Комбат Найтов - Родитель «дубль два» [litres]

– Ситуёвина! Тем более нельзя было так, с этим стадом. Сейчас раскопают!

– Гриша! Обнаружить и запеленговать локатор – как два пальца об асфальт. Никого в землянку не пускай! Ни одного слова о нем. Их выпустили всего несколько штук. Вот орден Ленина, я его заработал за эту «Наяду», а получил через полтора года, перед вылетом сюда. Бывший командующий ПВО под арестом, а пили мы с ним, и он приказал «маузер» с меня снять, и он – основной свидетель по моему делу. РЛС может очень многое, но она не руководит боем. Она только инструмент. Все остальное решает человек, стоящий возле планшета. Он видит обстановку и выносит решение по использованию сил и средств.

– А этих людей ты забираешь, и все теперь предстоит решать самому.

– Здесь остается старший лейтенант Васьков, он все эти дни находился при штабе, закончил курсы при академии Буденного. Вот его береги, прислушивайся к тому, что он говорит. Он пока опытнее тебя в этом отношении.

– За это спасибо! Пойдем ужинать. – Кравченко встал со скамейки в курилке, где они разговаривали. Потянулся, размял плечи, несколько раз взмахнув руками. Хлопнул по плечу Петра. – Пошли, Петруха, не робей, прорвемся. Главное: танки остановили, а остальное – мелочи.

В 04.10 14 сентября 1941 года Петра разбудил начштаба.

– Петр Васильевич, подъем. Все отменяется.

– Что отменяется?

– Вылет в Ростов. Пришло РДО из Фрейзендорфа за подписью наркомфлота Кузнецова: « Первой эскадрилье 13-го ОРАП вылет Ростов-Центральный отменяю тчк Местом дислокации назначен ад Лисий Нос тчк Прибытии доложить не позднее 12.00 14.09.41 тчк Формирование остальных эскадрилий городе Стаханово МО тчк командующий РККФ адм Кузнецов тчк командующий ВВС РККФ гл Жаворонков».

– Крутой вираж! Вспомнили о нас, стоило чуть высунуться. Ну что ж, домой, в Питер! Меняйте требования для наземного состава, запрашивайте Ржев, Калинин, а лучше Борисово для дозаправки. Транспортники сажать тоже там. Им без охранения к городу не прорваться. Черт, не могли вчера дать, ночью бы проскочили. Делайте, что хотите, Денис Степанович, а через час максимум техсостав и операторы должны вылететь.

– Петр Васильевич, они уже в самолетах, я задержал вылет. Надо антенну от РСБ-А открутить и положить в самолет, и радистов догрузить. Разрешите идти, жду вас в штабе.

Обиделся! Надо будет извиниться, что это со сна наговорил. Он – начштаба опытнейший. Ему наши с Петром цэу на фиг не нужны. Быстро одевшись, Петр заскочил в столовую, куда уже подбегал народ на завтрак. Они еще не знают, что направление переменили. Петр выпил бурду, которую здесь кофе с молоком называют, сунул за щеку бутерброд с сыром и украинской колбасой и быстрым шагом пошел в штаб. За это время все четыре Ли-2 (их количество уже увеличили) и четыре У-2 взлетели и исчезли в ночи. На СКП находился и генерал-лейтенант Кравченко, который тряхнул ему руку и продолжал говорить с кем-то по телефону.

– Им дали Борисово, их обещали подхватить и сопроводить по маршруту. Григорий Пантелеевич поднимает шестерку, их наведут. Нам приказано прорываться без промежуточных посадок, – сказал начштаба.

– Они с дуба рухнули? Здесь – ладно, а там 250 километров по тылам противника под самое утро и на последних каплях.

– А ты как хотел? Ты ж – герой, и у тебя чудо-богатыри! И немцев ты одной правой, забыл, что ли? Я дозвонился до Мичугина, он дал команду обеспечить ночную посадку в Васильково, это – станция 246-й километр, под Окуловкой, и быструю заправку. Все, чем могу помочь, – улыбнулся Кравченко.

– Без техников останемся, без операторов и связистов. Ногу в стремя и марш-марш! Ладно, стенать поздно. Спасибо, Григорий Пантелеевич.

– Присели на дорожку. И с богом.

Построение. Поставка задачи, раздача новых карт, и по машинам. Эскадрилья собралась у Борзны и поднялась на шесть тысяч. Там новая машина имеет максимальную скорость. Противник под нами, но не кусается. Еще темно. И здесь он нас сам боится. В эфире тишина. Через час сорок начали снижаться, чтобы найти неизвестный маленький полевой аэродромчик. Впереди зажигается прожектор, мощный, зенитный. Но он не шарит по округе, а светит чисто вертикально. Он – ориентир. За пару километров до него эскадрилья включила АНО, и загорелся второй прожектор. Между ними находится ВПП. Первый прожектор быстро «упал» в направлении второго, который погас. Он освещает полосу, заходить надо через него. Эскадрилья вытягивается колбасой, и Петр первым заходит на посадку. Последним сядет начштаба. Все сели, подъехали заправщики и, по четыре самолета, начали обслуживать. Летчики от машин не отходят, ругаются с маслозаправщиками, которые пытаются МС-20 залить без фильтра, так быстрее, и меньше риска пролить масло на машину.

В ста километрах от нас, южнее, заправляются наши транспортники. Подождали их сорок минут и поднялись к ним. Восемь утра, уже светло. Машины разбились на звенья, сопровождаем самый ценный груз: своих техников. Через Тихвин, Сторожно и Морье идем к Лисьему Носу.

У Сторожно появляется четверка противника. Самолеты незнакомые, какие-то бипланы. Зато на борту знакомые знаки: голубая свастика в белом круге. Финны. Сами атаковать не решились. Петр запретил их атаковать сначала, но когда они попытались «потянуться сзади», их быстро причесало второе звено. На лобовой, не ввязываясь в маневренный бой. У Сухо понизу проскочили «мессера», с прямыми законцовками, старенькие «эмили». Восемь штук. Не ценят нас чухли. Расслабились. Камуфляж у них другой: желтых носов нет, корпуса «шарой» выкрашены, ее Россия в избытке оставила на старой базе линкоров. Желтый цвет только на самом кончике: кок и десяток сантиметров капота. Какие-то черно-белые полосы по верхней части фюзеляжа. Идут ниже наших транспортников на 500–700 метров. Мы молчим, и до этого команды отдавали белым шумом. Финны болтают, только треск стоит. Классифицировали нас неправильно, разрыв между этажами оценили в полтора раза больше. Видят только половину из 17 машин, если не считать транспортников. Считают, что летит большое начальство, и мы их не обнаружили. Впереди пара, сзади – три пары. Наши машины продолжают ходить «ножницами» и «качелями», не перестраиваясь и не реагируя на противника. Первая пара финнов пошла на боевой разворот, стремясь выйти в хвост четверке Ли-2. При перегрузке им сложно следить за остальным в воздухе, а ведущий нашего третьего звена с ведомым перевернулись и пошли на переворот, атакуя пару с 4/1, лобового верхнего левого сектора. Угол атаки примерно 30 градусов по горизонту и около 30 по вертикали. С таких углов обычные летчики не стреляют, цель быстро перемещается, дистанция изменяется стремительно. Это – как стрельба по тарелочке, когда она идет снизу-справа почти на тебя.