Федор Вахненко - Последний рубеж

– А теперь рассказывай, Ерш, – потребовал Палывода. – Че это вообще за хрень была, а?! Кого мы там ждали?! И кто вы, мать твою, такие?! Давай по порядку и внятно! И тока попробуй мне дернуться, свистюк, – словишь пулю прямо в кишки. Понял, говнюк?

– Ладно. – Ершов примиряюще поднял руки. – Расскажу. Наемник я. Вольный стрелок. И Ишак – наемник. Ну… Был. Нас было десять человек. Работали на вас. Было один-два раза. Лейтенант Колесник это запомнил. Мы хорошо помогли «Рубежу», Паля. Просто трындец как хорошо. Когда началась вся эта долбота, нам… Короче, взяли к себе. Ну, ваши. Ваши взяли нас к себе. Вот. А две недели назад… Еще до всего этого вот. К нам прикатил мужик. Предложил работу. Хорошие бабки. Конечно, мы согласились! Там такие бабки! Делов-то! Взять какого-то старого хрыча на окраинах – и вывести через проплаченный КПП. Максимум – придется постреляться с какими-нить гэбээровцами. Ну эт мы как-нибудь переживем! А, и… Короче, хрыч этот – ученый. В говне моченый. Ни ствол держать не умеет, ни-хре-на. Интеллигенция…

– Подожди, – прервал его старик. Повертел головой, осматриваясь. Ерш-то не успеет за считаные секунды добраться до автомата, а вот смерть от лап и клыков подкравшегося со спины мутанта в планы Палыводы не входила. – Какой еще, нахрен, ученый?

– А вот такой! Профессор какой-то там. Большая, скользкая пучеглазая шишка. – Ершов смачно сплюнул себе под ноги. – Он тут Зону изучал лет десять, а терь сбежать захотел. Но… Млин, чет не верю я во всю эту хрень. Что бы там этот чухан ни базарил, а ученого этого тупо перекупили. От прям зуб даю – предложили больше. Вот он и хотел сдриснуть по шурику. Но такие бабки обещали… Аванс дали. Еще и эту штуку… Типа мобилы, короче. Тот мужик сказал, мы такие не одни. Типа, чтоб все не сорвалось, если кого-то грохнут за эти две недели. Мы вот троих потеряли. Вот… Мы, типа, через мобилу кооперируемся – и двигаем на дело. Бабла всем хватит. Мужик состоятельный. Точнее, контора его. В одно рыло такое не организуешь. Сам понимаешь, да? Короче… Вот сегодня должны были встретить хрыча – и подкинуть до блокпоста. Остальные, по ходу, откинулись – никто на связь не вышел. А может, Ишак не сообщил. Короче, я хрен знает. А ты… Паля, ты просто встрял. Попал не туда и не тогда. Командованию своему спасибо скажи!

– Трындец какой-то… – пробормотал Палывода, не спуская со спутника глаз. – Ученые в бегах, купленные блокпосты… Че за чушь?..

– Слушай, мужик, ты один все равно никуда не дойдешь, – как бы между делом сказал Ершов. – Мож, давай рамсы отложим, а?

– Учти, свистюк, одна выходка с твоей стороны – и…

– Да все в ажуре будет, не парься! – заверил старика коренастый рубежник. – Ты один не дойдешь – и я один не дойду. У нас этот… Типа… О! Вынужденный союз! Дойдем до базы – и разбежимся. Я тя не знаю, а ты – меня, ясно? Только ты ж молчи, усек?

– В эту чухню всю равно никто не поверит, – бросил Палывода. И опустил автомат. Потому что Ершов был прав: сейчас им стоило объединить усилия. Приглядывать друг за другом, в любую секунду ожидая подвоха, но, тем не менее, действовать сообща.

Сделав шаг вперед, Ерш, кряхтя, наклонился и подобрал свой АК-74М.

– Ну, погнали, че? – предложил он. – Хрен ли тута торчать? Все равно этот хрыч нас кинул…

– Да, – кивнул старик. – Пошли.

И они пошли. Пошли, не зная, что миссия наемников была заранее обречена на провал. Не зная, что тот ученый умер ровно за неделю до начала операции. Просто солдатам удачи об этом никто не сообщил. Потому что они были расходным материалом. И их судьба, в отличие от судьбы ученого, нисколько не волновала таинственных заказчиков. Аванс, оплаченный нескольким отрядам наемников, был для этих могущественных людей как капля в море. Пшик – и ничего более.

– Ну где же ты, где? Где, где, где?

На чистый светло-серый кафель с глухим шлепком приземлилось несколько заполненных бумагой папок, скинутых с серебристого металлического стола одним движением сухой морщинистой руки. Секундой спустя вслед за ними отправился и толстый коричневый блокнот с воткнутой в белую переплетную пружину ручкой.

– Куда оно могло подеваться?..

Долговязый мужчина устало опустился на черный офисный стул на колесиках, заскрипевший под его весом. Вынув из нагрудного кармана голубой рубашки блок сигарет, он подвинул поближе прозрачную пепельницу, стоявшую близко к краю стола. Выудив из синих джинсов блестящую зажигалку, мужчина чиркнул колесиком и закурил. С наслаждением затянувшись табачным дымом, профессор Павличенко попытался привести мысли в порядок.

Он же оставлял коммуникатор прямо здесь, в своей комнате! Точно оставлял! Сегодня утром, перед спуском в лабораторию, приклеил скотчем к нижней части стола. Ему говорили, что его апартаменты – самое безопасное место. Говорили, что позаботятся о камерах наблюдения. Что начальство Центра ничего не узнает. А теперь этот черненький незамысловатый прибор, на первый взгляд напоминавший очередную модель современного смартфона, исчез. И единственный шанс Павличенко вырваться из заточения стремительно таял, ускользая прямо сквозь дряхлые пальцы ученого…

Выпустив в белый потолок облако дыма, профессор непроизвольно скривился. Белые стены. Его окружали четыре белые стены – своего рода тюремная камера. Чистая и комфортная тюремная камера с дубовым шкафом, заполненным одеждой на все случаи жизни, мягкой кроватью и пятьюдесятьюдюймовым телевизором, бонусом к которому шла целая коллекция любимых фильмов Павличенко. Но, несмотря на все эти удобства, тюрьма оставалась тюрьмой. Профессор не мог выйти за пределы режимного объекта. Не мог вернуться домой. Он уже десять лет видел своих родных только на экране ноутбука. Он знал, что с ними все хорошо. Знал, что о них заботятся. Но за все эти годы, за все то время, которое Павличенко проработал в Центре Аномальных Явлений, ему ни разу не дали поговорить с семьей. А ведь иногда, после тяжелого рабочего дня, все, чего ему хотелось – это позвонить домой и услышать голоса самых дорогих его старому сердцу людей. Но он не мог. Потому что таковы правила. Никто не должен узнать о Зоне. Никто не должен узнать, чем занимается Центр Аномальных Явлений. А значит, профессор Павличенко никогда не должен вернуться домой. Люди, которые дали ему эту работу, продумали все до мелочей.

Пара сфабрикованных документов – и там, на Большой земле, некогда уважаемого ученого уже ждет тюрьма. А здесь, в белых стенах Центра, он в безопасности. У него есть все: приятная компания коллег – таких же светил науки, как и он, возможность выпить и расслабиться после напряженной работы мозга. Когда надо – можно выйти подышать свежим воздухом, не боясь ни мутантов, ни слетевших с катушек сталкеров – пулеметные вышки на отлично справятся с любой угрозой.