был почувствовать? — проворчал Тангор. — Кулаки отбил, это в счет?

— Любой бы там без головы остался, — усмехнулась прорицательница. — Зорраны весьма искусны в магии. Дом, двери и сам Демир были защищены такими чарами, что только гном смог бы с этим справиться. У вашего народа удивительный дар — противостоять этому.

— Я знаю, — с достоинством кивнул Тангор. — Только вот Эллагир…

— У него тоже удивительный дар, — согласилась Фавилла.

— А почему… — начал гном, но Иллерия деликатно попросила:

— Прошу извинить, мне надо сосредоточиться. Можно мне немножко тишины, пожалуйста?

Тангор пожал плечами. Честно говоря, его не особо интересовали причины эллагирова феномена. Он не скрывал своей радости по поводу того, что такой маг, с умением творить чары на гномов, — всего один. Вроде бы.

Иллерия тем временем несколько раз произнесла исцеляющую формулу. Самые страшные раны затянулись, но кости сломанной ноги не срослись.

Пока все, сил больше нет, — выдохнула она, вытирая пот со лба. — Через час продолжу.

Вдруг снаружи раздались встревоженные голоса. Почти сразу полог распахнулся и внутрь заглянул какой-то мужчина.

— Прошу прощения, госпожа прорицательница, — он наклонил голову. — У Вас нет, случайно, воды? Там люди, — мужчина неопределенно махнул рукой за порог. — И им, кажется, нехорошо.

— Я погляжу, — Далахар поднялся с лежанки и, осторожно ступая, вышел из шатра.

Вернулся он очень быстро.

— Там… там Лисси! И Эннареон! И этот… третий, который с ними! И им не “нехорошо!” Они… — северянин запнулся, не желая произносить это. — Они мертвы… кажется.

— Несите их сюда! — Фавилла быстро произнесла какое-то заклинание, и пол шатра засветился зеленоватым светом. — Это удержит жизнь, — пояснила она Иллерии. — Ненадолго, правда. И если там еще есть, что удерживать.

Тангор бережно внес Лисси. Следом зашел Далахар с эльфом на руках. Оба тела были буквально залиты кровью. Иллерия выдохнула.

— Можно что-то сделать?

— Постараюсь, — прошептала Фавилла, беспрерывно творя чары.

— А я потратила силы на советника, — разочарованно проговорила девушка. — Мне сейчас даже царапину не затянуть.

Оказавшись на полу шатра, Лисси слабо застонала.

— Жива! — обрадовано выдохнул Тангор.

— Стража на границе миров так запросто не убить, — прорицательница довольно потерла руки, но тут же одернула себя мысленно:

“Рано радоваться. Работа только начата.”

— Эннареон тоже вроде дышит! — заявил Далахар.

Он поднес к лицу эльфа клинок, и тот покрылся легкой испариной. Фавилла долго и пристально вглядывалась в обоих тяжелораненых, затем выпрямилась и вздохнула.

— Заклинанием Йерры их не исцелить.

— Что же… — начала Иллерия, но прорицательница продолжала:

— Есть лишь одни чары, которые могут помочь. Но с ними все непросто.

— Я их знаю?

— Нет, — коротко ответила Фавилла. — И не сможешь их повторить. Заклятье замешано на крови. Моей . И подействует только потому, что мы находимся в моем месте.

— А почему “непросто?” — влез Тангор.

— Я смогу произнести эти чары только единожды, — с неожиданной горечью в голосе произнесла прорицательница. — Второй раз — только на вторые сутки, а никто из них не протянет столько.

— То есть, спасти можно только одного, — подытожил Далахар мрачно.

— Лисси…

Все, как по команде, повернулись к Эннареону. Эльф лежал с закрытыми глазами, судорожно, едва заметно дыша.

— Лисси, — повторил он шепотом. — Я слышал. Спаси ее! Забудь про меня.

— Я… — впервые за все время Фавилла выглядела растеряно. — Не могу решить.

— Тогда, — сурово произнес Тангор, — тебе следует выполнить его волю. Эннареон этого хочет. И не простит, если ты сохранишь ему жизнь ценой жизни Лисси.

Девушка открыла глаза и закашлялась. На губах появилась кровавая пена — верно, сломанные ребра пронзили легкое.

— Нет, — она шептала еще тише, чем эльф. — Спаси Эна. Не хочу жить без него…

Фавилла горестно покачала головой.

— Что же мне делать? — с отчаянием она обвела всех присутствующих взглядом.

Тангор медленно развязал кошель, висевший на поясе, и извлек монету. Золотой Дирхкага тускло блеснул на свету.

— Руна — Лисси. Корона — Эннареон, — глухо, но твердо проговорил он. — Иначе, пока ты раздумываешь, мы потеряем обоих.

Золотая монета взлетела, подброшенная сильной рукой гнома, перевернулась несколько раз и со звоном упала прямо под ноги прорицательнице. Та выпрямилась и развела руки.

— Да будет так.

Она начала читать заклинание. Длинное, распевное, оно произносилось на одном дыхании. И, казалось, все вокруг замедлилось, застыло, остановилось. Не было слышно ни звуков снаружи, ни шороха внутри шатра. Никто из присутствующих не смел даже вздохнуть.

Не прекращая творить чары, Фавилла взяла со стола узкий серебряный нож и медленно разрезала себе вены на запястье левой руки. С ладони сначала закапала, а потом заструилась темная кровь. Попадая на пол шатра, все еще светящийся зеленоватым светом, она бесследно исчезала.