Дмитрий Панасенко - Ллойс [СИ]

— Но…

Несильный, но очень болезненный и обидный тычок в ухо заставил Райка мотнуть головой и болезненно сморщиться.

— Вчера ночью ты в башню уходила… В смысле, в гнездо пулеметное… Ты сказала, что у тебя винт есть… Ты… ты его часто?… Обиженно шмыгнул носом легионер.

— Ну и вопросы у тебя, сладенький. — Скривилась, будто откусила от куска тухлого мяса, девушка. — Можно сказать интимные…

— Так у тебя есть зависимость? — Прислонив затылок к жесткой, успевшей нагреется под лучами безжалостно и планомерно прожаривающего пустошь солнца, пахнущей пылью и бензином, резине борта, Райк снова принялся растирать виски.

— Когда-то была. А потом я переломалась. Сейчас, милый, я это дерьмо почти и не принимаю. Даже, если очень хочется… — Пригладив щетку ирокеза, Ллойс почти зеркально повторив движения скриптора прислонилась спиной к бронированной стенке пылящего по бездорожью фургона. — Зачем наверх ухожу? Прячусь, наверное… Я, конечно, не против ваш храп и пердежь каждую ночь слушать, и мне даже начало нравиться, как ты во сне пытаешься меня облапать, и пускаешь мне в ухо слюни, но… просто мне иногда нужно одной побыть. Подумать… То, что случилось в Некрополе… Я клялась, что такого не повторится, что я лучше, чем сдаться, пулю себе в башку пущу… Чертовы клятвы. — Наемница устало помассировала переносицу и невесело хохотнула. — Всегда с ними так, правда, сладенький? Стоит тебе, что-нибудь кому-нибудь пообещать, и жизнь тут же старается проверить тебя на прочность. К тому же наверху поменьше пыли. А еще, мне тоже не по себе, а я привыкла доверять интуиции. А с другой стороны, — девушка улыбнулась, и осторожно потрепала подростка по волосам, — от судьбы не убежишь.

— Ты веришь в судьбу? — Удивился Райк.

— Раньше не верила, — задумчиво протянула Элеум, потянулось, было, за сигаретой, покрутила ее в руках и слегка раздраженно засунула обратно в пачку. — А потом… — Губы девушки искривились в грустной усмешке, глаза затуманились. — Арена это, ведь, не только ринг. В Сити под нее целый квартал отдали. Представляешь, кусок довоенного города с наполовину разрушенными высотками, улицами, перекрестками, канализацией, и все это утыкано камерами и отгорожено высоченной стеной с колючкой. Иногда хозяева арены устраивали «большую охоту». Особое представление. С двух сторон заходят две команды, — прикрыв глаза, девушка снова запустила пальцы в жесткий, топорщащийся будто щетка из конского волоса гребень ирокеза, и громко чихнула. — Проклятая пылища, — проворчала она. — Как ты думаешь, сколько мы из-за нее вторичной радиации схватили?

— Ты про арену рассказывала, — тяжело вздохнул скриптор.

— А, ну да, — рассеяно кивнула девушка. — Так вот. Две команды заходят, а выходит, как ты понимаешь, одна. Техника, мотоциклы, броневики, маскировка, все дела. Иногда даже тяжелое вооружение выдавали. Так вот, мастером таких боев считался Хлор, по кличке Бессмертный. Странный мужик. Давно бы мог выкупиться, но говорил, что на воле ему будет скучно.

— А Хлор — разве не кличка? — Нахмурился подросток.

— Не, — покачала головой Элеум, — просто у него родители были… с воображением. Это еще ничего… помню со мной в бараке одна была… Дездемоной звали, прикинь. Вроде красивая баба, а Дездемона — погоняло ровно болячка венерическая… Противная была жуть, не зря ее придушили.

— Символично, — помимо воли улыбнулся скриптор. — Она что, тоже платок потеряла?

— Какой еще платок? Она пайку из общей захоронки скрысила. — Непонимающе захлопала глазами девушка. — И вообще, что ты меня сбиваешь, я тебе про Хлора рассказывала. Так вот, мужик был он… колоритный… Здоровенный, метра два, не меньше, жирный как хряк — центнера полтора, почти как Ыть, но быстрый, как кошка быстрый, морда в шрамах, башка как котел, а сам резкий, как понос. И полностью отмороженный. Ничего не боялся. На пулеметы в полный рост шел, с улыбочкой и посвистом. И представляешь, ни одной царапины. Один раз ему с дружками гранату под ноги закатили. И не простую — противотанковую. Народ вокруг в клочья порвало, а он стоит, весь в кишках товарищей своих и ржет, как конь, да башкой трясет — уши, мол, ему заложило. И твердил он всем постоянно, что мамаша его ведьмой была, и заговорила его в младенчестве и от ножа, и от гранаты, и от пули… Так вот, — продолжила девушка, и расстегнув ворот бронежилета снова потянулась за сигаретной пачкой.

— Тогда буря прошла, мороз ударил. А я оказалась с Хлором в команде. Прижали нас сильно, не то, что голову поднять, вздохнуть лишний раз страшно. Лежишь и молишься, чтоб не прилетело. И тут, эта туша поднимается и с криком «Смерти нет, тля!» идет в атаку. Берсерк драный. В шесть стволов нас тогда взяли. Вокруг пули свистят, от стен рикошетят, бетонной пыли — не то, что врага разглядеть — дышать невозможно, а он прет напролом и от бедра из своего пулемета садит… Короче, если бы не Хлор, мы бы все там и полегли. А так… Нас даже в тот день накормили прилично. А Бессмертный все подшучивал, что мол, мы ему половину своей пайки должны, шутил, балагурил, а потом возьми и упади мордой в пол и начни пену кровавую ноздрями пускать. Буря пыли нанесла горячей. Мы-то все маски нацепили, а он, ведь, ничего не боялся… Да и с боевым кличем своим, видать, перестарался слегка. Вот потому, — потянувшись всем телом, девушка смерила подростка оценивающим взглядом, — когда ты меня этот бронник одеть заставил, я и поняла, что это — судьба. Пора менять образ жизни.

— Ну… я… — Промямлил подросток и покраснел, как вареный рак. — Ты меня не совсем правильно…

— Да правильно я тебя поняла. Задницу мою прикрыл, бронник напялить заставил. Мутанткой, вон, обзывать перестал. И глаза у тебя, как у голодного кота, когда на меня смотришь. Да не бойся, под венец не потащу. — Усмехнувшись, Элеум сунула в угол рта сигарету и чиркнула зажигалкой. — Я стрелок, милый. Одиночка. Друзей вообще стараюсь не заводить. Плохо это, когда друзей резать приходится. А хоронить их потом еще гаже. Так что, в команде я работать не слишком привыкла. Тем более, с железноголовыми сопляками.

— Я не…

— Веришь или нет, Райк — совершенно не обращая внимания на скриптора продолжила грустно усмехнувшаяся девушка, — но это мой второй большой заказ. Крупный кусок — это удел отрядов, парень. Знаешь, чем занимаются такие, как я? Одиночки, бродяги, вольные художники, так сказать? — Оттолкнув в сторону, свисающую на плечо пластину расстегнутого броневоротника, Ллойс почесала покрасневшую от солнца шею и выдохнула в воздух тут же подхваченный сквозняком и вытянутый наружу клуб дыма. — Тут два варианта. Либо ты мотаешься по всяким медвежьим углам, принимая контракты на доставку чего-то редкого и не слишком по меркам местного князька законного из какого-нибудь пакостного местечка, либо тебе дают задание прикончить какую-нибудь задравшую, чаще всего в буквальном смысле, селян зловредную тварь, либо тебя нанимают в охрану. Защита обычно заключается в том, что староста нанимает двух-трех мордоворотов и идет к соседу. Чаще всего делят землю. Ну или долг выбивают. Иногда еще, правда, случается — мелкая рейдерская банда на рывок поселок взять хочет. В любом случае твоя задача — стоять за спиной и строить зверскую рожу. — Тяжело вздохнув, наемница метким щелчком отправила недокуренную и до середины сигарету в покореженную бойницу и пригладила свой ирокез.